изображение ее декоративной решетки. Теперь светофор висел прямо перед ними. Обе машины вынуждены были остановиться.
Ченселор понял: во что бы то ни стало нужно овладеть собой, побороть нестерпимую головную боль и заставить себя делать то, что необходимо делать в подобной ситуации. Хватит безумия!
Он перешел на правую полосу дороги, пристроился за двумя грузовиками и стал ждать, что предпримет «Континенталь». Оставаясь на левой полосе, тот подъехал вплотную к «Мерседесу» и пристроился рядом. Ченселор рванул дверцу, выпрыгнул из автомашины и бросился к серебристому «Континенталю». Схватившись за ручку дверцы, он изо всех сил дернул ее. Заперта! Не помня себя, Питер забарабанил по стеклу:
– Кто вы? Что вам нужно?
Совсем близко он увидел лицо со странным, застывшим выражением. Вернее, это было не лицо, а какая-то жуткая маска. Закрытые темными очками глаза уставились в одну точку. Никакой реакции.
Питер снова дернул ручку дверцы, потом с размаху ударил рукой по стеклу:
– Зачем вы это делаете?
Зажегся зеленый свет, но никто не тронулся с места: водители других автомашин наблюдали за происходящим.
Ченселор бегал вокруг «Континенталя», дергая поочередно то одну, то другую дверцу и ударяя при этом по стеклу:
– Ты, сумасшедшая! Кто ты такая? Чего ты хочешь?
Мертвенно-бледное лицо, закрытое волосами, очками и шляпой, повернулось и уставилось на него. Это была маска – ужасная, совершенно безжизненная маска. Белая пудра и грим, крепко сжатые губы, накрашенные ярко-красной губной помадой. Перед ним было какое-то отвратительное существо, похожее на клоуна.
– Проклятие! Ответь же мне наконец!
Никакого ответа. Странное, отсутствующее выражение лица, напоминающего страшную маску, не изменилось.
Послышался шум моторов – машины тронулись с места. Загипнотизированный зрелищем застывшего лица, Питер снова и снова пытался открыть дверцу и стучал по стеклу:
– Кто ты?..
«Континенталь» взревел, рванулся вперед и, набирая скорость, понесся по автостраде. Питер попытался рассмотреть номер машины, но тщетно – номера не было.
– Ненормальная скотина! Я тебе шею сверну!.. – раздался вдруг гневный голос.
Но это не был голос Ченселора. Один из двух грузовиков, которые он только что обогнал на повороте, остановился в двадцати ярдах от его машины.
Распахнулась дверца, и из нее выскочил толстый, как бочка, водитель с заводной ручкой.
– Ах ты, сукин сын! Я из-за тебя чуть в кювет не свалился!
Ченселор кинулся к своему «Мерседесу», прыгнул на сиденье, захлопнул дверцу и нажал на защелку замка. Держа заводную ручку над головой, водитель грузовика подбегал к его машине. К счастью, Питер не заглушил мотор, и теперь ему надо было только выжать сцепление и изо всех сил нажать на акселератор.
Взревел мощный мотор, и машина с такой скоростью рванулась вперед, что Ченселор едва успел вывернуть руль, чтобы не оказаться на обочине. С трудом он выправил машину и помчался по автостраде.
Это был какой-то кошмар. Самый настоящий кошмар.
Ченселор открыл дверь, прошел в гостиную и рухнул в кресло. Целый час он просидел в одиночестве, стараясь прийти в себя. В квартире царил полумрак, горела одна-единственная лампа, стоявшая на пианино. Питеру не хватало воздуха, и, хотя в комнате было прохладно, пот катил с него градом. Он приоткрыл окно, и в комнату ворвались звуки ночного Нью-Йорка. Шум подействовал успокаивающе.
Нужно было взять себя в руки и все обдумать. Кто-то явно пытается свести его с ума. Он должен сопротивляться. Надо выяснить, кто скрывается под этой ужасной маской. Он поедет в Мэриленд, на ту самую проселочную дорогу, где появилась впервые эта ужасная женщина.
Как звали того полицейского в Роквилле? Доннели? Он свяжется с агентством по прокату автомобилей в далласском аэропорту, назовет имя полицейского и все узнает. Потом надо будет связаться с Доннели и спросить его…
Зазвонил телефон. Ченселор недовольно поморщился, прогоняя тягостные раздумья, и встал с кресла. Звонить мог только конгрессмен из Виргинии. Больше никто не знал о его приезде. А Ролинз обещал позвонить сегодня вечером и договориться о времени и месте встречи.
– Алло!
– Питер?
Звонил Джошуа Харрис. Ченселор совсем забыл о нем.
– Хелло, старина. Извини, я только что вошел.
– А в чем дело? – с тревогой в голосе спросил Харрис.
– Да тут одна история… – «Нет, не стоит рассказывать Джошуа, что произошло. Во всяком случае, не теперь. Слишком уж все запутано…» – Ничего серьезного. Машине потребовался ремонт, и это заняло больше времени, чем я предполагал. Где ты сейчас?
– Я как раз собираюсь в ресторан «Ришелье». Помнишь такой?
Питер помнил, но в теперешнем состоянии он не смог бы сидеть в роскошном ресторане и не торопясь наслаждаться едой. Он не знал, на что решиться: довериться своему литературному агенту или лучше не делать этого?
– Не могли бы мы отложить нашу встречу на день, если, конечно, тебе это удобно? Я сегодня работал с половины пятого утра до четырех часов вечера, а потом еще вел машину и, откровенно говоря, чувствую себя совершенно разбитым.
– Ага, значит, книга о Гувере двигается?
– Быстрее, чем я ожидал.
– Прекрасно. Я очень рад за тебя, Питер. Странно только, что Тони ничего мне не говорил об этом.
– Он ничего и не знает, – спокойно солгал Ченселор. – План-проспект книги получается ужасно подробный. Более подробного плана я никогда еще не составлял.
Тони придется потратить не один день, чтобы прочесть его.
Почему он заговорил о плане вместо того, чтобы просто сказать, что уже пишет эту проклятую книгу?
– Ты, конечно, пришлешь мне копию? – попросил Харрис. – А то вам с Тони не всегда можно доверять: больно уж вас заносит.
– Я пришлю тебе ее завтра.
– Тогда до свидания. Я попрошу перенести заказ. Спокойной ночи, Питер.
– Спокойной ночи.
Повесив трубку, Ченселор подошел к окну, выходящему на 71-ю улицу. Дом находился в тихом зеленом квартале, каких в городе осталось немного, поэтому они невольно напоминали о прошлом.
Питер смотрел на город, но помимо его воли перед глазами всплывало жуткое лицо владелицы серебристого «Континенталя». Он понимал, что это только видение, однако прогнать его был не в силах. Прямо за стеклом он видел ее – закрытые огромными темными очками глаза, ярко накрашенные губы на большом, мертвенно-бледном от пудры лице.
Питер закрыл глаза и, потирая руками виски, пытался вспомнить, что же он собирался делать, перед тем как позвонил Джош. Что-то, что было каким-то образом связано с этим ужасным видением за стеклом. И с телефоном. Ну да, конечно, он хотел кому-то звонить.
Раздался звонок. Но ведь только что звонили. Не может быть, чтобы это был опять телефон.
И все-таки это был телефон. О господи! Необходимо лечь и не вставать. Как болит голова! И он совсем не уверен, что… надо взять трубку.
Питер с трудом прошел по комнате.
