разве что орлы…

И тут белая сова отчетливо поняла, что нужно делать. Она полетит к двум орлам из Амбалы, которые живут рядом со странной пятнистой неясытью по имени Мгла. Эта Мгла сама собирала разные сведения. Возможно, она что-нибудь знает о готовящемся сборище на мысе Глаукса.

Когда взошла луна и довольный Зверобой наконец убрался восвояси, поблескивая новенькими боевыми когтями, белая сова начала собирать свои немногочисленные пожитки. Придется искать новое место… Она не собиралась делать когти для Чистых. Ей славно жилось в дебрях этого густого леса, но ничего, найдет себе другое пристанище. Амбала вполне подойдет, тем более что она все равно летит туда на поиски орлов.

Сова сложила в большой мешок молоток, щипцы, несколько лучших образцов своих изделий и металлический ящик с живыми углями, сделанный из шкур рыжих лисиц, которых она прикончила много- много лет тому назад. Туго затянув мешок, она схватила его в когти, поднялась в ночное небо и полетела на юг через юго-восток в самый центр царства Амбалы, где жила Мгла со своими орлами.

Сорен осторожно привстал с гнезда, на котором сидел. Под ним лежали три яйца, похищенные из дупла какой-то пестрой неясыти из Темного Леса. Сорену до сих пор не верилось, что все семеро членов лучшего в мире клюва наконец-то собрались в Инкубаторе — кто наседками на гнездах, кто укладчиками мха. Добиться этого было непросто, но Отулисса превзошла саму себя. Друзья были потрясены, когда она рассказала им о двойных агентах в Сант-Эголиусе.

Несколько дней подряд Отулисса пичкала Виззг с Ищейке бесконечным потоком самого нелепого вранья, получая взамен весьма существенные привилегии. Благодаря своему изворотливому уму и огромным порциям все того же вранья ей постепенно удалось пропихнуть всех своих друзей на работу в Инкубатор. Бежать решено было именно отсюда.

Разумеется, безопаснее всего было бы улететь ночью, но из-за полнолуния друзьям приходилось каждую ночь торчать в Сычарнике, получая свою порцию лунного облучения, от которого их спасали легенды о Га'Хууле. Значит, лететь придется на рассвете, с боем пробивая себе путь к свободе. Тут никакие легенды и предания не помогут. Надо будет полагаться на когти, клювы и силу собственных крыльев. Впрочем, если все пойдет по плану, то особо драться не придется.

Друзья задумали вызвать в Инкубаторе настоящий переполох, чтобы незаметно улизнуть в суматохе.

Сорен тщетно пытался подавить приступ тревоги. Ему приходилось снова и снова напоминать самому себе, что он уже взрослая птица. В прошлый раз они с Гильфи были едва оперившимися птенцами, а единственный выход из Библиотеки лежал у них над головой, так что взлетать пришлось с земли. Сейчас тоже придется взлетать снизу, зато в Инкубаторе гораздо больше места, чтобы как следует расправить крылья и поймать воздушный поток.

План был прост. Как только Отулисса рассказала им про двойных агентов, Сорен с Руби и Гильфи принялись выискивать остальных шпионов. Мудрая Отулисса посоветовала им искать сменивших перышки сов среди сипух, помогавших Укле доставать крупинки из гнезд. Через два дня все шпионы были выявлены, и настало время приступать к реализации плана.

Нужно было стравить между собой верных агентов Чистых и переметнувшихся на сторону Сант- Эголиуса изменников. Разгорится битва: сипуха против сипухи, агент против двойного агента! Прольется кровь, полетят перья. Под прикрытием крови и перьев лучший в мире клюв и улизнет на свободу.

Сорен повернул голову за спину. Все были на своих местах. Мартин, Копуша и Отулисса волокли по протоптанным дорожкам клочки мха и деловито рассовывали его по гнездам, чтобы яйцам внутри было тепло и мягко. Руби с Сумраком, как и Сорен, сидели на яйцах.

«Бедняга Сумрак! — подумал Сорен. — Ему приходится здесь тяжелее других!»

Независимый по натуре, безмерно гордый своим огромным жизненным опытом, полученным в «суровой школе сиротства», Сумрак впервые оказался в мире, полностью противоположном его характеру — в мире безоговорочного послушания, полного подчинения и бессмысленной дисциплины. Одному Глауксу известно, каких усилий стоило ему это лицедейство. Но сегодня с притворством будет покончено. Согласно плану, именно Сумрак должен был спровоцировать драку между агентами и предателями Чистых.

Наконец одна из сипух-укладчиц направилась к гнезду, на котором восседал Сумрак. Друзья уже знали, что она из перевербованных агентов.

«Отлично!» — подумал про себя Сорен.

Этого они и ждали. Одна шпионка только что положила в гнездо крупинки, а другая сейчас будет их доставать, и Сумрак поднимет тревогу.

— Эй ты, сипуха! — зевнул Сумрак, и в голосе его послышалось закипающее раздражение. — Твоя подружка, номер 78-2, только что уложила сюда свежий мох. Зачем ты его вытаскиваешь?

В Инкубаторе воцарилось гробовое молчание.

— Ч-что ты сказал? — пролепетала сипуха, от волнения забыв о главном правиле Сант-Эголиуса.

— У меня, кстати, та же история! — пропищала Руби. — И вообще, хватит кричать. Наседкам нужен покой. Ох уж мне эти сипухи… — Она не успела договорить, потому что амбарная сова, несколькими минутами раньше уложившая мох в гнездо Сумрака, вдруг поднялась в воздух и, пролетев через весь Инкубатор, изо всех сил полоснула когтями по голове вероломной сипухи.

— Драка, драка! — во всю глотку заголосил Сумрак.

В тот же миг Инкубатор замело вихрем перьев. Сипухи так яростно схватились друг с другом, так что Сорену, чтобы случайно не попасть под чей-нибудь горячий коготь, пришлось взлететь на широкий каменный карниз.

Тем временем совы, не принадлежавшие к сипухам, тоже почувствовали себя обманутыми. Все новые и новые участники вступали в драку. Им было все равно, какую сипуху клевать — все амбарные совы в мгновение ока стали врагами и предателями Сант-Эголиуса.

Тетушка Финни, обезумев от ярости, мчалась прямо на Сорена.

— Номер 82–85, ты ведь тоже в этом замешан!

Голос ее был похож на скрип огромного, сгнившего дерева в лютый зимний мороз. Зазубренный шрам, черной молнией пересекавший белоснежный лицевой диск, зловеще подрагивал на лету.

— Сейчас я отведаю сипухиного мяса, сейчас, сейчас!

Сиплый голос полярной совы окреп, налившись силой при одной мысли о будущем лакомстве. Сорен мгновенно вспомнил о том, что тетушка пожирает яйца и новорожденных птенцов.

От Финни пахло каннибализмом, и Сорена едва не вырвало. Она летела прямо на него, выставив вперед когти и широко разинув клюв.

— Пожирательница яиц! — завизжал Сорен, уворачиваясь в воздухе. Финни приближалась. Волна тошнотворно-приторного запаха разлилась в затхлом воздухе Инкубатора.

Хвостовые перья Сорена встрепенулись от приближения еще одной совы, и в тот же миг он почувствовал сильный удар сзади. В стороны брызнули капли крови.

Тем временем Финни ловко загнала Сорена в угол. Он понял, что ему не оставляют места для маневра, к тому же Тетушка была почти вдвое крупнее.

Внезапно послышался знакомый гулкий бас, и стены Инкубатора содрогнулись от бешеного ритма песни. Разумеется, это был Сумрак, который летел прямо на Тетушку, распевая во все горло: