усталый. – Привет, Кэнфилд. Что, черт побери, с вами случилось?

Следователь Мэтью Кэнфилд подробно сообщил обо всем случившемся.

– Я позвонил в таможню на озеро Эри, – сказал Рейнольдс, обращаясь к Гловеру. – Его личное дело изъято. Ребята в Нью-Йорке постарались сделать все, чтобы его прикрыть. Там личное дело не тронуто. Нам нужно еще что-нибудь предпринять для прикрытия?

Гловер задумался.

– Да. Вероятно… В случае, если личное дело на озере Эри исчезло именно из-за этой истории, мы постараемся распространить слух, что Кэнфилд… Кэннон был не тем человеком, за которого себя выдавал. И что его пристрелили. Где-нибудь в Лос-Анджелесе или Сан-Диего. Я об этом позабочусь.

– Хорошо… А сейчас, Кэнфилд, я покажу вам несколько фотографий. Кто они, говорить не буду… Посмотрите, может, узнаете кого-нибудь. – Бенджамин Рейнольдс открыл сейф. Вынул папку, вернулся к столу. – Вот. – Он разложил перед ним пять снимков: три газетных и два из судебных дел.

Уже через секунду Кэнфилд воскликнул:

– Вот он! Вот тот, кого коротышка-итальянец называл «падроне»!

– La Scarlatti padrone, – тихо произнес Гловер.

– Вы абсолютно уверены? – спросил Рейнольдс.

– Да… И голубые глаза, ну прямо-таки лик Господень.

– Вы могли бы подтвердить все это в суде?

– Конечно.

– Эй, Бен, подождите! – Гловер понимал, что тем самым Мэтью Кэнфилд подпишет себе смертный приговор.

– Я только задал вопрос.

– Кто это? – спросил Кэнфилд.

– Да… Кто это?.. Кто он на самом деле? Я не стану отвечать вам даже на первый вопрос, но если вы попытаетесь узнать это сами, а вы непременно попытаетесь, то учтите, что знание это смертельно опасно. – Рейнольдс перевернул фотографию. На обороте было написано: «Алстер Стюарт Скарлетт».

– Алстер Стюарт Скарлетт, он же Скарлатти, – произнес следователь Кэнфилд. – Герой войны, не так ли? И миллионер.

– Да. Герой войны и миллионер, – ответил Рейнольдс. – Эта информация секретна. Я подчеркиваю: совершенно секретна. Понятно?

– Конечно.

– Как вы думаете, после вчерашнего вас могут опознать?

– Вряд ли. Было темно, а я к тому же нахлобучил фуражку на глаза и старался изъясняться в их же манере… Нет, не думаю.

– Хорошо. Вы прекрасно справились с заданием. Теперь отправляйтесь спать.

– Благодарю вас. – Следователь вышел и закрыл за собой дверь.

Бенджамин Рейнольдс разглядывал лежащую перед ним фотографию.

– Падроне Скарлатти, Гловер. Вот так.

– Передайте все в министерство финансов. Мы свое дело сделали.

– Уж не думаете ли вы… Да мы никому ничего сообщить не можем, если только вы не решили пожертвовать Кэнфилдом… Да даже если мы и бросим его на съедение, чего мы добьемся? Скарлетт явно ничего не подписывал. Его всегда смогут отмазать: «Мистера Скарлетта видели в компании…» Какой? И кто свидетель? Какой-то мелкий государственный служащий против прославленного героя войны? Сына Скарлатти?.. Нет, мы можем только пригрозить. Предупредить. Вероятно, этого и достаточно.

– Кому вы собираетесь пригрозить?

Бенджамин Рейнольдс откинулся в кресле и сложил пальцы домиком.

– Я должен поговорить с Элизабет Скарлатти… Мне хочется знать почему? Почему?!

Алстер Стюарт Скарлетт вылез из такси на углу Пятой авеню и Пятьдесят четвертой улицы и направился к своему роскошному дому. Взбежал по ступенькам, открыл массивную дверь, вошел. На мгновение задержался в огромном холле, потопал ногами – февраль выдался холодный. Швырнул в кресло пальто, затем распахнул высокие двустворчатые двери, ведущие в просторную гостиную, и зажег настольную лампу… Четыре часа, а уже темно.

Подошел к камину и с удовольствием заметил, что слуги уложили поленья как надо. Он разжег камин и наблюдал, как пламя начинает пожирать дерево. Положил руки на решетку, наклонился к теплу. Перед глазами оказался приказ о награждении его Серебряной звездой – приказ висел в золотой рамочке под стеклом. Надо будет здесь кое-что поменять, подумал он. Скоро он сможет повесить здесь нечто совсем иное.

А затем его мысли снова вернулись к недавним событиям.

Дураки! Тупоголовые болваны! Ничтожества!

Дерьмо! Мусор!

Четверо из команды «Генуи-Стеллы» убиты. Тело капитана найдено на заброшенной барже.

На это-то ему наплевать. И на бунт на корабле ему наплевать. Доки – опасное место, это все знают.

Но вот труп Ла Тоны, всплывший в нескольких ярдах от парохода. Парохода, доставившего контрабандный спирт…

Ла Тона!

Кто же его прикончил? Не тот же тупой косноязычный таможенник… Господи, только не это!.. Ла Тона – прирожденный убийца, он справился бы с любым. Жестокий, хитрый, надежный.

Эта история дурно пахнет. Очень дурно пахнет. И ничем этот запах не заглушить: пять трупов на причале тридцать семь, пятеро убитых за одну ночь.

А через Ла Тону они могут выйти на Витоне. Маленького дона Витоне Дженовезе. Грязный ублюдок, генуэзская свинья, подумал Скарлетт.

Да, пора выходить из игры.

Он получил все, что хотел. Даже больше. Штрассер будет в восторге. Все они будут потрясены.

Алстер Скарлетт закурил и направился к маленькой узкой двери слева от камина. Достал ключ, открыл дверь и вошел.

Комната тоже была маленькой. Когда-то это был винный погребок, сейчас здесь располагался небольшой кабинет: стол, стул, два массивных стальных сейфа.

Скарлетт зажег лампу на столе и подошел к первому сейфу. Набрал шифр, открыл один из ящиков. Достал толстую тетрадь в кожаном переплете и сел за стол.

Это была его «домашняя работа». Пять лет упорного труда.

Он листал страницы, скрепленные металлическими кольцами. Все аккуратно, четко, записи сделаны разборчиво. После каждого имени, если данное лицо казалось ему перспективным, следовала краткая характеристика, адрес, биография, положение в обществе, доходы и семья…

Страницы переложены цветными закладками с указанием города и штата, выходцами из которых являются все поименованные в тетради лица.

Досье на всех важных и не важных персон, которые получали выгоду от созданной Алстером Скарлеттом организации. На конгрессменов, бравших взятки от своих подчиненных, на глав корпораций, «вкладывавших» средства в незаконные операции, которые вел он, Алстер Скарлетт, через подставных лиц. О нет, сам он никогда не был замешан – он лишь давал деньги. Мед. На который слетались пчелы.

Политики, банкиры, юристы, врачи, архитекторы, писатели, гангстеры, чиновники, полицейские, таможенники, пожарные, букмекеры… Список профессий и занятий бесконечен.

«Сухой закон» служил становым хребтом коррупции, но были и другие предприятия, не менее прибыльные.

Проституция, подпольные абортарии, нефть, золото, политические кампании, протекционизм, фондовая биржа, незаконная торговля спиртными напитками, ростовщичество… И этот список можно продолжать до бесконечности.

Аппетиты алчных людей неуемны. Это был главный постулат его теоретических изысков.