чернокожих аристократов. Да еще выслушивать их барабанную музыку и закусывать всякой дрянью, где столько перца, что захватывает дух!
— Это ужасно!
— А в мои годы и при африканской жаре даже разбавленный ром валит с ног и отшибает память. Поэтому я сделал два рейса, все наладил и передал дело зятю… Жалко, что ты, лейтенант, не согласился принять участие в этой торговле.
— Спасибо за доверие. Торгую лесом, прибыль небольшая, но стабильная.
— Не хочешь вернуться на королевскую службу? Скоро начнется новая война и будет интересная работа.
… Так вот в чем причина визита капитана. Значит, в Адмиралтействе не забыли о лихих делах Джона Карпентера. Тогда кто же установил слежку? Вот пускай капитан и задаст начальству такой вопрос.
— Какая уж тут королевская служба! — печально вздохнул Иван. Его голос задрожал, совсем как у несчастного влюбленного юноши в чувствительной пьесе «Ромео и Джульетта». Не в той, которую написал мистер Шекспир и которую показывают в театре для образованных джентльменов, а в другой. Ее играют в балагане возле восточных доков. В ней, к большому удовольствию публики, актеры объясняются на уличном языке, и свои любовные приключения кончают веселой свадьбой. — Столько лет верно служил британской короне, а теперь попал под подозрение. А почему — не знаю!
— Потому, что ты дурак! — отрезал капитан. — Начал тонуть в мелочах, которыми должны ведать простые клерки или ученики. Перестал чувствовать окружающую обстановку, теряешь способность к риску. Пенсы выгадываешь, а фунты теряешь… Ты не обижайся, я это на себе испытал. Поэтому и оставил дело зятю. Каждому свое. И нам, которых полоскала океанская волна, Господь указывает…
— Сэр? Меня ни на один день не оставляют без присмотра! — Иван весьма невежливо перебил рассуждения капитана. Следовало воспользоваться моментом и добиться ясного ответа.
— Разве ты газет не читаешь? Враги окружили Англию! Испанцы опять зашевелились, в дружбу с французами никто не верит. Оказалось, что и шведы собираются на нас напасть. А они воевать умеют. Вот какая сейчас обстановка, — капитан снисходительно взглянул на Ивана. — Поэтому люди волнуются, чувствуют, что иностранные шпионы ходят рядом. Вот на тебя и поступил донос!
— Какой?
— Хозяйка твоего дома настоящая патриотка. Видела, что к тебе приходили двое подозрительных иностранцев. Между собой говорили на каком-то шипящем языке, а ты их уверял, что сделка состоится. Она уверена, речь шла о вторжении в Англию!
— Это были знакомые купцы из Данцига[69]. Один из них поляк. О чем они говорили между собой, не знаю. Проводил их в таможню, где они оформили все необходимые бумаги.
— Должен понимать, что в таможне одна служба, а в твоем квартале другая. А почему у своего священника давно не показывался? Забыл, что исполнение Акта о единоверии обязательно для всех честных граждан? Он же знает, что ты ездил в Голландию, и опасается, не отшатнулся ли ты от англиканской церкви? Не вступил ли в какую-нибудь секту?
— Верно, сэр, давно не был в церкви. Все мешали торговые дела.
— Сходи, покайся, успокой старика. В его приходские книги постоянно заглядывают королевские чиновники, задают разные вопросы о прихожанах. Еще не забудь пожертвовать на сирот и бедняков. И не скупись, — капитан говорил без обычной улыбки.
— Виноват, сэр! — Иван понял, что, занимаясь шведскими делами, ослабил внимание к собственной безопасности. Оставалось лишь жаловаться на задержку грузов, падение цен, интриги конкурентов.
— Хватит пустой болтовни, — строго заметил капитан. — Поговорим о деле. В Адмиралтействе о тебе помнят. Стоит им чихнуть, и ты будешь жить спокойно. Весь квартал станет гордиться тобой, как славным защитником Отечества!
— Что им требуется?
— Работа старая, но оплата новая. Надбавка с учетом опыта и риска. Для начала придется опять поехать в Голландию.
Скрыть радость Иван не смог. Такое предложение разом решало все проблемы. Но капитан должен услышать правдоподобное объяснение.
— Я согласен, сэр! Вы правы, я засиделся на берегу. Хватит тратить время в этой берлоге. Хочу на простор, в море, сэр!
— Молодец, лейтенант! Не знаю, что там думают министры, но наши ребята готовятся к войне с Испанией в будущем году. Поэтому сейчас для Адмиралтейства главное Атлантика и Средиземное море. Но и Балтику нельзя терять из вида. Ты там бывал, сможешь обеспечить интересы Англии. Я бы и сам отправился в те края, но от холода кости болят, по утрам трудно разогнуть спину.
— Знаю ваш нрав, сэр. Желаете быть там, где намечается самое жаркое дело!
— Хе-хе-хе! Угадал, лейтенант, — капитан расплылся в улыбке. — На Мадагаскаре ты был молодцом. Сейчас нам надо малыми силами удержать Швецию в войне с Россией. По крайней мере, до тех пор, пока не вышибем дух из испанцев.
— Слышал, что король Карл собирался помочь якобитам.
— Все гораздо хуже. После разгрома шведского посольства в Лондоне он очень обиделся. Теперь наслушался советов Герца и собирается начать переговоры о мире с царем Петром. Если это случится, Россия сможет укрепиться на Балтике в то время, когда мы будем заняты на юге. С королем Карлом разберемся потом. Сейчас надо обезвредить его советника Герца. Взять его живым или мертвым!
— … Советника Герца следует сохранить любой ценой, — князь Борис Куракин говорил очень тихо. Опять его яхточка резала воды канала, и ветер с моря гудел в снастях. — То, что случилось в Лондоне, он ловко использовал для того, чтобы окончательно склонить Карла к началу мирных переговоров с Россией. Убедил отказаться от посредников, которые думают только о собственных интересах.
— Английские и датские дипломаты тайно встречались со шведами, предлагали свои услуги, — заметил Иван.
С документами на чужое имя он недавно прибыл в Голландию, чтобы получить точные указания по захвату Герца. Встреча на борту яхты российского посла проходила без свидетелей, и осунувшийся за последние месяцы князь кратко сообщал о последних событиях.
— Этот Герц жаден без меры, — губы князя тронула презрительная усмешка. — За хлопоты ему предложили до ста тысяч ефимков. Но немцу этого показалось мало. Пообещали лучшую соболью шубу, какая только найдется на Руси. Только тогда согласился говорить о начале мирных переговоров.
— Англичане думают, что сейчас Герц в Париже.
— Все может быть, — князь пожал плечами. — Вы, сударь, придумайте что-нибудь и задержитесь в Гааге на два-три дня. Мне может потребоваться верный и решительный человек. Свой, русский…
… Через несколько дней Иван стоял на опушке соснового леса. Припекало августовское солнце, пахло хвоей и смолой. По небу медленно ползли кудрявые облака. Их тени скользили по луговой траве, ложились на дорогу, петлявшую между деревьями, над вершинами которых поднимались остроконечные крыши замка Лоо. Место тихое, безлюдное в полуденный час.
Хотя люди на этой опушке били. Шагах в пятидесяти за кустами шиповника стоял синеглазый Ваня Леонов, а слева еще один молчаливый россиянин из посольства. У каждого, как и у Ивана, за поясом по паре пистолетов. Поблизости разместились и трое шведов. Как и договорились, они тоже вооружены и укрыты за кустами. Все делают вид, что не замечают друг друга и просто любуются облаками.
Вот на дороге показался князь Куракин. Идет неспеша, гуляет, рассматривает полевые цветы. Из-за поворота навстречу ему вышел какой-то человек, лицо прикрыто полями шляпы. Обычный случайный прохожий. Вежливо поклонился, о чем-то спросил. Князь махнул рукой в сторону замка, как бы показывая туда дорогу. Затем передал незнакомцу какой-то конверт. Оба приподняли шляпы, поклонились друг другу. Каждый пошел своим путем…
… На следующее утро Иван невозмутимо выслушивал недовольное ворчание одного из секретарей британского посольства.
— Закончили вы, наконец, свои дела с наследством?
— Так точно, сэр! Домик продал, все бумаги получил. Сами знаете, какая это волокита. Но судно к
