Пошел снег — но в отличие от чисто-белого снега его родного мира, этот снег был грязно-серым.
СОЛДАТ ПОЖАР прищурился, глядя в прицел лазгана, и нахмурился, когда пронизывающий до костей ветер взметнул шквал серого снега, мешая прицелиться в противника.
Палец на спуске зачесался от этой вынужденной задержки. На фронте человек мог погибнуть мгновенно, даже не увидев, что его убило. И Пожар намеревался не тратить зря ни одной секунды. И боеприпасы он тоже не хотел тратить зря — не только потому, что это грех против Императора, но еще и потому, что у него остался последний аккумулятор. Он только что зарядил его в лазган, прочитав Литанию Заряжания, чтобы почтить машинных духов.
Поэтому Пожар не стрелял, пока во мгле не появились темные силуэты, и только тогда он переключил лазган на огонь очередями и выпустил смертоносную очередь по руинам, израсходовав четверть заряда аккумулятора.
Многие силуэты свалились, скошенные огнем, но, как всегда, врагов оставалось еще много, очень много. Они карабкались по телам своих убитых, устремляясь к нему. Их встретил залп сотни лазганов, товарищи Пожара последовали его примеру, и множество осколочных гранат, взрываясь, наполнили воздух брызгами крови и кусками разорванных тел, но все же противник продолжал наступать.
Сейчас Пожар мог хорошо их разглядеть, и при виде их рваной грязной формы он ощутил, как его захлестывает волна ярости. Это были худшие из врагов: гвардейцы-предатели. Он не мог определить, из какого они полка. Много полков на Крессиде перешло на сторону врага за последние несколько лет, и Пожар не мог знать их все.
Они подошли уже настолько близко, что укрытия почти не защищали валхалльцев. Предатели подняли оружие, и уши Пожара заложило от треска лазерных выстрелов с обеих сторон. Он прятался за полуразрушенной стеной, но она была почти полностью расколота лазерными лучами. Меткий выстрел пробил меховую шапку и голову солдата рядом с ним, и Пожар остался без укрытия.
Теперь это вопрос нескольких минут. Скоро придет приказ снова отступить, снова отдать врагу немного пространства… Но Пожар был Ледяным воином Валхаллы, и пока он не получит приказ, не отступит ни на сантиметр.
Предатели мчались прямо на него, казалось, едва замечая, что он еще жив и боеспособен. Возможно, они ожидали, что он будет сбит с ног и растоптан, но вместо этого он врезался в живот ближайшего предателя, и обезоружил его, повалив на землю. Еще двое предателей набросились на Пожара, но он поднырнул под их штыки и размахнулся лазганом, как дубинкой, нанеся два ощутимых удара в подбородок и в лоб. В этот момент включился наушник его микро-вокса, и Пожар услышал голос вокс-оператора, приказывающего ему отступить и доложиться взводному.
Он почти рассмеялся, насколько вовремя поступил этот приказ. Предатели окружили его со всех сторон, и жить ему оставалось секунды. Но это не важно. Все заволокло красным туманом, и Пожар почувствовал, что он словно вышел из своего тела, руководствуясь одним лишь инстинктом, он дрался кулаками и ногами, и, всадив ствол лазгана в живот одному предателю, разорвал ему кишки…
Но скоро все закончилось. Врагов было слишком много, и его сбили с ног. Он достал из шинели осколочную гранату, приготовившись погибнуть во вспышке взрыва, забрав с собой десяток или больше предателей.
- Слышишь, Пожар? Тащи свою несчастную задницу обратно, бегом! Говорят, тебя назначили на новое задание по приказу самого полковника Штеля.
Взрыв оглушил его, жар опалил кожу, и на секунду он подумал, что чувства обманывают его, потому, что он еще не выдернул чеку.
Разорвавшаяся граната была не его. Ее бросил кто-то из товарищей, видимо, не зная, что там свой.
И очень удачно, потому что, милостью Императора, Пожара защитили от взрыва тела предателей. Он лежал на спине, еще не придя в себя после неожиданного спасения, почти незаметный в куче трупов. И воистину это было дважды благословение, потому что теперь его не замечали остальные предатели.
Они шли мимо него, ноги в ботинках топали рядом с его головой, новые трупы падали на землю, увеличивая груду мертвецов — его товарищи-валхалльцы снова закрепились, и залпы лазерного огня косили предателей. Голос вокс-оператора все еще звучал в ухе Пожара, и тогда он рассмеялся, в этой почти истерической вспышке смешались страх, облегчение и отчаянный вызов.
Ему понадобилась минута, чтобы успокоиться и оценить ситуацию, в которой он находился. Он был один, за вражеской линией фронта, и единственный способ выжить в таком положении — оставаться там, где он находится сейчас, притвориться мертвым. Но этот вариант даже не рассматривался — не только потому, что это было бы нарушение долга, но еще и из-за этого внезапного вызова к полковнику и волнующей перспективы, что он был избран для некоей особо почетной миссии.
Если полковник Штель вызывал его лично, если у него было задание, которое может выполнить только Пожар, тогда Пожар придет. Чего бы это ни стоило.
ОНИ ЗАХВАТИЛИ врага врасплох.
Силы Хаоса отвели свою артиллерию с этого фланга, полагая, что он хорошо защищен развалинами городских зданий, думая, что имперские танки не смогут прорваться сюда. Но они недооценили Ледяного воина по имени Грейл.
Грейл понимал машины — конечно, не так, как их понимали техножрецы, знающие их внутреннее устройство, — но он понимал их интуитивно. Он был словно связан с духом машины, и эта связь помогала действовать с невероятной эффективностью. И сейчас он сидел за рычагами боевого танка «Леман Русс Аннигилятор», шестидесятитонную машину от резких маневров швыряло из стороны в сторону, танк едва не разваливался от вибрации, и все же как-то находил путь сквозь руины.
Солдат Баррески, высунувшись из башни, оглядывал поле боя — и когда резкий порыв ветра на секунду разорвал снежную завесу, он представил себе выражение ужаса и изумления на лицах предателей, культистов и мутантов, когда они увидят, кто к ним приехал.
«Леман Русс» подпрыгнул, и Баррески показалось, словно танк улетел из- под него, забрав с собой его желудок.
- Эй, Грейл! — крикнул он сквозь оглушающий рев двигателя. — Поаккуратнее там. Если продолжишь в том же духе, этот гроб будет украшен остатками сегодняшнего завтрака.
Пока он говорил, танк проломился сквозь хрупкие остатки здания, бульдозерный отвал с легкостью сокрушал стены. Бетонная балка отскочила от башни, и Баррески пригнулся, на сантиметр избежав удара, который мог снести ему голову. Он успокоился, вдохнув и медленно выдохнув. Но больше он боялся не себя, а за оружие — сдвоенные лазерные пушки, объект его неустанной заботы. Было бы жаль заехать так далеко и не использовать их по назначению.
Но, милостью Императора, они не были серьезно повреждены. Балка скользнула по левой пушке, оставив вмятину на стволе, была немного сбита настройка, но он мог это исправить.
После еще одного резкого удара они вышли на относительно ровную поверхность, увеличили скорость, и Баррески заметил противника. Теперь между ними не оставалось препятствий.
Солдаты Хаоса были недисциплинированны, некоторых из них парализовал страх при виде надвигающегося джаггернаута, некоторые пытались сражаться, а другие просто повернулись
Вы читаете Ледяная гвардия
