виновата. Если бы только...

— Не надо, — прервал ее отец. — Нет смысла. Сделанного не воротишь. Главное... с тобой все в порядке?

— Наверное, лучше, чем тебе, — шумно потянула носом она.

— Надеюсь. Боже, милая.

— Нет, правда. Он подрезал меня в нескольких местах, и они дьявольски болят, но, кажется, только чтобы сделать мне больно, а не... Не думаю, чтобы они были глубокими.

— Где он тебя порезал?

— Под мышкой, в бедро и сзади в ногу. Знаешь, под самым коленом, на сгибе. Там действительно больно.

— Ничуть не сомневаюсь.

— Угу. Да, и еще. Он укусил меня за задницу. А что у тебя?

— Он тебя... изнасиловал? — вместо ответа спросил он.

Джоуди покраснела.

В подобных обстоятельствах смущение казалось весьма странным, но все же неожиданно она почувствовала себя неловко, и ее бросило в жар. Нелепо. Просто смешно, если вспомнить.

— Боже! Папа! — пробормотала она.

— Прости, но... он сделал это?

— Не думаю.

— Ты не знаешь?

Джоуди сосредоточила внимание на нижней части тела, даже попробовала напрячь некоторые мышцы.

— Ничего такого не чувствуется, — произнесла она. — То есть я, конечно, не знаю, что чувствуют в подобных случаях, но... я почти что уверена, что он этого не сделал.

— Слава Богу, — буркнул отец.

— Ну а что у тебя? — спросила она.

— Я тоже почти что уверен, что он меня не изнасиловал.

— Но ты не знаешь наверняка?

Вслед за коротким смехом послышался стон.

— Господи, милая.

— Больно, только когда смеешься? — поинтересовалась она.

— Черта с два, болит и так и сяк.

— Это серьезно?

— У меня все в жизни серьезно.

— Ну вот, опять твои шуточки.

— Ладно, не буду. Так... где мы остановились?

— Куда он тебе попал?

. — Легче сказать, куда не попал.

— Папа!

— Извини.

— Наверняка очень серьезно, иначе ты бы не лежал на полу.

— Верное наблюдение. С другой стороны... не может быть слишком серьезно... если я в сознании... и болтаю с тобой.

— Но ведь ты был без сознания.

— Вовсе нет. Просто оглушен. Одна из пуль попала по башке.

— Боже!

— Не так худо. Сначала прошла через руку и, пока дошла до головы... Руке, конечно, не позавидуешь, но... Две раны за цену одной, а?

— Ну а остальные? — спросила Джоуди. — Он стрелял в тебя шесть раз.

— Так много? Тьфу ты.

Наступила тишина.

— Па?

— Произвожу инвентаризацию.

— Ну и?

— Кто его знает, золотце. Пока нашел только пять дырок. Это с тем... двойным ранением. Кажется, пару раз он смазал.

— Как он мог промазать с такого расстояния?

— Стрелял в голову — вот объяснение. Ублюдок считал, что он... крутой.

— Но у него чертовски здорово получалось.

— Пока он не встретился со мной.

— Вижу, твое самомнение он не прострелил.

— Единственное место, куда он не попал.

— Ты же не собираешься умирать, правда?

— А который час?

— Не знаю.

— Надеюсь, что Шарон придет... сразу же после работы.

— Конечно.

— Да, лучше бы не задерживалась.

— Она влюблена.

— Ты думаешь? В меня?

— Несомненно.

— Да ну?

— И ты это знаешь.

— Классная девчонка, да?

— Феномен.

— Да, именно.

— Ты тоже не промах.

— Еще бы.

— Феномен.

— Не будешь отрицать, что я спас твою задницу?

— Самую малость.

— Малость — это уже что-то. С меня и этого... достаточно. — Внезапно у него перехватило дыхание как от неожиданного приступа боли.

— Па?

— Оооо.

— Что с тобой?

— Неважно.

— Боже! Дотянешь до возвращения Шарон?

Тишина.

— Па? Па!

— Ты слышишь?

— Что?

— Кажется, я слышу сирену.

Джоуди прислушалась.

И услышала сирену.

И ее завывание становилось все громче и громче.

— Может, кто-то услышал выстрелы? — шепнула она.

Последовало молчание.

— Сюда едут? — через несколько секунд спросил отец.