Ивана. Предстояло ехать в Гаагу, кишевшую шпионами со всех концов Европы. Раньше Матвеев вызывал к себе только в крайнем случае. Видимо, случилось что-то важное. Каков-то окажется новый начальник — князь Куракин?

Весь в черном, на шее лишь узенький белый галстук, Иван прошел по знакомым с юности улицам. В известной почтовой конторе нашел для себя письмо с точным указанием места и времени траурной церемонии. Затем встретился с приятелями из английского посольства, выслушал соболезнования, поблагодарил за советы относительно оформления прав на наследство. В указанное время на кладбище постоял в толпе скорбящих родственников на чьих-то похоронах. Скорбно вздыхал, прикладывал к глазам платок. Тот, кто приказал явиться в Гаагу, был человек опытный и все продумал до мелочей.

На обратном пути с кладбища к Ивану приблизился миловидный молодой человек с огромными синими глазами и длинными ресницами. Вежливо раскланялся, произнес слова утешения и согласился на предложение отобедать в одной из гостиниц. Как и было условленно, сообщил о ее фирменном блюде — угрях в винном соусе.

Когда остались вдвоем, перешли на русский. Выяснилось, что синеглазый — тверской дворянин Иван Леонов — служит по ведомству Коллегии иностранных дел, которая теперь сменила Посольский приказ. В Лейденском университете слушает курс по химии, изучает и другие науки. Еще он сообщил, что сегодня же российский посол князь Куракин совершает прогулку на собственной яхте. Ивану надлежит находиться на берегу канала ровно в пять часов. Быть в суконном плаще темного цвета, в левой руке держать трость с серебряным набалдашником.

Яхточка была чудо! Игрушка, хотя на морской волне не продержится и часа. Но было видно, что стоявший у руля шкипер ухаживает за ней, как за невестой.

В крохотной каюте все сияло необыкновенной чистотой, приятно пахло духами. За небольшим столиком сидел человек, кутавшийся в меховую накидку от пронзительного осеннего ветра. Длинный нос, острый подбородок и внимательный взгляд темных глаз. Приветствуя Ивана, чуть кивнул и произнес:

— Андрей Артамонович говорил о вас, милостивый государь, как о человеке опытном и надежном.

Голос посла звучал сухо и вежливо. Он выслушал положенные слова привета и продолжал:

— Я решил встретиться с вами лично. Вы уже познакомились с господином Веселовским?

— В Лондоне господин российский посол устроил прием для англичан, которые ведут торговлю с Россией, — Иван говорил негромко, глядя прямо в глаза собеседника. — Вместе с незнатными коммерсантами я был удостоен чести сидеть за нижним столом. Его превосходительство милостиво всем нам улыбнулся. В российском посольстве не бываю, ни с кем из его сотрудников в переписке не состою.

— Ваша предусмотрительность похвальна. Андрей Артамонович упоминал, что вы умеете быть осторожным.

— Что сейчас с ним? Слышал, что в Вене у господина Матвеева возникли некоторые трудности.

— Вижу, вы хорошо информированы, — левая бровь князя чуть приподнялась, на тонких губах проскользнула усмешка. — В австрийской столице господин Матвеев достойно выражал интересы России, но не всем это пришлось по нраву. Да и в Лондоне кое-кто решил свести с ним счеты. Вот поэтому в иностранную коллегию на имя государя пришло анонимное письмо из Вены. В нем наш посол обвинялся в оскорбительном поведении в отношении знатных австрийских вельмож, грубости с иностранными послами, связях с сомнительными особами женского пола. Подробности приводились такие, что было ясно, все это не мог сочинить человек с улицы.

— Нашли писавшего?

— Нашли. Все оказалось клеветой, но опровергать ее и поднимать шум было себе дороже. Поэтому Андрею Артамоновичу пришлось уехать из Вены. На прощание император Карл VI пожаловал ему звание графа Священной Римской империи. Дома наш государь обласкал, сделал сенатором. Не правда ли, эта история достойна пера такого сочинителя, как мистер Дефо? Вы хорошо с ним знакомы?

— Несколько лет работал под его началом.

— Мне, как вы знаете, недолго пришлось прожить в Лондоне, но тогда имел дело с мистером Дефо. Он дал очень дельные советы по изданию нашего журнала «Московит». На его страницах придуманный нами россиянин господин Плешков очень толково рассказывал англичанам о своей стране и политике ее государя. Жаль, что мне пришлось срочно уехать и журнал прекратил свое существование.

— Недавно мистер Дефо выпустил «Историю войн Карла XII, короля шведов».

— Да-да, я уже прочел ее. Нельзя ли посоветовать автору сочинить подобную историю и о царе Петре? Пусть ее расскажет какой-нибудь британский офицер на русской службе. Он, как живой свидетель, поделится с читателями впечатлениями о делах российского монарха, его победах на поле боя и успешных реформах. В распоряжении автора будут все необходимые материалы и копии документов. Ну, а наша благодарность не заставит себя ждать. Кстати, это касается и вас, милостивый государь.

— За книгой дело не станет. Но лично я в деньгах не нуждаюсь, торговля неплохо кормит, — жестко промолвил Иван и, чтобы князь все понял до конца, добавил. — Если нужда припрет, всегда могу уйти в «плавание за собственный счет». Мир большой, товарищи найдутся. А ради государственного дела деньги возьму, и отчет за них представлю.

Услышав такое, князь невольно поморщился. Дрогнули тонкие ноздри длинного носа. Но — промолчал.

… Ох, уж эти российские вельможи! Трудно им вести дело на равных с простыми людьми. Особенно, когда они в ножки не падают, ручку не целуют. В свое время в разговоре с Андреем Артамоновичем пришлось показать зубы. У того хватило ума не обидеться. Понял, что человек может служить государству Российскому не из-за страха и корысти, не ради «рабской преданности», как пишут в слезных жалобах поротые и перепоротые холопы. А сейчас и этот князь сидит и покусывает губы… Неужели только для такого знакомства и вызвал из Лондона?

Князь продолжал молчать, зябко кутался в меховую накидку. Внимательно рассматривал собеседника. Вместе слушали, как свищет ветер и плещется вода в канале.

Наконец, царский свояк переломил себя. Или замерз. А может, просто вспомнил, что на Руси редкое дело делается без доброго почина. Открыл дверцу поставца, достал приземистый штоф, налил пузатые стаканчики.

Первую, как и полагается, выпили за здоровье Петра Алексеевича. Тут Иван не растерялся, пожелал российскому государю многие лета. А дальше пошел разговор, от которого перехватило дыхание.

Говорил князь осторожно, пока имен и сроков не называл. Получалось, как в сказке, когда доброму молодцу надобно исполнить некое дело. И он слышит — «пойди туда, не знаю куда» и «достань то, не знаю, что». Тем не менее, было понятно, что допустить создание союза Англии и Швеции никак нельзя. Георг должен понять, что так презираемые им московиты не шутят. А Карлу шведскому хватит геройствовать и пора начинать мирные переговоры с Россией. Чтобы все это не кончилось пустыми разговорами, скорбными воззваниями к совести и жалкими ссылками на чужое коварство, надо добыть верные бумаги с подлинными подписями и печатями.

Иван жадно слушал, раньше такого и в голове не держал… Неужели все это возможно? А как же нерушимые договора о дружбе, клятвы в верности на кресте и прочее? Конечно, мистер Хинсток и его друзья совершали подобное. Но тогда дело шло не о столь высоких делах и важных особах.

— Всевышний простит нам подобные деяния? — от некоторой растерянности Иван заговорил почти как священник.

— Почему бы и нет.

Тут и стало понятно, в чем царский свояк превосходит флотского лейтенанта. В каждом деле свои хитрости, навыки и приемы. О том, как вершатся государственные дела, он знает гораздо больше. Не на словах, на деле видел, что такое ответственность перед Богом и людьми. С юных лет наблюдал, как за стеной московского Кремля в раздумьях и сомнениях, а порой и в страхе, томились богопомазаники, а их верные слуги платили жизнью за лишнее слово или косой взгляд… Да, у трона стоять, не доски тесать!

Но все эти сомнительные мысли Иван отбросил. Дело небывалое и очень опасное, но необходимое. А раз так, то делать его — надо! Соображал быстро, свою задачу понял с полуслова. Только пару раз задал вопросы, а потом и сам дал дельный совет. Даже заспорил об одной бумаге, и князь с этим согласился. Оба вошли в азарт, но головы не теряли. Все обговорили и разговор закончили в полном согласии.

— Сделаем! — Иван тряхнул головой и задорно взглянул на князя. — Работа, ваше сиятельство,