Он снял саронг с мокрого тела Кэт и стал целовать ее грудь, живот, ноги.
— Моя Пятница, — нежно шептал Роберт, и девушка чувствовала, как загорается в ней кровь.
Он взял ее жадно и грубо, но это была восхитительная грубость! И Кэт перестала принадлежать себе. Теперь она была частичкой него, и он был ее властелином, ее хозяином. Она отдала ему всю себя, без остатка, — ему, своему сладкому мучителю, с такой отчаянной решимостью, что он принял этот чудесный дар с восторгом, со всей силой своей страсти!
Тростниковая хижина закрывала их, отгораживая от всего мира — мира, в котором Кэт уже не хотела жить без этого мужчины. Она не должна думать об этом! Не сейчас, только не сейчас, пронеслось в голове девушки.
Она выгнулась навстречу Роберту, отдавая ему все, что могла отдать в потоке нежной страсти. А потом, взмокшая и ослабевшая, она лежала в его объятиях, жадно ловя ртом воздух, а Роберт осыпал ее нежными благодарными поцелуями.
Весь день шел дождь, который удерживал любовников в их уютном гнездышке. Но они и не жаловались на непогоду. Лежа на мягком папоротнике, счастливые пленники наблюдали сквозь приоткрытое тростниковое окно, как темнеет небо. Они ели тропические фрукты, угощая друг друга из своих рук, смеялись и занимались любовью до полного изнеможения. Они спали, когда их смаривал сон, а просыпаясь, лежали в объятиях друг друга, наслаждаясь своей близостью.
Пусть это продлится вечно, снова и снова мысленно повторяла Кэт.
— Солнце, — прошептала девушка в ухо Роберту, проснувшись на следующее утро.
— Скажи ему — пусть уходит, — пробурчал он, пытаясь притянуть Кэт к себе.
Она засмеялась, оттолкнула его руку и обернула себя саронгом.
— Солнце означает, что мы можем есть на улице, строить песочные замки на берегу, нырять у коралловых рифов и даже сплавать на каноэ куда-нибудь.
— А также поработать, — со вздохом произнес Роберт. Он сел на постели и провел руками по волосам.
Кэт посмотрела на него. Работа! Ну конечно! Они приехали сюда работать! Рано или поздно, но им все равно придется покинуть этот остров. Они создали здесь свой мирок, здесь поселилось их счастье. И скоро оно закончится. Нет! Оно останется здесь, на пустынном островке, а еще в ее воспоминаниях. А будет ли помнить он?
— Ты хочешь уехать отсюда? — едва слышно спросила Кэт.
Он посмотрел на нее встревоженно, но затем его рот расплылся в широкой улыбке.
— К черту отъезд! Лучше этого рая ничего нет!
— Это рай? — спросила она. Для нее-то это был несомненно рай, но ей надо было знать, был ли островок раем для Роберта.
Он встал, великолепный в своей наготе, и, сжав лицо Кэт в своих ладонях, прошептал:
— Это наш с тобой рай! Я никогда не чувствовал себя таким счастливым!
— Я тоже, — прошептала она, обхватив Роберта за талию.
Он нежно поцеловал ее, и сердце Кэт сжалось. В этот радостный момент у нее было какое-то странное ощущение безнадежности. Она была счастлива, и Роберт, судя по всему, тоже, но они сейчас находились в фантастическом мире, вне времени. И очень скоро им придется покинуть этот рай и вернуться в реальный мир.
Может, ей рассказать Роберту о своем прошлом? Но Кэт тут же отбросила эту мысль — нет, не сейчас! Она заслужила этот кусочек счастья, и ничто не должно омрачать его! Когда придет время и Роберт покинет ее, тогда — и только тогда! — Кэт посмотрит в глаза своей судьбе.
Девушка улыбнулась, когда они разжали объятия.
— Обещай, что ты никогда не построишь кинотеатр на этом месте, — прошептала она, о чем-то вспомнив.
— Я никогда не даю обещаний, которые не могу выполнить, — так же шутливо ответил Роберт и, погрустнев, добавил: — Запомни это, Кэт, и никогда не забывай!
Он произнес эти слова так серьезно, что Кэт заволновалась, но волнение тут же сменилось ощущением счастья. Порой девушка не понимала саму себя.
— Хорошего понемножку! — крикнула Кэт. Она бежала к Роберту по берегу и смеялась. Легкий бриз, дувший с моря, разметал ее каштановые волосы по плечам. Она вся была в морских брызгах, загорелая длинноногая сирена, которую так приятно было снимать!
Девушка с силой отняла у Роберта кинокамеру.
— Я категорически отказываюсь больше сниматься! Теперь моя очередь. — Она поднесла объектив камеры к глазам: — Готово! Поехали!
Роберт попятился от нее, хохоча.
— Я не знаю, что мне делать, помоги мне!
— Делай то, что ты заставлял меня делать почти целую неделю, — весело отозвалась Кэт. — У тебя появилась возможность попробовать свое собственное лекарство. Ты ведь хочешь, чтобы люди в Окленде поверили, что здесь рай, правда?
И тут Кэт вдруг побледнела, осознав, что сказала. Она чуть не выронила камеру из рук. Девушка, разом лишившись сил, опустилась на горячий песок. Господи, как она не подумала об этом раньше? Роберт отвезет пленку в Новую Зеландию — всю пленку, на которой заснята и она? У Кэт закружилась голова от испуга.
— Кэт!
Он в один прыжок оказался около и схватил ее. Кэт стало еще хуже, когда она увидела неприкрытую тревогу в глазах любимого. Во всем виновата только ее любовь, ведь именно это чувство разрушило ту непроницаемую стену, которой Кэт окружила себя, и вот теперь она уязвима! Роберт увезет с собой в Окленд все пленки, и их увидят люди, которые знали Кэт. Увидит и Чарльз.
— Дорогая, что с тобой?
Только не выдать себя! Держаться, как обычно. И она помотала головой, как бы показывая, что ничего не случилось. Она, наверное, выглядит сейчас как безумная. Но что же делать? Она только что осознала еще раз, что все действительно безнадежно! Все — ее любовь, их будущее и этот призрачный рай.
— Очень жарко, — с трудом вымолвила Кэт. — Голова немного закружилась. — Она попыталась встать, и Роберт помог ей. Взяв камеру в руки, Кэт судорожно соображала, как ей уничтожить пленки. Боже, до чего все глупо! Роберт забрал у нее камеру, обнял свободной рукой за плечи, и они медленно побрели по берегу в сторону поляны.
— Сейчас ты ляжешь и останешься в постели до вечера, — сказал он с нежностью. — Это я во всем виноват! Это из-за меня ты бегала по пляжу под палящим солнцем! Теперь я буду ухаживать за тобой, приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое на обед и…
— И что? — спросила она, стараясь выглядеть бодрой, но чувствуя, как ее одолевает слабость.
— И завтра мы уезжаем отсюда, — ответил Роберт.
Когда они пришли в хижину, Кэт опустилась на папоротник и, почувствовав прохладу, закрыла глаза.
Роберт принес ей воды, и она жадно выпила почти весь стаканчик. А он сидел рядом, и в глазах его светилась такая любовь, такая нежность! И Кэт заплакала.
Она была желанна Роберту, может, даже любима им, но именно поэтому она не должна была допускать их близости. Добившись Роберта, она разбила и его сердце. Она ведь знала, что скоро сама же и разрушит их счастье. И произойдет это, как только Роберт узнает, кто она. Она не сможет выступить против своего брата.
— Я серьезно. Завтра мы уезжаем, — тихо повторил Роберт, снова укладывая Кэт на постель. — Боюсь, что дело не только в солнце. В этом регионе распространена малярия.
— Это не малярия, — мягко прервала его Кэт. — Я принимаю таблетки от нее, Роберт.
