обмакнул ее в зеленую краску отвратительного оттенка и гигантскими мазками замазал голубизну нарисованной на холсте реки.

— Живые! — крикнул сидящим позади пассажирам Стэннерсли, словно повторяя сказанное Тарнболлом, не? в действительности придя к этой мысли сам. Повернувшись к ним побелевшим лицом, он вопросил:

— Спенсер, как такое может быть? Ты же сказал, что они синтезированные, созданные. Но я хочу сказать, разве это не по ведомству Бога? Мы не можем создавать жизнь!

— Да, — ответил Джилл, — но они, наши визитеры, или захватчики, кем бы они ни были, — могут. Своего рода жизнь. — Стэннерсли выглядел настолько потрясенно, что экстрасенс добавил:

— Постарайся думать только о деле, Фред. Посади машину в ста ярдах от берега, но двигатель не стопори. Ты знаешь, что именно делать, если... ну, если.

Стэннерсли сделал все правильно. К тому времени, когда они сели и двигатель тут-тут-тутал менее шумно, он уже почти пришел в себя.

— Спокойней, ребята, — крикнул он вслед Джиллу и Тарнболлу, когда те вышли из-под вращающихся лопастей, неся каждый по канистре авиационного бензина. — Не нарывайтесь, будьте осторожней.

Те помахали ему и направились к речному берегу.

— Приятно, что ты веришь в меня, — сказал Тарнболл, пока они шли.

— В каком смысле? — поинтересовался Джилл.

— В том, что считаешь меня способным серьезно повредить одну из тех штук с помощью своего маленького пугача. — И Тарнболл показал на свой девятимиллиметровый «браунинг» в кобуре подмышкой.

— Ну, ты ведь способен? — нахмурился Джилл.

— Я больше двадцати пяти лет снайперски стрелял из этой малышки, — ответил агент. — Правда, в последнее время я, как ты понимаешь, в стрельбе особо не упражнялся. Но с близкого расстояния я обычно попадаю.

— Стреляй по сочленениям, туда, где лапы соединяются с панцирем, именно этот участок и есть твоя цель, — велел Джилл и снова нахмурился:

— Что, все еще трясешься?

— Черт, нет, — отозвался Тарнболл. — Я тверд, как скала. Но, Бога ради, не дави на меня слишком сильно! — И, усмехнувшись, добавил:

— Эй, шучу. Я всегда шучу, когда у меня жопа начинает подергиваться.

— Ничто не сравнится с чувством юмора, — хмыкнул Джилл.

Они подыскали себе наблюдательный пункт на невысоком, поросшем травой берегу. Тарнболл как раз лил на водоросли тщательно рассчитанную меру авиационного бензина, когда их внимание привлек отдаленный шум увеличивающего обороты двигателя и резкое лязганье зубчатой передачи. В полумиле к западу от них трясущийся по сухой, как кость, проселочной дороге черный автофургон взметал столб пыли.

— О? — подивился Джилл. А затем они услышали то нарастающий, то затихающий, состоящий из двух нот «дии даа, дии даа» вой сирены.

— Блюстители порядка, — определил Тарнболл, заканчивая выливать бензин. — Вот, для начала этого должно хватить. — Выпрямившись, он расстегнул молнию куртки десантника и раскрыл кобуру, проверив, свободно ли ходит пистолет.

— Ну так в чем проблема? — спросил Джилл, когда мчащийся автофургон приблизился, съехал с проселочной дороги и двинулся, подпрыгивая на кочках, через поле. — у нас же есть при себе удостоверения и другие бумаги, подтверждающие наши полномочия.

— О да, — проворчал в ответ агент. — Но поверь моему опыту: в смутные времена — во времена, когда все идет у черту — удостоверения не слишком много весят.

Фактически они могут оказаться просто помехой. Что же касается «полномочий»: ну, самые большие полномочия, как правило, оказываются у того, у кого самая большая пушка. Так что нам лучше побыстрее заняться делом, пока эти ребята не добрались сюда. Как, по-твоему, не следует ли нам отойти на пару шагов? — Он достал из кармана спички, чиркнул одной, дал ей разгореться, а затем отправил ее по дуге за черту берега.

Джилл захватил свою канистру и начал отступать, и Тарнболл присоединился к нему. Черный автофургон затормозил и остановился на смятой траве футах этак в пятидесяти от них. Когда друзья повернулись к машине, сзади раздался небольшой взрыв и из водорослей взметнулось пламя. Отходя еще дальше от берега, они рассматривали новоприбывших. Из автофургона появились трое в форме, один из них — с уродливым автоматом на ремне через плечо. И это были отнюдь не полицейские.

Чувствуя за спиной жар полыхающего огня, Джилл разглядел на борту «черной маруси» аббревиатуру ТЕВ[11], образующую маленький полукруг над центром слова — или, скорее, названия — «Паркхерст». Слово «персонал» замыкало круг снизу. И Тарнболл тоже это заметил.

— Ух ты! — воскликнул он, когда они приблизились. — Это тюремный персонал из Паркхерста. Если обратиться к моему опыту, то типичный надзиратель куда как неприятней любого заурядного фараона! Тюрьма в нескольких милях отсюда. Обычной полиции острову теперь, должно быть, не хватает, вот и мобилизовали этих ребят.

— Для чего? — весьма обеспокоено спросил Джилл.

Водоросли позади них уже хорошо разгорелись, посылая в небо клубы вонючего черного дыма; а теперь еще и с этими разбирайся.

Надзиратели приблизились и теперь, вероятно, слышали все до последнего слова. Тарнболл напряженно улыбнувшись, ответил:

— Полагаю, им поручили отгонять народ подальше от водорослей.

— Совершенно верно, сынок, — сказал старший из троицы. — А можно спросить, кто вы такие будете? — Это был коренастый, лысый и уродливый тюремщик, имевший на редкость короткую шею. Он как-то сразу весь ощетинился. Двое других, помоложе, коротко остриженные, выглядели слишком нервничающими, чтобы вполне владеть собой. Особенно тот, что с автоматом.

Тем временем Джилл обобщил все увиденное и понял, что если эти типы сочтут нужным вмешаться, то могут все погубить. Пытаясь глядеть одним глазом на пылающие водоросли, а другим — на тюремщиков, он сказал:

— Меня зовут Спенсер Джилл, а моего коллегу — Джек Тарнболл, мы из министерства обороны. — Тщетно хлопая себя по карманам, Джилл гадал, куда же это он задевал свое удостоверение. — В любом случае, нас уполномочили изучить одно из этих существ из водорослей. В данную минуту мы как раз, э-э, пытаемся привлечь их внимание... — Едва закончив свою маленькую речь, он понял, как неубедительно она прозвучала.

Должно быть, Тарнболлу тоже так подумалось, рослый агент насмешливо фыркнул и внезапно пнул по своей канистре. Пробку от нее он все еще держал в руке, и черный авиационный бензин забулькал из горлышка и потек к кромке берега. Сразу же попятившись назад, Тарнболл предложил:

— Давайте-ка отвалим отсюда, ладно? Если захотите, мы разберемся с нашими делами чуть поближе к вашему фургону. — И они с Джиллом побежали, пригнувшись, к «черной марусе».

— Чево?! — прорычал старший тюремщик и протянул руку к опрокинутой канистре, собираясь снова поставить ее стоймя. — Чево это у вас здесь? Керосин, да?

— О, это кое-что получше, — крикнул, не оборачиваясь, Тарнболл. — Авиационное горючее, сынок, и, если огонь доберется до нее по этой струйке, тебе враз оторвет задницу!

К этому времени троица учуяла запах высокооктанового топлива и стала пятиться, потом развернулась и, наконец, побежала прочь от горящих водорослей. На ходу самый молодой из тюремщиков — тот, что с автоматом — стягивал с плеча оружие.

Стоя спиной к фургону, Тарнболл выхватил пистолет. Джилл воскликнул:

— О Господи! — Но данный возглас был вызван не только мысль о возможной перестрелке. Присутствовало еще кое-что. В последние несколько секунд его экстрасенсорные способности ожили и уловили проявления некой мощной и яростной силы, затаившейся в реке. Но с такого рода проявлениями Джилл еще не был знаком.