каким-то пугающим, – что девушка сочла за лучшее подчиниться.
Сзади послышались мягкие шаги. Брайсон резко обернулся. Еще один мужчина: рыжеволосый, веснушчатый, помладше первого, в куртке моряцкого стиля, коричневых брюках из твила и туфлях из оленьей кожи. Это уже более подходящий наряд для студенческого городка – если не считать пуговиц на куртке, чересчур ярко начищенных. Кроме того, куртка была не очень свободной, и там, где могла находиться плечевая кобура, опытный глаз замечал выпуклость.
«Если это не Директорат, то кто? Спецслужбы противника? Конкуренты из других американских агентств?»
Теперь Брайсон опознал звук, первым привлекший его внимание: приглушенный шум автомобильного двигателя, работающего на холостом ходу. Это был «Линкольн Континентал» с тонированными темными стеклами, и пристроился он не на стоянке, а на проходе, перекрывая путь машине самого Брайсона.
– Мистер Баррет?
Мужчина постарше взглянул в глаза Брайсону. Он шагал широко и размашисто, быстро сокращая разделявшее их расстояние.
– Нам очень нужно, чтобы вы поехали с нами.
Судя по мягкому выговору, мужчина был уроженцем Среднего Запада. Остановившись в каком-нибудь полуметре от Брайсона, он указал на «Линкольн».
– В самом деле? – холодно поинтересовался Брайсон. – Мы с вами знакомы?
Незнакомец предпочел ответить без лишних слов: он подбоченился и выпятил грудь, так что под пиджаком вырисовались очертания наплечной кобуры. Едва заметный жест, употребимый лишь в беседе двух профессионалов, один из которых при оружии, а второй – нет. Внезапно мужчина согнулся вдвое от боли, схватившись за район солнечного сплетения. Брайсон молниеносным движением вонзил стальной наконечник своей тонкой перьевой ручки в мускулистый живот незнакомца, и профессионал отреагировал на это совершенно непрофессиональным, зато вполне естественным движением. «Хватайся за оружие, а не за больное место». Это была еще одна из аксиом Уоллера, и это правило, хоть оно и вступало в противоречие с врожденными инстинктами, не раз спасало Нику жизнь. Нет, его незваный собеседник не принадлежал к высшей лиге.
Пока незнакомец зажимал место укола, рука Брайсона нырнула ему под пиджак и вернулась обратно с маленькой, но мощной голубовато-серой «береттой».
«В Директорате „береттами“ не пользуются. Тогда откуда они?»
Ник врезал рукоятью пистолета незнакомцу в висок, услышал тошнотворный хруст кости и глухой стук – старший из двух агентов рухнул на землю – и развернулся к рыжему парню в синей куртке, взяв его на прицел.
– Моя пушка уже на взводе! – бросил Ник. – А ваша?
Отражающаяся на лице у парня смесь смущения и паники выдавала его неопытность. Он понимал, что Ник, услышав щелчок снимаемого предохранителя, при любом раскладе успеет выстрелить первым. Да, шансы были неравны. Но новичок мог оказаться наиболее опасным противником, поскольку им свойственно действовать нерационально и нелогично.
«Урок для дилетанта». Продолжая держать рыжего агента под прицелом, Брайсон принялся медленно отступать к автомобилю, тихо урчащему мотором. Дверцы у них, конечно же, не заперты – на тот случай, если придется действовать быстро. Одним плавным движением Брайсон распахнул дверцу и скользнул на водительское сиденье. Мимолетный взгляд сообщил ему, что в машине, как и полагается, установлены пуленепробиваемые стекла. Брайсону осталось лишь переключить передачу, и машина рванулась вперед. Ник услышал, как куда-то в зад машине ударила пуля – судя по дребезжанию, в номерной знак. Вторая пуля попала в заднее стекло, проделав в нем выбоину, но больше никакого вреда не причинила. Неизвестные – кто бы они ни были – стреляли по колесам, надеясь остановить Брайсона, не дать ему уйти.
Каких-нибудь несколько секунд, и машина промчалась сквозь высокие узорные ворота из кованого железа и оказалась за пределами городка. Ник гнал машину к автостраде, и ум его лихорадочно работал.
«Время истекло, – подумал Брайсон. – Что дальше?»
«Если бы они действительно намеревались убить меня, я бы уже был покойником».
Брайсон вел машину по автостраде, обшаривая взглядом дорогу то впереди, то позади себя и высматривая преследователей.
«Они застали меня врасплох, без оружия и явно на это и рассчитывали».
Это означало, что неизвестным что-то было нужно. Но что? И каким образом они его разыскали? Может, кто-то сумел забраться в сверхсекретную базу данных Директората? Пока что оставалось слишком много неясных мест и возможных вариантов. Но Брайсон не чувствовал ни малейшего страха – лишь ледяное спокойствие опытного агента-оперативника, каким он был когда-то. Нет, он не поедет ни в какой аэропорт. Там его наверняка поджидают. Вместо этого Брайсон направился прямиком в свой дом в кампусе – в то место, где его стали бы искать в последнюю очередь. Если тем самым он спровоцирует еще одну стычку, значит, так тому и быть. Стычка начнется и кончится, а скрываться можно до бесконечности. А у Брайсона уже не хватит терпения на то, чтобы вести жизнь беглеца. По крайней мере в этом Уоллер был прав.
Свернув с автострады на дорогу, ведущую к его дому в Виллер-Лейн, Брайсон сперва услышал, а потом и увидел рыскающий по небу вертолет. Он двигался в сторону посадочной площадки, расположенной на башне научного корпуса (его построили на пожертвования миллиардера, главы компьютерной корпорации) – самого высокого здания в кампусе. Обычно так прибывали главные жертвователи, но у этого вертолета были федеральные опознавательные знаки. Это за ним. Наверняка. Что ж, этого следовало ожидать. Брайсон затормозил перед домом, обветшавшим жилищем, построенным в стиле королевы Анны, с мансардой и оштукатуренным фасадом. Дом был пуст, и по показаниям собственноручно установленной сигнализации Брайсон мог сказать, что с тех пор, как он утром ушел на работу, сюда никто не входил.
Войдя в дом, Брайсон первым делом проверил, не взломал ли кто систему сигнализации. Сквозь окно гостиной лился поток солнечного света, и от согретых солнцем широких сосновых досок пола исходил смолистый дух. Это было главной причиной, заставившей Брайсона купить именно этот дом: запах сосны напоминал ему о том счастливом времени, когда отец Ника служил на военной базе под Висбаденом и они обитали в наполовину деревянном доме. Нику тогда было семь лет. Брайсона нельзя было назвать типичным отпрыском военного – в конце концов, его отец был генералом, и их семью обычно обеспечивали комфортабельным жильем и обслуживающим персоналом. И все же Ник очень рано узнал, что это такое – собирать все свое имущество и заново распаковывать его уже на другом краю света. Переезды развили природную склонность мальчика к языкам, всегда приводившую окружающих в изумление. Труднее всего было заводить новых друзей, но со временем Ник овладел и этим искусством. Он повидал слишком много детей военных, которые держались мрачно и нелюдимо, и вовсе не желал уподобляться им.
Теперь он был дома. Брайсон решил выждать. На этот раз встреча пройдет на его территории и по его правилам.
Ему не пришлось долго ждать.
Не прошло и нескольких минут, как на их улочку свернул черный правительственный «Кадиллак» с небольшим флажком Соединенных Штатов на антенне. Брайсон, наблюдая за ним из окна, понял, что вся эта демонстративность имела лишь одну цель – успокоить его. Шофер в форме обошел машину, открыл дверцу, и из автомобиля вышел невысокий жилистый мужчина. Брайсону уже доводилось видеть его – это лицо мелькало на телевизионном канале, транслирующем заседания конгресса. Кто-то из чинов разведки. Брайсон вышел на крыльцо.
– Мистер Брайсон, – произнес мужчина хрипловатым голосом, с явственным акцентом уроженца Нью- Джерси. По прикидкам Брайсона, ему было немного за пятьдесят. Копна седых волос, узкое морщинистое лицо, немодный коричневый костюм. – Вы знаете, кто я?
– Человек, которому многое следует объяснить.
Правительственный чиновник кивнул и сокрушенно развел руками.
– Мы обгадились, мистер Брайсон, – или, если вам угодно, мистер Баррет. Я несу за это полную ответственность. Потому я и явился сюда, чтобы лично принести вам свои извинения. И объяснения.
Изображение с телеэкрана совместилось в голове у Брайсона с белыми буквами подписи.
– Вы – Гарри Данне, заместитель директора ЦРУ.
