Впервые риндеру нашёл московский штаб–лекарь Риндер на песках восточнее Самары. Позже Паллас сам отыскал это замечательное растение и назвал его в честь штаб–лекаря. Паллас хорошо изучил особенности распространения риндеры. 22 июня 1771 года в Семипалатинске он отмечает:
Но, с другой стороны, Паллас, воспитанный на смелых идеях Бюффона, скептически относился к искусственной системе Линнея, когда тот группировал растения по количеству тычинок. При этом он никогда не позволял себе открыто критиковать Линнея. Для этого он был искусным дипломатом и очень хорошо воспитан, а своё принципиальное несогласие выразил в названиях растений.
Так, описывая род
Линней считал, что видов столько, сколько их создал бог. Он отстаивал незыблемость своей системы. Однако, причисляя себя к ортодоксам, не был педантом. Преданный истине, он к концу жизни сам усомнился во многих им же утвержденных догматах. Как проницательно заметил Паллас:
Линней верил в правильность системы, поскольку при помощи её можно было навести порядок в царствах природы. Как любая искусственная система, она грешила недостатками и подвергалась множественной критике ещё во время его «царствования». Линней требовал неукоснительно следовать своей системе. Он её пропагандировал, внедрял, отстаивал, и только благодаря его бескомпромиссной борьбе с инакомыслием ему удалось навести порядок в ботанике.
Паллас всю жизнь оставался в оппозиции великому шведу. К.Ф. Вольф в своем неоконченном трактате «Предметы размышлений в связи с теорией уродов» предположительно датируемом 1778–1783 гг., приводит наблюдения Палласа над сибирскими растениями. Паллас сообщает о 6 растениях, привезённых из Сибири и посаженных в Петербургском ботаническом саду. По его наблюдениям, сибирские растения, размноженные семенами в Петербурге, сохраняли свои «сибирские» признаки в первом, втором, третьем поколениях. Однако после шестого и в последующих поколениях они заметно менялись. Изменения Паллас относит к воздействию нового климата, то есть то, что сейчас называют акклиматизацией.
Он предполагает, что
Следовательно, на основании опытов по акклиматизации сибирских растений в Петербурге Паллас пришёл к заключению, что адаптивные признаки у интродуцентов усиливаются в ряду поколений в течение времени. Надо сказать, что к общепризнанному заблуждению о «перерождении естества», на примере трансмутаций, якобы наблюдаемых у хлебных злаков, Паллас относился иронически. Он не верил в перерождение видов, как и его замечательный современник Андрей Болотов.
Очевидно, что европейские учёные не раз пытались «замолвить словечко» за Палласа. В этом отношении чрезвычайно показательно его письмо Николаю Бурману, написанное в апреле 1778 года после кончины Линнея. Паллас пишет:
История разобралась в величии действительном и мнимом и в череде знаменитых учёных мужей поставила их в следующем порядке: Линней, Паллас, Бюффон.
КРУГ ШЕСТОЙ. ЛАКСМАН, ЛИННЕЙ
Новый 1725 год Россия встретила вместе с великим Императором Петром I. Он был полон новых планов относительно переустройства Империи. Спустя всего 37 лет, летом 1762 года на престол взошла восьмая по счёту императрица — Екатерина II. В этот промежуток на престоле, сменяя друг друга, успели побывать Екатерина I (февраль 1725 – май 1727), Пётр II (май 1727 – январь 1730), Анна Ивановна (январь 1730 – октябрь 1740), Иван VI Антонович (октябрь 1740 – ноябрь 1741), Елизавета Петровна (ноябрь 1741 – декабрь 1761), Пётр III (декабрь 1761 – июль 1762). Страной правили временщики, которые были «калифами на час»: Меншиков, Остерман, Бирон, Шувалов, Разумовский. Деньги тратились великие и в основном на забавы: то на ледяные дворцы, то на фейерверки.
Вот как описывается обед Анны Ивановны по случаю взятия Данцига. Повод для войны был самый банальный. Императрицу не устраивал выбранный сеймом король польский Станислав, и она гоняла его по всей Европе, пока не поймала в Данциге и не сменила своим ставленником Августом III.
