— Это класс кэндзюцу, лейтенант, — пояснил Николас. — Лучший в Западном полушарии.

Кроукер зачарованно следил, как соперники наступали и отступали, атаковали и отражали удары, сопровождая свои действия дружными криками. Но все это казалось таким медленным и заученным, что он не мог себе представить, как подобная техника может пригодиться в настоящем поединке.

Вскоре по отрывистой команде учителя все одновременно отступили, подняли мечи и глубоко поклонились друг другу. После этого мужчины молча разбились на маленькие группы. Одни отошли к стене и присели на корточки, другие стали разминаться на месте. Все были полностью поглощены собой.

Николас подвел Кроукера к мастеру кэндзюцу, поклонился и произнес несколько фраз по-японски. Тот поклонился в ответ и протянул руку Кроукеру. Лейтенант неуверенно пожал ее; рука была холодная и твердая как камень.

— Это Фукасиги, — объявил Николас. — Считайте, что я вас представил.

Кроукер выпустил руку человека в сером и спросил:

— А что сейчас?

— Смотрите, — сказал Николас.

Фукасиги повернул голову в сторону и быстро сказал что-то по-японски. Один из учеников поднялся, взял второй деревянный меч и подошел к ним. Он поклонился и подал оружие Николасу. Выслушав Фукасиги, ученик кивнул годовой.

— Хай!

Это был высокий худощавый человек с суровым лицом и живыми глазами. Они оба — ученик и Николас — приняли исходную стойку: ноги на ширине плеч, колени слегка согнуты, обе руки на рукояти меча.

— Итак” — Николас начал объяснять Кроукеру, не сводя глаз с противника, — в кэндо есть пять — и только пять — стоек: верхняя, средняя, нижняя, правосторонняя и левосторонняя. Из них первые три — основные. Две другие, переходные, используются только тогда, когда сверху иди сбоку встречается преграда. Однако это еще не Путь. Чтобы овладеть этой техникой, нужно научиться тому, что обычно называется “стойка — не стойка”. Это значит, переходить из одной стойки в другую в соответствии с обстоятельствами — не думая, так, чтобы все движения от начала до конца поединка были одним непрерывным плавным движением, как море. Это самое важное в кэндзюцу, лейтенант.

И он атаковал противника так молниеносно и яростно, что Кроукер буквально подскочил.

— Атака из средней стойки, — пояснил Николас и повторил, на этот раз очень медленно. Он поднял меч так, что его “острие” оказалось у лица противника. Тот немедленно атаковал, но Николас легким, почти незаметным движением отвел его меч в сторону.

Николас стал в верхнюю стойку, подняв меч над головой.

Ученик бросился вперед, но в то же мгновение Николас нанес удар сверху вниз.

Николас опустил меч, и противник повторил атаку. На этот раз он отразил удар Николаса, но тот мгновенно освободился от блока и легко провел мечом по груди противника.

Ученик тут же снова занял атакующую позицию, на этот раз с правой стороны. Николас переместил меч влево, на уровень пояса. Как только противник бросился на него, его меч взметнулся вверх и опустился на плечо ученика.

Наконец, в последний раз, когда противник попытался нанести удар снизу, Николас плавно перешел в верхнюю стойку и коснулся мечом его головы.

Оба отступили на шаг и поклонились друг другу.

— Вы видите, — Николас повернулся к Кроукеру, — основы кэндзюцу.

— Но вы используете тренировочные деревянные мечи, — возразил Кроукер. — Вряд ли вы сможете…

— Напротив, деревянный боккэнне менее грозное оружие, чем катана, и...

В эту секунду он развернулся, чтобы отразить двойное нападение — сбоку на него бросился ученик, а сзади — сэнсэй. Одним ударом меча Николас разоружил ученика и к тому времени, как Кроукер успел сообразить, что происходит, он уже сражался с мастером. “Господи, — подумал Кроукер, — а ведь я должен был заметить нападение раньше него”.

Зал наполнился щелчками деревянных мечей, но противники двигались так быстро, что нельзя было разглядеть ничего, кроме сплошного пятна. Как Кроукер ни старался, он не мог различить отдельных движений, настолько они были стремительными и плавными одновременно. Лейтенанту показалось, что он теперь понимает, почему Николас привел для сравнения море.

Раздался громкий треск, когда Фукасиги нанес сокрушительный удар по высоко поднятому мечу Николаса. Николас не двинулся с места, и тогда сэнсэй с невероятной легкостью отскочил назад, готовясь к следующей атаке. Но когда учитель отводил меч, чтобы размахнуться и нанести удар, Николас рванулся вперед; его меч в точности повторил траекторию меча противника, а потом вдруг оказался у его головы. В то же мгновение левый кулак Фукасиги коснулся лица Николаса.

Оба противника отошли назад и поклонились. Ни у одного из них не было заметно и следа учащенного дыхания.

Док Дирфорт ушел. Жюстина склонилась над чертежной доской. Уже четыре дня она работала над одним эскизом. Несколько раз ей казалось, что он вот-вот будет готов, но в итоге решение ускользало. “Все равно что ловить руками мелкую рыбешку”, — подумала Жюстина. Наконец она с раздражением отбросила карандаш, сорвала с доски лист кальки и скомкала его.

Девушка пошла на кухню и приготовила себе сандвич с тунцом. Она рассеянно жевала и размышляла о том, где же ошибка. Сама идея была, безусловно, неплохая. Жюстина запила остатки сандвича апельсиновым соком.

Какое-то время она с ненавистью смотрела на чертежную доску. “Плохой признак”, — сказала она сама себе.

Жюстина накинула полотенце поверх купальника и пошла на пляж. Бросив полотенце на песок, она побежала к морю, высоко поднимая ноги. Наконец, увидев перед собой нависшую, готовую обрушиться волну, девушка нырнула в ее зеленую глубину.

Там она услышала отдаленный гул и легкое содрогание воды. Жюстина вытянулась и устремилась вверх, чувствуя, как напрягаются ее спина, плечи, бедра. Из уголка рта вырывались прозрачные пузырьки воздуха. Наконец она рассекла дрожащую поверхность воды, моргнула и жадно глотнула воздух, прежде чем снова погрузиться в воду.

Жюстина думала о Николасе. Вопреки тому, что она сказала Доку Дирфорту, она собиралась ехать в город, Николас не звонил. Значит, он занят. Господи, она уже этим сыта по горло. Но он ей нужен, она ничего не может с собой поделать. Время от времени Жюстина выныривала на поверхность, ровно настолько, чтобы вдохнуть новую порцию воздуха. Отплыв достаточно далеко, она двинулась параллельно берегу.

Жюстина поймала себя на том, что думает о черных с золотом лакированных ножнах на стене комнаты Ника. Мысленно она подошла к стене, на цыпочках дотянулась до меча и осторожно сняла его с крючка. Левой рукой она держала ножны, а правую положила на длинную рукоять катана. Меч Николаса. Дюйм за дюймом она с усилием обнажала сверкающую сталь, не сводя с нее широко открытых глаз. Серебряный блеск слепил ей глаза. Огромное напряжение продолжало нарастать в ее ласковых руках. Комок застрял у Жюстины в горле, сердце яростно билось, пульсирующая кровь звенела в ушах. Холодное море ласкало ее тело. Соски стали твердыми, и девушка почувствовала, как между ее бедер разливается волна возбуждения. Не переставая работать ногами, она скользнула рукой вниз по животу. Она застонала, и пузырьки устремились вверх, как стайка птиц.

Жюстина чувствовала, как холодные струи омывают ее ноги. Это было так похоже на ласковую человеческую руку, что она открыла глаза. Поток охватил ее пылающие бедра и теперь подбирался к груди. Жюстина перевернулась на спину. И тут она поняла, что ее затягивает водоворот. Сначала это были легкие рывки, на которые она не обратила внимания, но теперь, когда она оказалась далеко от берега, ее все сильнее тянуло вниз.

Девушке инстинктивно захотелось вдохнуть, но она вовремя стиснула зубы. Откатная волна неумолимо