— Ты изменилась, — сказала Мимми.
— Не очень.
— Ты стала старше. Взрослее. Ты иначе одеваешься. И ты чего-то напихала в свой бюстгальтер.
Лисбет не ответила, но поерзала на стуле. Мимми затронула болезненную для нее тему, и она не знала, как объяснить ей, в чем дело. Мимми уже видела ее голой и теперь непременно заметит разницу. В конце концов Лисбет опустила глаза и буркнула:
— Я сделала себе грудь.
— Как ты сказала?
Лисбет подняла глаза и заговорила громче, не сознавая, что в ее тоне появилась упрямая нотка:
— Я съездила в итальянскую клинику и сделала там операцию, чтобы у меня была настоящая грудь. Вот почему я пропала. А потом я стала путешествовать. И вот я вернулась.
— Ты шутишь?
Лисбет посмотрела на Мимми без всякого выражения.
— Какая же я дура! Ведь ты никогда не шутишь!
— Я не собираюсь ни перед кем извиняться. И я говорю правду. Если ты хочешь, чтобы я ушла, так и скажи.
— Ты действительно сделала себе новую грудь?
Лисбет кивнула. Мимми By вдруг громко расхохоталась, и Лисбет помрачнела.
— Во всяком случае, я не хочу отпускать тебя, не посмотрев, как это выглядит. Ну пожалуйста! Please!
— Мимми! Я всегда была рада заняться сексом с тобой. И тебе не было никакого дела до того, как я живу, а если у меня не было времени, ты находила кого-то другого. И тебе совершенно наплевать, что о тебе подумают люди.
Мимми кивнула. Еще в старших классах школы она поняла, что родилась лесбиянкой, и после долгих робких поисков в семнадцать лет наконец была посвящена в таинства эротики, когда случайно пошла с одной приятельницей на праздник, проводившийся в Гётеборге РСФЛ. [38] С тех пор она никогда не думала о том, чтобы как-то поменять свой стиль жизни. Только один раз, когда ей было двадцать три года, она попробовала заняться сексом с мужчиной. Она механически проделала все, что требовалось и чего от нее ожидал ее партнер, но не получила никакого удовольствия. Кроме того, она вдобавок относилась к тому меньшинству среди меньшинства, которое нисколько не стремилось к прочным отношениям, взаимной верности и уютному домашнему сюсюканью по вечерам.
— Я вернулась в Швецию несколько недель тому назад. Я хотела узнать, надо ли мне отправляться на поиски кого-нибудь другого или ты еще меня не забыла.
— Сегодня я собиралась грызть гранит науки.
Мимми расстегнула на Лисбет верхнюю пуговицу блузки.
— Тогда какого черта…
Она поцеловала Лисбет и расстегнула еще одну пуговицу.
— Это я непременно должна увидеть.
Мимми вновь поцеловала ее.
— Добро пожаловать домой!
Харриет Вангер уснула около двух часов ночи. Микаэль Блумквист не спал и лежал рядом, прислушиваясь к ее дыханию. В конце концов он поднялся, вытащил из ее сумочки пачку «Данхилла» и взял сигарету. Не одеваясь, он сел на стул рядом с кроватью и смотрел на спящую.
Микаэль не намеревался становиться любовником Харриет. Напротив, после всего пережитого в Хедестаде он ощущал желание держаться от семейства Вангер подальше. Прошлой весной он несколько раз встречался с Харриет на заседаниях правления и старательно соблюдал дистанцию; оба знали секреты друг друга и могли бы держать друг друга на крючке, но, за исключением обязательств Харриет по отношению к «Миллениуму», их, казалось, ничего теперь не связывало.
На Троицу в прошлом году Микаэль впервые за много месяцев отправился на выходные на свою дачу в Сандхамне, где никто не будет к нему приставать и он спокойно сможет посидеть в одиночестве на причале с каким-нибудь детективчиком. Во вторую половину дня в пятницу, через пару часов после приезда, он отправился в ларек за сигаретами и неожиданно нос к носу столкнулся с Харриет. Ей тоже захотелось отдохнуть от Хедестада, и она заказала себе на уик-энд номер в гостинице Сандхамна, где она ни разу не бывала с самого детства. Из Швеции она сбежала в шестнадцать лет, а вернулась в пятьдесят три. Нашел ее Микаэль.
Они поздоровались, и после нескольких дежурных фраз Харриет смущенно умолкла. Микаэль знал ее историю, а она знала, что, согласившись не разглашать страшные тайны семейства Вангер, он вынужден был поступиться своими принципами. Отчасти он сделал это ради нее.
Спустя некоторое время Микаэль позвал ее посмотреть его дом. Он сварил кофе, и они несколько часов проговорили, сидя на мостках. Это был их первый серьезный разговор после ее возвращения в Швецию. Микаэль не выдержал и спросил:
— Как вы поступили с тем, что нашли в подвале Мартина Вангера?
— Ты действительно хочешь это знать?
Он кивнул.
— Я сама убрала все, что там было. Сожгла все, что можно было сжечь. Затем я позаботилась о том, чтобы дом снесли. Жить в нем я бы не могла и не могла его продать, я была бы не в силах смотреть, как там кто-то живет. Для меня с этим домом было связано только зло. Я собираюсь построить на этом месте что- нибудь другое, какой-нибудь летний домик.
— И никто не удивился тому, что ты сносишь дом? Ведь это была хорошая современная вилла.
Она усмехнулась:
— Дирк Фруде пустил слух, будто дом весь поражен грибком, так что привести его в порядок обойдется дороже, чем построить новый.
Дирк Фруде был семейный адвокат Вангеров.
— Как поживает Фруде?
— Ему скоро будет семьдесят. Я слежу за тем, чтобы он не скучал без дела.
Они пообедали вместе, и как-то незаметно для Микаэля получилось так, что Харриет стала делиться с ним самыми интимными подробностями своей жизни. Когда он прервал ее рассказ и спросил, почему она это делает, она, подумав немного, сказала, что в ее жизни он, кажется, единственный человек, от которого ей нет смысла что-либо скрывать. К тому же как не растаять перед мальчонкой, которого она нянчила сорок лет тому назад.
В ее жизни было трое мужчин, с которыми она занималась сексом. Первым был ее папенька, вторым — братец. Папашу она убила, а от брата сбежала. Ей как-то удалось все это пережить, встретить своего будущего мужа и начать жизнь заново.
— Он был нежный, любил меня, был надежным и честным. Я была с ним счастлива. Мы прожили с ним двадцать лет, потом он заболел.
— И ты больше так и не вышла замуж? Почему?
Она пожала плечами:
— Я осталась одна с тремя детьми и огромным фермерским хозяйством на руках. Мне просто некогда было пускаться на поиски романтических приключений. И отсутствие секса никогда меня не беспокоило.
Они помолчали.
— Уже поздно. Пора бы мне возвращаться в отель.
Микаэль кивнул.
— Ты хочешь меня соблазнить?
— Да, — ответил он.
Микаэль встал и за руку повел ее в дом и наверх по лестнице в спальню. Внезапно она его остановила.
— Я даже не знаю, как себя вести, — сказала она. — Я уже отвыкла от этого.
Выходные они провели вместе и с тех пор встречались раз в три месяца, после собраний правления
