Н и к т о. Нахал! Не знаю. С одной стороны, это вроде бы долг перед самим собою... А с другой...

Д р у г. Хорошенькое дело. Тогда отвлечемся пока от этой темы, и рассказывай дальше.

Н и к т о. Тем временем моя давнишняя любовница завлекает меня предложениями, перед которыми невозможно устоять.

Д р у г. Давнишняя любовница? Не та, значит, которая интеллектуалка, а попроще?

Н и к т о. Не дура, но добрая.

Д р у г. Сложно для понимания. Если мы говорим о частях, то бишь о полулюбовнице, где же тогда целое, а если о прошлом, как, например, давнишняя любовница, то где настоящее?

Н и к т о. И-и-и, какие тонкости! Ничего не выйдет: ты забыл, что жить можно только по воле случая.

Д р у г. Опять старая песня!

Н и к т о. В сущности, можно лишь притворяться, что живешь.

Д р у г. Да тут не в словесах дело, чокнутый! Как ты решил поступить?

Н и к т о. Еще раз говорю: не знаю. И это — проявление или даже неизбежное следствие вышеизложенного!

Д р у г. Не знаешь!

Н и к т о. Не знаю. Черт бы драл.

Д р у г. Черт?

Н и к т о. Или вся ангельская рать. Не знаю.

Д р у г. Ну вот что: если ты не заговоришь осмысленно, я сейчас же уйду, и плевать мне на твои нервы.

Н и к т о. Ну и уходи, бестолочь! Ты такой же, как все: ничего не смыслишь и толку от тебя никакого.

Д р у г. Значит, я — бестолочь?

Н и к т о. Несомненно. Уходи.

Д р у г. С превеликим удовольствием, учитывая непоправимые последствия... (Уходит.)

Н и к т о. Друг называется! Проваливай!.. Что ж, поскольку мне решать, то я сейчас позвоню... Кому — полулюбовнице или той, давнишней? Можно и загадать: скажем, подбросить монету или посчитать автомобили, которые мелькают в окне. А еще проще закрыть глаза, но не сосредоточиться, а, наоборот, совершенно расслабиться, чтобы кровь свободно потекла и самовыразилась... Итак, чей образ первым возникает в моем сознании?.. Давнишней любовницы. Ей и позвоню... (В трубку.) Алло, алло! Драгоценная, несравненная, упрямая властительница моего сердца, послушай... Что-что? Тут и понимать нечего. Ты слушай. (Поет.)

Почему стих не закончен? Ясно почему: восторг не дает мне произнести «звездою»... Не бери в голову, я еду, еду с тобой. Ты рада? А... необходимую кучу денег уже сняла со счета? Тогда снимай скорее, иначе... На вокзале, солнышко мое! На вокзале, а не в аэропорте: боюсь летать... я и так, сам по себе, уже достаточно летаю... На вокзале. В котором часу?..

Н и к т о. И так далее.

Р е ж и с с е р. Нет, нет и нет! Не выходит. Нельзя.

Н и к т о. Что — нельзя?

Р е ж и с с е р. На сцене все время один и тот же персонаж, к тому же с претензией на утонченность.

Н и к т о. Ну и что?

Р е ж и с с е р. Публика ошалеет от скуки.

Н и к т о. И правильно! Для меня жизнь тоже сплошная скука.

Р е ж и с с е р. Но это против всех правил театра.

Н и к т о. Что? Когда скучает публика? Не сказал бы.

Р е ж и с с е р. Я вижу, с вами не договоришься... Ну, хорошо, уезжает он со своей старой подругой, дальше что? Кстати, куда он едет?

Н и к т о. Об этом уже пространно говорилось. И неважно, куда он едет. На самом деле он вообще никуда не приедет, разве не знаете, как это бывает? Пожалуй, можно даже вставить сюда сценку из будущего, показать, что, в сущности, главное — уехать, а вовсе не приехать.

Р е ж и с с е р. Вставлять, когда вздумается, сценки, ломать и без того хромающее действие, сценический ритм? Неслыханно!

Н и к т о. Я так понимаю.

Р е ж и с с е р. Ладно. Понимайте как хотите. Поглядим, чем все это кончится... А распределение ролей?

Н и к т о. Да как придется. Можете сами разбросать на скорую руку.

— Слушайте, как вам хватает духу утверждать подобное! Русские романы! Русские романы, знаменитые тем, что, дескать, отображают жизнь в ее подлинном обличье и каждый читатель должен якобы узнать себя в том или ином персонаже, не содержат ни крупицы правды! Тысячу раз я ловил себя на желании пережить какое-нибудь из событий, описанных в русских романах, стать участником одного из приключений, составляющих, по мнению некоторых, повседневную жизнь. На самом деле, это все-таки книжные приключения — из ряда вон выходящие события. Так что ж, брать их за образец? Все равно докопаться до истины невозможно хотя бы в силу физиологии, по той простой причине, что двух одинаковых людей не бывает, что главное не идея чувства, а его ощущение, словом, само чувство, которое таится в сферах не общих для всех, но всем присущих. Заметили, как путанно я выражаюсь? Признак того, что вопрос меня весьма и весьма интересует. Эта материя, повторяю, никогда не сможет стать для нас образцом по той простой причине, что никто из нас никогда не окажется ни в одной из подобных ситуаций. Искренность перед самим собой как наивысшая правда вполне возможна, но правда не нужна никому, и в первую очередь, в силу очевидности (из-за отсутствия необходимой логики), искреннему человеку! Если вам покажется, что я противоречу сам себе, то я все равно прав.

— А... математика?

— Математика есть психологическая система, иначе говоря — метод. Каким образом, скажите на милость, тот факт (если это можно так назвать), что планета описывает свою орбиту вокруг Солнца, согласно... и все такое прочее, подтверждая не знаю уж какой закон Кеплера или Ньютона, доказывает истинность самого закона?

— И все же, как вы понимаете счастье?

— Когда мои престарелые родители согласились, наконец, послать меня на учебу в этот город, далеко от дома, можете себе вообразить, какие упования возлагал я на весь вояж и на свое новое пристанище: женщины, слава, богатство, приключения, главное — приключения. И вот я здесь, перед вами. Взгляните на этот мраморный столик. Видите круглые винные пятна, следы от стаканов? Эту пепельницу, набитую окурками, видите? А мухи... Словом, с некоторых пор, каждую ночь, каждое утро после самых знатных кутежей, я задаю себе вопрос по существу: что дальше? И заметьте, я вовсе не утверждаю, будто добился всего, чего желал, и, утомленный радостями, приключениями, ищу чего-нибудь новенького. Нет, тут сложнее: на самом деле я ничего из желаемого не добился. Это были совсем не те женщины, не те ночные кафе, не те приключения, каких мне хотелось. И при всем при том... Вам, может быть, трудно понять. Представьте себе, что вы летите в Туманность Андромеды... Я, например, твердо знаю, что мне туда никогда не попасть: моей жизни не хватит на преодоление такого пространства, я умру раньше. И все-таки я