Йокич взвешивает его слова.

– Может быть, – говорит он, – может быть, мы могли бы сделать доверительный фонд для Драго. Тогда это, знаете, не будет таким личным.

Доверительный фонд? Неплохая идея, хотя это и не дешевое решение простой проблемы. Но что же знает о доверительных фондах этот беженец от государственного социализма?

– Мы могли бы об этом подумать, – отвечает он. – Если бы вы хотели сделать всё на законных основаниях, так, чтобы комар носа не подточил. Мы могли бы побеседовать с поверенным.

– Или банк, – говорит Йокич. – Мы можем сделать счет для Драго, доверительный счет. Вы можете класть деньги на доверительный счет. Тогда будет надежно. На случай… ну, знаете.

На какой случай? На случай, если он, Пол Реймент, передумает, оставив Драго в тяжелом положении? На случай, если он умрет? На случай, если он разлюбит жену Мирослава Йокича?

– Да, мы можем это сделать, – соглашается он, хотя у него и появляется дурное предчувствие. Эта выдумка с доверительным фондом – все, что нужно для того, чтобы спасти гордость Йокича?

– И Марияна.

– Да, Марияна. Что вы хотите сказать о Марияне?

– Марияна все время устает от работы по уходу. У нее два клиента – вы и та старая леди, миссис Алелло. Не столько уход, профессиональный, сколько домашняя работа. Сложите все это: пятьдесят часов в неделю, шестьдесят, и вождение машины, каждый день вождение. Образованная женщина. Это нехорошо, домашняя работа, для образованной женщины. Она все время приходит домой усталая. Так что мы думаем: может быть, ей отказаться от ухода, найти другую работу.

– Мне жаль. Я не знал, что Марияна служит в двух местах. Она не упоминала при мне об этом.

Йокич многозначительно смотрит на него. Может быть, он что-то не уловил?

– Мне будет ее не хватать, если она уйдет, – говорит он. – Она очень способная женщина.

– Да, – соглашается Йокич. – Я всего лишь механик, знаете. Механик – ничто, и в Хорватии, и в Австралии. Но Марияна – образованный человек. Диплом реставратора – она говорила вам это? В Австралии никакой реставрационной работы, и все же. В Мунно-Пара – с кем ей говорить? О'кей, Драго интересуется многими вещами, она может говорить с ним. Потом она встречает мистера Реймента.

– Мои беседы с Марияной были ограничены, – осторожно отвечает он. – Как и остальные мои с ней отношения. Очень ограничены. Я узнал об ее образовании в области искусства только недавно, от миссис Костелло – от той женщины, о которой я упоминал.

До него начинает медленно доходить, почему Йокич, побив жену и выгнав ее из дома, взял на работе выходной день и провел его, сидя в автомобиле на Конистон-Террас. Должно быть, Йокич верит, что его жену, независимо от того, действительно ли она пала, сманивает от очага и дома клиент, у которого много денег и близкое знакомство с миром искусства и художниками. К тому же элегантное окружение на Конистон-Террас учит ее смотреть свысока на Мунно, где обитает рабочий класс. Йокич взывает ко всему лучшему в нем. А если он не внемлет этому призыву – что тогда? Собирается ли Йокич побить и его?

«Посмотри на меня, твоего ненавистного соперника! – хочется ему возразить. – У тебя все еще есть конечности, данные тебе Богом, в то время как я вынужден таскать за собой эту непристойную, чудовищную штуку! Я через раз мочусь на пол! Я бы не смог соблазнить твою жену и увести ее у тебя, даже если бы попытался, – не смог бы ни в каком смысле слова!»

Однако в ту же самую минуту в памяти возникает образ Марияны, тянущейся к верхним полкам, чтобы стереть пыль, Марияны с крепкими, стройными ногами. Если его любовь к Марияне действительно чиста, почему же она дожидалась того момента, чтобы вспыхнуть в его сердце, когда та продемонстрировала ему свои ноги? Почему любви, даже такой любви, на которую он претендует, нужно увидеть красоту, прежде чем проявиться? Какое отношение имеют стройные ноги к любви или, коли на то пошло, к желанию? Или просто такова природа, о которой не задают вопросов? Как срабатывает любовь среди животных? Среди лисиц? Среди пауков? Существуют ли стройные ножки у леди-паучих и действует ли их притягательная сила на пауков мужского пола? Интересно, имеет ли Йокич мнение на этот счет? Однако он, конечно, не станет спрашивать. Для него на сегодня вполне достаточно Йокича, а тому, как он подозревает, вполне достаточно его.

– Хотите еще пива? – спрашивает он на всякий случай.

– Нет, мне нужно идти.

Йокичу нужно идти. Ему нужно идти. Куда им нужно идти – им двоим? Одному – в пустую постель в Мунно-Пара; другому – в пустую постель на Конистон-Террас, где он может, если захочет, пролежать всю ночь без сна, прислушиваясь к тиканью часов, доносящемуся из гостиной. Они вполне могли бы зажить одним домом. Собачонка и Джефф.

Чуть ли не целый час он бродит по парку в поисках Элизабет Костелло. В конце концов он ее находит у реки – она сидит на скамейке в окружении уток, которых, по-видимому, кормит. При его приближении утки в тревоге разбегаются и с шумом ныряют обратно в воду.

Он останавливается перед ней. Уже седьмой час, но летнее солнце еще пригревает.

– Я ищу Драго, – говорит он. – Вы не знаете, где его можно найти?

– Драго? Понятия не имею. А не собираетесь ли вы спросить обо мне? Вам не любопытно услышать, как я провела ночь, когда вы столь грубо меня выставили?

Он игнорирует этот вопрос.

– У меня только что была встреча с мужем Марияны.

– С Мирославом. Да, бедняга, он чувствует себя таким униженным. Сначала из-за своей собственной ревности, а теперь – увидев, что представляет собой его соперник. Что вы ему сказали?

– Я попросил его снова подумать. Я попросил поставить на первое место интересы Драго. Я повторил, что за моим предложением нет никакой задней мысли.

– Вы имеете в виду: явной задней мысли.

– Совсем никакой.

– А как насчет глубоких чувств. Пол, как насчет нежных чувств?

– Нежные чувства к делу не относятся. Деньги пойдут на образование Драго. Нелепо предполагать, что я пытаюсь купить его мать.

– Нелепо? Об этом нам следует спросить Марияну. Возможно, у нее другая точка зрения. Око за око, может она сказать. Вы сделали свое предложение – так сказать, предложили «око». Теперь она должна заплатить вам, причем какой-нибудь более интересной частью тела, нежели око.

– Не говорите скабрезностей.

– Ну что же, пока что я не поняла, что вы нашли в своей балканской леди. На мой взгляд, она толстовата и у нее довольно поблекший вид. Вот уж не подумала бы, что вам нравятся такие женщины. Высокий мужчина и толстая женщина – довольно комичная пара. Такой парень, как вы, мог бы подобрать что-нибудь поинтереснее. Впрочем, chacun ses gouts [18].

По моему мнению, уж если вам нужна любовь за деньги, лучше отказаться от миссис Йокич. Она не для вас. Лучшим вариантом для вас является Марианна, именно Марианна. Договоренность с Марианной или с кем-нибудь в том же духе прекрасно сработала бы. Одинокому джентльмену вашего возраста, в силу своего недостатка не склонного появляться на людях, вполне подошло бы раз в неделю, днем, принимать у себя дома неболтливую приятельницу вроде Марианны – кого-нибудь, кто в ответ на свою благосклонность согласится время от времени принять милый маленький презент. Да, Пол, презенты, подношения. Вы должны привыкнуть платить. Больше никакой бесплатной любви.

– Я не могу любить кого захочу?

– Разумеется, вы можете любить кого захотите. Но, вероятно, отныне вам придется держать любовь при себе, как вы держите при себе насморк или герпес, не обсуждая это с соседями. Однако если вы вынесете приговор, что Марианна не подходит, то кто я такая, чтобы вмешиваться? Отчего бы в этом случае не позвонить миссис Путтс? Скажите ей, что ищете новую медсестру. Скажите, что вам нужна не слишком