– Прошу прощения, моя девочка, – согласился он добродушно, – но ты же знаешь, как ненавистно мне ожидание. Долгие месяцы я старался приблизить этот день.

– Я помню об этом, – сказала Чарисса, поправляя сапфировую корону на белокурых волосах. – Если ты будешь достаточно терпеливым, тебя ждет награда.

Ян кивнул и поднял кубок с вином.

– Благодарю тебя, моя любовь. А что Джехана? Неужели она Дерини?

– Если и да, я сокрушу ее, – пренебрежительно пожала плечами Чарисса. – Меньше всего меня сейчас беспокоят необученные Дерини от неизвестных родителей, да еще отказывающиеся признать свое происхождение.

Ян встал и, прицепив свой меч, взял в руки плащ.

– Хорошо, тогда я пошел. Процессия уже формируется. Ты уверена, что я не должен открывать себя до последней минуты?

Чарисса улыбнулась.

– Тебе нельзя появляться одновременно со мной, – сказала она. – Но если я позову тебя помочь мне открыто, то ты должен будешь уничтожить Моргана, чего бы это ни стоило. Ясно?

– Абсолютно, любимая, – сказал Ян, подмигнув. Он на мгновение задержался в дверях:

– Увидимся в соборе.

Когда дверь за ним закрылась, Чарисса снова обратилась к кристаллу, лежащему на столике перед ней. В нем она видела все, что видел Морган: двойник ее кристалла подменял собой большой камень генеральского знака отличия. Перед ней мелькнул Келсон в карете слева от Моргана, а затем она стала смотреть вперед, между ушами черного коня, на котором ехал Морган. Скоро они будут в соборе. Пора и ей собираться.

Морган опустил поводья у собора Святого Георгия и осмотрелся вокруг, как делал не раз в продолжении всей этой медленной поездки. Впереди остановилась открытая карета Келсона. До этого места, где начала формироваться новая процессия, его сопровождали три епископа и два архиепископа.

Архиепископы Корриган и Лорис были угрюмы: Морган предположил, что им уже известно об осквернении гробницы. Но епископ Арлиан, только он один, тепло улыбнулся молодому королю. Дункан стоял позади архиепископов, стараясь быть рядом с Келсоном, чтобы оказывать ему моральную поддержку, не попадаясь в то же время на глаза своим начальникам. Морган спрыгнул с лошади и улыбнулся Дункану, одновременно знаком подзывая Дерри, который обозревал толпу. Тот поспешил к нему.

– Что-нибудь случилось? – спросил Дерри.

– Пока нет, – ответил Морган, кивнув в направлении Келсона и архиепископов. – Ты заметил что-нибудь необычное?

– Никаких признаков Чариссы, если вы это имеете в виду, милорд, – сказал Дерри. – Толпа, однако, ведет себя странно. Как будто они знают: что-то должно случиться.

– Они не ошибаются, – ответил Морган. – Что-то случится, – он оглядел здания и повернулся к Дерри. – Ты видишь часовую башню рядом с собором? Я хочу, чтобы ты забрался туда и посмотрел вокруг. Она наверняка приведет с собой отряд, так что не появится внезапно, и ты сможешь предупредить нас по крайней мере за пять минут до ее появления в соборе.

– Верно, – кивнул Дерри. – А когда она примерно появится, как вы полагаете?

– Возможно, через час, – прикинул Морган. – Насколько я знаю Чариссу, она дождется начала коронации, а уж потом вмешается. Она знает, что нам известно о ее предстоящем нападении, так что будет выжидать, надеясь, что долгое ожидание увеличит наш страх.

Дерри исчез, направившись на свой наблюдательный пункт, а Морган направился к Дункану, протискиваясь сквозь толпу служителей и тоже стараясь не попадаться на глаза Корригану и Лорису.

– Что случилось? – тихо спросил он, приблизившись к кузену.

Дункан поднял брови:

– Друг мой, ты просто не поверишь. Корриган был так разгневан поруганием гробницы, что угрожал отменить коронацию. А затем вступил Лорис, угрожая арестовать тебя, повесить меня, а Келсона отдать под суд по обвинению в ереси.

– Боже, ну и что дальше? – прошептал Морган, у которого перехватило дыхание.

– Не беспокойся, – ответил Дункан, – Келсон поставил их на место. Он пригрозил им отстранением от власти и лишением всех прав. Тебе следовало бы посмотреть на Корригана в тот момент. Одна мысль о том, что Арлиан и другие епископы будут править Ремутом и другими провинциями, заставила его проглотить язык.

Морган вздохнул с облегчением.

– Ты думаешь, от них не будет больших неприятностей? Не хватало нам сегодня еще и религиозных расправ.

Дункан покачал головой.

– Думаю, что нет. Они, конечно, будут за спиной болтать об ереси, святотатстве и так далее. И, я могу поспорить, им вовсе не по душе мое участие в церемонии. Но они ничего не могут поделать из страха лишиться всех своих постов, даже Лорис с его фанатизмом.

– Надеюсь, ты прав, – сказал Морган. – Думаю, тебе следует держаться подальше от них, пока мы не прибудем на место.

– Разве что при помощи всяких уловок. Мне и самому хочется избежать беседы с ними.

Алтарный мальчик в красной рясе и белой накидке подбежал к Дункану и потянул его за рукав. Дункан поспешил на свое место в процессии. Тут же появился паж с Государственным Мечом и указал, где должен встать Морган. Когда мимо проходил Келсон, Морган послал ему ободряющую улыбку, но мальчик был так взволнован, что не заметил этого. Лорис и Корриган, вышагивающие рядом с ним, сурово посмотрели на Моргана, однако Арлиан, шедший следом, кивнул ему, как бы говоря, чтобы тот не волновался.

Черт бы побрал этих архиепископов! Они не имеют права так обращаться с мальчиком. Он и так слишком много перенес за эти дни – больше, чем нужно для четырнадцатилетнего мальчика, а два злобных и враждебных архиепископа ничего не делают, чтобы успокоить и подбодрить его.

Вероятно, кто-то подал сигнал, так как хор мальчиков во главе колонны запел, колонна двинулась: впереди хор, а за ним группа алтарных мальчиков с тщательно вымытыми лицами, в белоснежных накидках на ярко-красных рясах. Они держали высокие свечи в сверкающих серебряных подсвечниках.

Затем шел мальчик постарше, размахивая кадильницей на толстой золотой цепи, а за ним –  священнослужитель, который нес тяжелый позолоченный крест архиепископа Ремутского. За крестом шествовал сам архиепископ в роскошных бело-золотых одеждах с большим распятием в руках. Украшенная драгоценными камнями митра делала его на несколько футов выше. Лицо под митрой было угрюмым и сосредоточенным.

Далее шел Келсон, над которым четверо дворян в алых одеждах держали золотой навес. Рядом, с митрами епископств на головах, шли архиепископ Лорис и епископ Арлиан в таких же бело-золотых одеждах, как и у Корригана. За ними шли четверо других епископов.

Следом, занимая почетное место королевского исповедника, Дункан нес Кольцо Огня на маленьком серебряном резном подносе. Кольцо и поднос отбрасывали яркие блики на его белоснежную накидку, надетую поверх рясы, и на его сосредоточенное торжественное лицо. Морган шагал, неся перед собой в ножнах Государственный Меч. А за ним шел бледный и торжественный Нигель, держа в руках Государственную Корону на бархатной подушке. Далее в два ряда шествовали Джехана и Эван, дюк Джаред и лорд Мак Лейн, лорд Ховел и лорд Бран Корис, а также другие дворяне, которым оказали честь быть включенными в процессию. Многие, конечно, и понятия не имели о том, какое грозовое напряжение таится под поверхностью всего происходящего.

Головная часть процессии уже достигла главного алтаря в соборе, а Келсон все не мог унять смятения, не мог справиться с бешено мелькающими мыслями. Он выбросил из головы ссору с архиепископами Корриганом и Лорисом как не заслуживающую внимания сейчас, когда есть более важные поводы для беспокойства. Все его мысли вертелись вокруг ужасной Чариссы, и хотя он пока не видел никаких признаков ее появления, он не сомневался, что она появится до завершения церемонии.

Он встал на колени справа от алтаря и попытался молиться, пока остальная часть процессии вливалась в собор и занимала свои места, но все было бесполезно. Ему никак не удавалось сосредоточиться на словах