равен ему.

И вот почти три года спустя она приехала из Парижа, вернулась в его жизнь. Но самое удивительное – как опекунша его брата Дру, которого собирались убить! Иисусе Христе… Нет, ему необходимо вернуть свое легендарное самообладание. Вероятно, из-за усиливающейся головной боли волнение, которого он обычно не проявлял, становится заметно. Так или иначе, утром он вылетит в Париж на спецсамолете, приземлится на тайном поле аэропорта имени де Голля, и его встретит Карин де Фрис в посольской машине без опознавательных знаков.

Он думал о том, что ей скажет. Неужели он настолько глуп, что, увидев ее, скажет то, чего не следует говорить? Впрочем, это не имеет значения… В голове пульсировала боль. Гарри прошел в ванную, открыл кран и принял еще две таблетки аспирина. Вдруг он внимательно посмотрел на себя в зеркало. Над левым виском появилась неяркая сыпь, частично скрытая волосами. Нервы и впрямь давали о себе знать. Сыпь исчезнет, если принять антибиотик или если на несколько дней спадет напряжение; возможно, один вид Карин де Фрис ускорит ее исчезновение.

В дверь номера постучали – вероятно, горничная или официант хотят узнать, не надо ли чего: наступал вечер, и так было заведено в лучших лондонских отелях. «Уже вечер, – подумал Гарри, выходя в гостиную. – На что же ушел день? На что?» Он потрачен напрасно, потому что десять часов его допрашивала комиссия. Ему задавали вопросы, связанные с доставленной им информацией, вместо того чтобы принять ее и начать с ней работать. Притом к комиссии из трех человек присоединились несколько старших офицеров разведки из Великобритании, США и Франции. Они раздраженно все оспаривали и высокомерно держались. А что, если его пичкали дезинформацией, ложными данными, которые легко опровергнуть, допустив, что Александр Лесситер – двойной агент? «Конечно, могли!» – сказал он. Дезинформация, ложные данные, ошибка человека или компьютера, попытка принять желаемое за действительное, воображение – все возможно! Подтвердить или опровергнуть – это их работа, не его. Его работа закончена: он представил материал, они должны разобраться в нем!

Гарри подошел к двери и спросил:

– Кто там?

– Новый старый друг, Шмель, – послышалось из коридора.

«Дрозд», – подумал Лэтем, заставляя себя не спешить. Ни о каком Дрозде никто в Управлении не слышал. Гарри обрадовался этому странному гостю, потому что накануне, когда тот посетил его, он от усталости и физической слабости не мог быстро и ясно соображать.

– Подождите минутку, – громко сказал он. – Я принимал душ и весь мокрый, сейчас наброшу халат.

Лэтем кинулся сначала в ванную, плеснул несколько горстей воды на волосы и лицо, затем вбежал в спальню, сбрасывая на ходу брюки, ботинки, носки, рубашку, и выхватил из шкафа купальный халат. Взглянув на столик у кровати, он на мгновение задержался, открыл верхний ящик, вынул маленький пистолет-автомат, который ему дали в посольстве, и сунул его карман халата. Затем открыл дверь.

– Дрозд, если не ошибаюсь, – сказал он, впуская бледного человека в очках в стальной оправе.

– О, – заметил посетитель с приятной улыбкой, – это была невинная хитрость.

– Шутка? Что это значит? Зачем?

– Вашингтон сообщил мне, что вы, вероятно, предельно утомлены и скорее всего не ориентируетесь в обстановке. Поэтому я решил обезопасить себя на тот случай, если вы для перестраховки надумаете куда-то позвонить. Директор ЦРУ не хочет, чтобы на данном этапе мое участие стало известно. Позднее, конечно, но не сейчас.

– Так вы не Дрозд…

– Я знал, что, если употреблю вашу кличку, Шмель, вы впустите меня, – перебил его гость. – Могу я сесть? Я всего на несколько минут.

– Конечно, – ответил озадаченный Гарри, небрежно махнув рукой в сторону дивана и стульев.

Посетитель сел на середину дивана, тогда как Лэтем опустился в кресло, по другую сторону разделявшего их кофейного столика.

– Почему Вашингтон не хочет, чтобы ваше присутствие… участие стало известно?

– А вы сегодня значительно осторожнее, чем вчера вечером, – заметил незнакомец все так же любезно. – Бог свидетель, вы не были в шоке, но явно не владели собой.

– Я был очень усталым…

– Усталым? – Посетитель повысил голос и поднял брови. – Дорогой мой, вы почти потеряли сознание во время нашего разговора. Мне даже пришлось схватить вас под руку, чтобы вы не упали. Разве вы не помните, как я сказал, что приду снова, когда вы отдохнете?

– Да, смутно помню, но, пожалуйста, ответьте на мой вопрос и покажите мне какое-нибудь удостоверение. Почему Вашингтон хочет сделать вас призраком? Мне кажется, следовало поступить совсем иначе.

– Очень просто: мы ведь не знаем, кто действительно надежен, а кто нет. – Гость вынул часы и, положив их на стол, достал черное пластиковое удостоверение личности; не раскрывая документа, он протянул его через столик Лэтему. – Я смотрю на часы, чтобы не утомить вас. Таков приказ.

Гарри вертел в руках маленькое удостоверение, но не мог раскрыть его.

– Как оно раскрывается? – спросил он посетителя. Тот взял карманные часы и нажал на головку. – Я не могу найти… – Лэтем умолк. Глаза его разъехались в стороны, зрачки расширились; он часто и быстро заморгал, лицо его обвисло, мышцы расслабились.

– Привет, Алекс, – резко произнес посетитель. – Это ваш старый знакомый костоправ Герхард. Как вы себя чувствуете, друг мой?

– Прекрасно, доктор Неулыбчивый, приятно получить от вас весточку.

– Сегодня вечером слышимость по телефону лучше, верно?

– По телефону? Кажется, да.

– В посольстве сегодня все прошло хорошо?

– Черт побери, нет! Эти идиоты продолжали задавать вопросы, отвечать на которые должны они, а не я.

– Да, понимаю. Люди в том, другом вашем деле, о котором мы никогда не говорим, защищают себя любой ценой, не так ли?

– Это звучит в каждом вопросе, который они задают, в каждом слове, которое произносят. Честно говоря, обидно.

– Охотно верю. Итак, каковы ваши планы? Что эти идиоты разрешили вам сделать?

– Утром я лечу в Париж. Там я встречусь с братом и с одной дамой, Герхард. Это вдова человека, с которым я работал в Восточном Берлине. Я очень взволнован тем, что снова увижу ее. Она встретит меня в аэропорту, в дипломатическом отсеке, на посольской машине.

– А ваш брат не может встретить вас, Алекс?

– Нет… Стойте-ка! Разве у Алекса есть брат?

– Не важно, – побледнев, быстро проговорил гость. – Брат, о котором вы говорили, где он?

– Это секрет. Его пытались убить.

– Кто пытался убить его?

– Вы же знаете. Они… мы.

– Завтра утром, дипломатический отсек. Это в аэропорту имени де Голля, так?

– Да. Время прилета – около десяти часов.

– Прекрасно, Алекс. Желаю приятной встречи с братом и дамой, которая вам так нравится.

– О, дело не только в этом, Герхард. Она необыкновенно умна, эрудированна.

– Не сомневаюсь, но ведь и мой друг Лесситер – не поверхностный, а весьма разносторонний человек. Мы еще поговорим, Алекс.

– Куда вы уходите, где вы?

– Меня вызывают в операционную. Я должен оперировать.

– Да, конечно. Вы еще позвоните?

– Обязательно. – Гость в очках пригнулся над столиком, твердо и пристально глядя в бессмысленные глаза Лэтема. – Запомните, старина: вы должны уважать пожелания вашего гостя из Вашингтона. Он