– Маньяки, – немедленно отреагировал тот. – Они мечтают маршировать в колоннах Третьего рейха!

– Насколько активны они здесь, у нас?

– Этого никто не может сказать. У них свои руководители, свои методы вербовки. Большая часть их дел остается вне нашего поля зрения.

– «Памятливые», например. Их вы совсем не видите.

– Поверьте, мне доверяли, но не в такой степени. Но ведь можно предполагать… опираясь на слухи, не так ли? Слухов не избежать. Можно сказать, эти предположения и подтолкнули меня сделать то, что я сделал. – Русский помолчал и спросил: – Ведь ко мне будут относиться как к ценному приобретению, не так ли?

– Вас будут беречь, холить и лелеять. Так каковы же ваши предположения?

– За последние месяцы наши ряды покинуло несколько человек. Одни неожиданно подали в отставку и осели на честно заработанных дачах, у других внезапно обнаружили серьезные заболевания… В общем, исчезли. Все было не так грубо, как в случае с Ростовым. Но здесь, видимо, просто не успели ничего придумать. Тем не менее в этих уходах есть одна тревожная закономерность. Все эти люди известны прежде всего как трезвые реалисты, как люди, которые умеют принимать взвешенные решения и способны в случае крайней необходимости отступить, не обострять ситуацию. Петр Ростов был типичным представителем этой группы. По существу, он был официальным выразителем их точки зрения. Не обольщайтесь. Он оставался вашим противником, он презирал вашу социальную систему, которая позволяет меньшинству иметь все, а большинству не дает ничего, но он знал, что есть черта, за которую нельзя переступать. Иначе ничего не останется. Петр Ростов понимал, что главное наше оружие – время, а не бомбы.

– Вы хотите сказать, что те, кто пришел на смену Ростову, думают иначе?

– Это всего лишь слухи…

– Военная?

– Это всего лишь предположение. Если они получат контроль над силовыми структурами КГБ, Кремль может оказаться не у дел. Этого нельзя допустить. Если такое случится…

– То на земле ничего не останется, – подхватил Хейвелок.

– Похоже, что так. Понимаете, они считают, что вы ничего не станете делать. Они уверены, что могут сожрать вас по частям, кусок за куском.

– Это не ново.

– При помощи тактических ядерных ударов?

– О, это действительно нечто новенькое.

– Это безумие, – подчеркнул человек из КГБ. – Вам придется предпринять ответные меры. Мир просто потребует от вас этого.

– Как мы можем остановить ВКР?

– По возможности не давать им ни малейшего повода.

– В каком смысле?

– В смысле провокационных или подстрекательских акций, которые они могут использовать для давления на престарелых кремлевских маразматиков. То же самое и к вам относится. У вас есть свои шакалы, свои генералы – «вся-грудь-в-орденах» и ретивые полковники с голодным блеском в глазах, которые вьются вокруг ожиревших престарелых сенаторов и конгрессменов, не уставая повторять, что случится катастрофа, если вы не нанесете превентивный удар. Разум, к сожалению, не всегда торжествует, хотя у вас в этом смысле получше, чем у нас. У вас более действенная система контроля.

– Надеюсь, – произнес Хейвелок, вспомнив о капитан-лейтенанте Томасе Деккере и ему подобных. – Вы сказали, что Военная внедрилась в ваши ряды, непосредственно в службы самого КГБ.

– Это предположение.

– Но если так, значит, как минимум несколько из них разгуливают по коридорам посольства в Вашингтоне и консульства в Нью-Йорке?

– Я не уверен даже в своем непосредственном начальнике.

– И «памятливые» должны знать их, иметь возможность с ними связаться, передавать информацию.

– Вы полагаете, что мне что-то известно. Но вы ошибаетесь.

Хейвелок помолчал, ожидая, когда отпустит боль в висках.

– Допустим, я скажу, что тот «повод», о котором вы упомянули, прошлой ночью попал в руки «крота». Он закопался так глубоко, что имел доступ к информации, открываемой лишь по специальному президентскому приказу. Ему удалось скрыться.

– Даже понимая, что тем самым раскрывает свою «нору»?

– Его личность установили. Кстати, вы оказали в этом существенную помощь, сообщив о смерти Ростова и о ВКР. «Крот» – сотрудник Военной контрразведки. Он тот враг, о котором говорил Петр Ростов.

– В таком случае следите за внезапными отъездами дипломатов невысокого ранга, сотрудников внешней охраны и системы связи. Если есть агенты ВКР, то прежде всего среди них. Сделайте все, что в ваших силах. Задерживайте самолеты, выдвигайте обвинения в воровстве, шпионаже, в чем угодно. Этот «повод» не должен попасть через океан.

– Не исключено, что мы уже опоздали.

– Чем я могу помочь, не зная характера добытой информации?

– Там самое худшее из всего, что можно предположить.

– Вы можете просто все отрицать?

– Это неопровержимо. Часть материалов – самая жуткая фальшивка, но сделана так, что ее не отличишь от правды… Особенно с помощью орденоносных генералов и ретивых полковников.

Русский помолчал.

– Вам следует обратиться к более мудрым, к тем, кто занимает высокие посты, – негромко предложил он. – У нас для таких дел существует неписаное правило, или, как вы здесь говорите, «закон большого пальца». Обращайтесь к влиятельным партийным работникам в возрасте между пятьюдесятью и семьюдесятью, к тем, кто пережил план «Барбаросса» и Сталинград. Они хорошо помнят, что такое война. Допускаю, что эти люди могут вам помочь. А я, судя по всему, нет.

– Вы уже помогли. Мы теперь знаем, за кем следить в посольстве и консульстве… Вас еще подробно расспросят обо всем, как вы догадываетесь.

– Догадываюсь. Может, мне разрешат хотя бы смотреть американские фильмы по телевизору? После бесед, разумеется.

– Надеюсь, я смогу вам помочь.

– Я так люблю вестерны… Хейвелок, остановите его. Вы не знаете Военную.

– Боюсь, что знаю, – сказал Хейвелок, опускаясь в кресло. – И поэтому боюсь еще больше, – добавил он, кладя трубку.

За последующие три часа он не отдохнул ни минуты. Кофе, аспирин и холодные компрессы помогали не заснуть. В немалой степени этому содействовала и нестерпимая головная боль. Все отделы всех разведывательных и контрразведывательных служб, которые располагали информацией или имели доступ к советскому посольству в Вашингтоне и консульству в Нью-Йорке, получили строгое указание выполнять малейшую просьбу Пятого стерильного. Расписания «Аэрофлота», польской авиакомпании «ЛОТ», чехословацкой «ЧСА» и всех остальных рейсов в страны Восточного блока подвергались тщательному изучению. Списки пассажиров просматривались с целью выявления среди них дипломатов. Количество телекамер, направленных на здания посольства и консульства, удвоилось, за всеми, кто выходил из помещения, устанавливалось наружное наблюдение. Все было сделано для того, чтобы предотвратить контакт, обрезать пути отправки документов в Москву. «Наружке» было приказано ни в коем случае не упускать из виду свои объекты, даже под угрозой обнаружения. Это был самый эффективный способ дать понять связнику ВКР, что за ним следят и попытка встречи с агентом обречена на провал; это же должно быть ясно и Пирсу.

Геликоптеры носились над границей с Мексикой, преследуя легкомоторные самолеты. Их пилотов допрашивали по радио и при малейшем подозрении заставляли приземляться для досмотра. Побережье Флориды, Джорджии и обеих Каролин на бреющем полете патрулировали реактивные самолеты военно-