опасаться. Поверьте. Я понимаю ваше беспокойство, поэтому обещаю действовать без посредников – мои люди не станут вмешиваться. Я буду ждать вас, приезжайте один, и мы с вами примем соответствующее решение. Справьтесь у своего информатора.
Дакакос следил за ним! Грек ждет, что они встретятся. Но где? Как?
Эдриен понимал, что, пройдя через итальянскую таможню в Риме, он уже не в силах помешать своим преследователям узнать, что он в Италии. Этим объясняется его очередной шаг. Но то, что Дакакос собирается вступить с ним в контакт в открытую, казалось невероятным. Такое впечатление, что Дакакос считает, будто они действуют заодно. Дакакос охотился за Эндрю, неустанно шпионил за его братом и хитроумно расставил сети, в которые попался «Зоркий корпус», а ведь с «Зорким корпусом» не сумели справиться ни Генеральная инспекция, ни министерство юстиции!
Сыновья Виктора Фонтина – внуки Савароне Фонтини-Кристи – искали ларец. Почему же Дакакос ставит преграды на пути одного и помогает другому?
Ответ прост: потому, что именно это ему и нужно. Перед носом осла болтается морковка: предложение обеспечить безопасность и доверие. Что, если перевести на нормальный язык, означает: полный контроль, ограничение свободы действий.
«…Я буду ждать вас, приезжайте один, мы вдвоем с вами примем соответствующее решение. Справьтесь у своего информатора».
Неужели Дакакос тоже едет в Кампо-ди-Фьори? Возможно ли это? И что это за «информатор»? Полковник Таркингтон, с которым Дакакос установил связи, охотясь на «Зоркий корпус»? Какой еще общий информатор может быть у него и у Дакакоса?
– Синьор Фонтин? – Это был управляющий отелем «Эксельсиор». Он стоял в дверях своего кабинета.
– Да?
– Я вам звонил в номер. Вас не было. – Управляющий нервно улыбнулся.
– Верно, – сказал Эдриен. – Я ведь здесь. Что вам угодно?
– Интересы наших гостей для нас всегда на первом месте. – Итальянец снова улыбнулся. С ума можно сойти!
– Пожалуйста! Я очень тороплюсь.
– Только что нам звонили из американского посольства. Они сказали, что обзванивают все отели в Риме. Они разыскивают вас.
– И что же вы сказали?
– Интересы наших гостей…
– Так что же вы сказали?
– Что вы только что выехали. Вы же и в самом деле выезжаете. Но если хотите воспользоваться моим телефоном…
– Нет, спасибо, – ответил Эдриен и направился к выходу. Потом обернулся. – Позвоните в посольство. Сообщите им, куда я уехал. Портье в курсе.
Это и была вторая часть его стратегического плана для Рима. И когда он это придумал, то понял, что лишь продолжает начатое в Париже. До конца дня профессионалы, которые охотятся за ним, наверняка установят место его пребывания. Благодаря компьютерам, паспортному контролю и международному сотрудничеству информация распространяется по земному шару очень быстро. Ему надо убедить их в том, что он направляется именно туда, куда вовсе не собирается ехать.
Рим – идеальный отправной пункт. Если бы он прилетел прямо в Милан, Генеральная инспекция подняла бы архивы, и тут же всплыло бы название «Кампо-ди-Фьори», а этого нельзя допустить.
Он попросил портье наметить для него маршрут автомобильного путешествия на юг. Неаполь, Салерно и Поликастро – по дорогам, которые могли бы вывести его через Калабрию к Адриатическому побережью. Он взял машину напрокат в аэропорту.
Теперь к охоте подключился и Теодор Дакакос. Дакакос, который владел куда более эффективными каналами передачи информации, чем вся разведка Соединенных Штатов. И это было тем более опасно. Эдриен знал, за кем охотится генералитет армии Соединенных Штатов: за убийцей из «Зоркого корпуса». Но Дакакосу нужен константинопольский ларец.
Это добыча посерьезнее.
В экспансивном потоке римского уличного движения Эдриен направлялся в аэропорт Леонардо да Винчи. Фонтин вернул машину в прокатную контору и купил билет на рейс «Итавиа» до Милана. Он стоял в очереди на посадку, опустив голову, ссутулившись, пытаясь раствориться в толпе. Он сделал еще шаг вперед и вдруг, сам не зная почему, вспомнил слова, сказанные одним блестящим юристом: «Ты можешь бежать со стадом, в середине стада, но, если захочешь что-то предпринять, подбирайся к краю и сворачивай в сторону». Это сказал Дарроу.
Из Милана он позвонит отцу. Он солжет об Эндрю, что-нибудь придумает. Сейчас не время об этом думать. Надо узнать побольше о Дакакосе.
Теодор Дакакос настигает его.
Эдриен сидел на кровати в миланском отеле «Ди Пьемонте» – точно так же, как недавно сидел в номере отеля «Савой» в Лондоне, и рассматривал разложенные листки бумаги. Но это было не расписание авиарейсов, а ксерокопированный текст воспоминаний отца о событиях пятидесятилетней давности. Он перечитывал этот рассказ не потому, что забыл, нет, он давно уже чуть ли не наизусть выучил эти записки, но просто потому, что чтение оттягивало мгновение, когда нужно будет снять телефонную трубку. И еще он думал о том, насколько внимательно его брат изучил эти странички, эти путаные, часто сбивчивые воспоминания. Эндрю, пожалуй, будет смотреть на эти листки взглядом опытного боевого командира. Тут указаны имена. Гольдони. Капомонти. Лефрак. Люди, с которыми надо связаться.
Эдриен понимал, что тянуть больше нельзя. Он сложил листки, сунул их в карман пиджака и направился к телефону.
Через десять минут телефонистка отеля соединила его с Норт-Шором, в пяти тысячах миль отсюда. Трубку взяла мать. Она произнесла эти слова очень просто, без всяких символов горя, ибо они общеупотребительны, а горе сокровенно:
– Отец умер вчера вечером.
Оба молчали. Тишина выразила их любовь. Словно мать и сын обнялись.
– Я немедленно вернусь домой, – сказал он.
– Не надо. Он бы этого не хотел. Ты знаешь, что надо делать.
Они снова замолчали.
– Да, – сказал он наконец.
– Эдриен!
– Что?
– Мне надо тебе сообщить две вещи. Но я не хочу вдаваться в подробности. Ты понял?
Эдриен ответил не сразу:
– Пожалуй.
– К нам приходил офицер. Некий полковник Таркингтон. Он любезно согласился побеседовать только со мной. Он все рассказал мне про Эндрю.
– Мне очень жаль.
– Верни его. Ему нужно помочь. Мы обязаны помочь ему чем только можно.
– Я постараюсь.
– Так легко оглянуться назад и сказать: «Да, вот теперь я все вижу. Теперь я все понимаю». Он всегда видел только плоды силы и власти. Но никогда не понимал, какая ответственность лежит на плечах сильного. Ему неведомо чувство сострадания.
– Давай не будем вдаваться в подробности, – напомнил ей сын.
– Да, не будем… Боже, я так боюсь!
– Не надо, мама!
Джейн глубоко вздохнула:
– И еще кое-что. Здесь был Дакакос. Он говорил с отцом. С нами обоими. Ты должен ему верить. Такова
