— И это совсем не то же, что рыть могилу обычного размера, — проворчал Грейл.
Так или иначе, они все согласились, что особой разницы не будет. На земле или под землей, тело Борща после вирусной бомбардировки все равно превратится в жидкость, станет слизистой протоплазмой. И, в конце концов, последнее, чего ожидал любой гвардеец на войне — это приличные похороны; каждый знал, что его останки, скорее всего, будут просто втоптаны в грязь поля боя.
Они собрались вокруг погибшего товарища, и Гавотский прочитал короткую молитву за его душу — вот и весь обряд. Хотя Анакора настаивала, чтобы Борща занесли в «Аквилу» и закрыли в трюме — по крайней мере, тогда его тело не осквернили бы хищники.
— Если бы он лучше стрелял… — сказал Баррески, покачав головой, — если бы не спешил так броситься в рукопашную с этой тварью…
— Тогда бы вместо него здесь лежал Пожар, — решительно возразила Анакора. — Ты видел, как устойчивы эти мутанты к лазерному огню.
За исключением смерти Борща, потери были неожиданно легкими. Палинева слегка оглушил удар, когда последний мутант отшвырнул его, Гавотский получил пару ожогов второй степени. И правую руку Пожара пришлось подвесить на повязку, что очень огорчало молодого солдата.
Штель снова был на ногах, но выглядел очень уставшим — и, хотя никто не сказал бы это ему — даже слегка контуженным. Гавотский продолжал заменять его, командуя отделением. Сержант послал Анакору, Баррески и Грейла в челнок, чтобы убедиться, что никто не прячется внутри. Кроме того, Грейл должен был осмотреть двигатели и доложить об их состоянии. Двое культистов были взяты живыми, и Блонский с Михалевым связывали их веревками из рюкзаков.
Штель осматривал труп одного из мутантов.
— Он похож на того, — сказал полковник Гавотскому. Когда сержант удивленно посмотрел на него, Штель объяснил: — На тварь, которую я видел в лесу. У нее была серая шерсть, как и у этой. Адаптация к холоду, наверное. Но если тварь, которую я видел — такой же мутант, то куда он ушел? Эти культисты не знали, что мы идем, пока я… пока они не услышали нас.
— И кому он пошел доложить? — закончил мысль Гавотский. — Кто знает, что мы здесь? И сколько еще мутантов, подобных этому, мы встретим?
ШТЕЛЮ НЕ НУЖНО было спрашивать, что произошло, пока он был без сознания с того момента, как упал в озеро. Его бионический глаз записал все подробности — по крайней мере, все визуальные подробности — и сохранил их для дальнейшего просмотра.
И увиденное вызвало у него тревогу. Органические —
Двое пленников начали приходить в себя. Михалев и Блонский подтащили их к костру и встали над ними, охраняя. Несмотря на страшную усталость, Штель решил сам вести допрос. Он намеренно начал с того еретика, который выглядел более крепким, и сломить которого казалось труднее. Культист был коренастым, с татуированным лицом и сломанной рукой — результат схватки с Блонским — и смотрел на полковника с безмолвным вызовом.
— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Штель. — Ты думаешь, что ничего не выиграешь, отвечая на мои вопросы, потому что в любом случае я не оставлю тебя в живых. Ты прав. Но ты можешь умереть быстро и легко — или я заставлю тебя страдать.
Культист плюнул ему в лицо.
Штель кивнул Блонскому, который взял сломанную руку еретика и снова выкрутил ее, заставляя переломанные кости тереться одна о другую. Культист сдерживал крик почти целую секунду. Когда Ледяной воин закончил с ним, из глаза еретика лились слезы.
И все-таки он не сказал ни слова.
Однако допрос возымел эффект — не на этого культиста, но на его товарища. Второй пленник был меньше ростом, моложе, и явно был в ужасе от того, что видел.
— Хорошо, — сказал Штель спокойно, — похоже, этот сделал свой выбор. Можешь избавиться от него, Блонский. Поговорим с его приятелем.
Блонский знал, что от него требовалось. Он поставил ногу на спину старшего культиста и толкнул его лицом в костер. Еретик снова завопил и попытался встать, но нога Блонского неумолимо толкала его обратно в огонь.
Культист умирал долго, и когда он, наконец, умер, воздух был наполнен зловонием его сгоревшей плоти. Его младший товарищ был так напуган, что трясся от ужаса, и его стошнило прямо себе на колени. Казалось, его стошнит еще раз, когда Штель с волчьей улыбкой повернулся к нему.
— Я… я не хотел присоединяться к ним, — проблеял культист. — Просто… когда это только началось, и стало распространяться, и…
— Мангеллан? — напомнил Блонский.
Культист кивнул, казалось, он был рад, что Ледяной воин уже знает это имя, и ему не нужно выдавать его.
— Никто не знает, откуда он появился, он просто… внезапно его сторонники оказались везде, на всех улицах, и никто не мог остановить его, и моя семья, мои друзья… они все говорили, что Мангеллан прав, что мы ничего не должны Императору, что Он не может защитить нас… Они ворвались в наш дом, выволокли нас на улицу и под угрозой оружия заставили поклясться в верности Мангеллану… и у нас не было выбора.
— Выбор есть всегда, — прорычал Блонский.
— Когда этот корабль приземлился здесь, — сказал Штель, указывая на «Аквилу», — на его борту был важный иерарх Адептус Министорум. Он мог помочь вашему народу, мог вернуть их на путь праведности.
Культист кивнул.
— Я слышал, что нашли кого-то… исповедника… Поэтому вы здесь? Вы его ищете?
— Ты знаешь, где он? — спросил Штель.
— Он… он мертв, — сказал культист.
Штель видел, как Блонский и Михалев обменялись взглядами, но сам не отрывал пристального взгляда от пленника. Если бы бионический глаз Штеля сейчас функционировал нормально, он зафиксировал бы малейшие изменения в поведении культиста, вплоть до капель пота на его лице и руках, а акустические устройства услышали бы биение его сердца, и Штель мог бы определить, лжет культист или нет. Сейчас, когда глаз не действовал, решить это было труднее. Но, несмотря на это неудобство, Штель чувствовал себя странно свободным.
— Ты видел, как он умер? — спросил полковник.
— Я… я просто подумал… — сказал культист, — то есть, сейчас он уже, наверное, мертв. Исповедника привели в Улей Йота три дня назад. Я видел, как его вели по ступеням Ледяного Дворца. Мангеллан забрал его…
— Где он? — спросил Штель, — этот Ледяной Дворец? Можешь привести нас туда?
При этих словах пленник побледнел.
— Пожалуйста, — всхлипнул он, — Я сказал вам все, что знал. Не заставляйте меня… Я не могу идти против него, он слишком… слишком силен. Вы не сможете победить его. Мангеллану понадобилось меньше месяца, чтобы выбить Имперскую Гвардию из Улья Йота. Сотни тысяч… сотни тысяч погибли… а вы… вас всего горстка…
Штель принял решение, но посмотрел на Блонского и Михалева, желая знать их мнение.
— Вы верите ему? — спросил он, и солдаты подтвердили.
— Хорошо, — сказал Штель. — Я тоже.
Он достал лазерный пистолет и выстрелил молодому культисту в голову.
«АКВИЛА» БЫЛА выпотрошена. Даже роскошные кресла, предназначенные для перевозки сановников Министорума, были выдраны, и все испачкано слюной мутантов. Но когда в пассажирском отсеке было
