выяснить, куда они направлялись — в пределах досягаемости или намного дальше, где искусство бортника было бы бессильно. Наш читатель легко представит себе, что для получения информации такого рода достаточно определить угол, то есть найти точку пересечения траекторий полета, в которой и должен неизбежно находиться родной улей обоих насекомых. Боден, однако, не стал объяснять окружающим свои намерения, а решил сохранить их в глубокой тайне. Она была ведома одной Марджери — ей он неоднократно подробно рассказывал о своей работе, находя удовольствие в том, чтобы описывать весь процесс охоты за пчелами такой понятливой девушке, глядя при этом в ее ласковые голубые глаза, отражавшие, казалось, малейшее движение его души и чувств. Да, Марджери он мог бы обучать вечно, так ему по крайней мере казалось; впрочем, это было недалеко от истины — чего не сделает влюбленный мужчина! Что же до индейцев, то их он не только не собирался посвящать в секреты своего мастерства, но испытывал сильнейшее желание всеми возможными способами пустить им пыль в глаза, чтобы воспользоваться их суеверностью в собственных целях.

Бодена никак нельзя было назвать образованным человеком даже по меркам того слоя общества, к которому он принадлежал. У нас по сию пору существует пренебрежение к публичному образованию, создающее благодатную почву для упреков в невежественности весьма почтенного и достойного населения американских штатов; правда, оно тем хорошо, что люди, которые в силу жизненных обстоятельств не в состоянии изучать ученые книги глубоко, а ограничиваются самым поверхностным ознакомлением с ними, в значительной мере избегают увлечения мелочной философией и низким интриганством, семена которых — скорее всего стараниями нечистых сил — рассыпаны между страницами этих книг. Но вот о пчелах Бурдон прочитал все, что только попадало к нему в руки. Мало того, он и сам занимался изучением их нравов и много размышлял над описаниями общественного устройства жизни улья, представляющего собой ограниченную монархию, в которой правителя время от времени свергают, то ли по воле случая, то ли из-за плохого состояния дел. Иные из этих работ принадлежали перу людей очень наблюдательных и умных, другие были с примесью фантазии. В одной из книг, с которыми посчастливилось ознакомиться Бурдону, подробно рассказывалось об использовании пчел древними ясновидцами для предсказания будущего. Наш герой не помышлял о том, чтобы воскресить старинные обычаи, связанные с пчелами, или попытаться применить отдельные приемы магии, о которых он читал и слышал. Но сейчас он вспомнил о них, и весьма своевременно, ибо они укрепили и стимулировали его намерение воспользоваться демонстрацией своего искусства на прогалинах для того, чтобы выполнить главную свою задачу в этот час, коей является бегство в озеро Мичиган.

— Пчела знает очень много, — заметил Бурдон на пути к новому месту своим ближайшим спутникам, обогнавшим остальных вождей. — Пчела часто знает больше, чем человек.

— Даже больше, чем бледнолицый? — поинтересовался Медвежий Окорок, который своим авторитетом был обязан не столько высокому интеллекту, сколько грубой физической силе.

— Бывает, что и больше. Бледнолицые обращаются к пчелам, чтобы узнать, что ждет их в будущем. Вот давайте спросим об этом нашего знахаря. Пастор Аминь, случалось ли вам слышать, что в старину прорицатели узнавали от пчел, что должно произойти?

Миссионер был образован не лучше, чем бортник, но ведь и многие неученые люди слышали краем уха о гаданиях при помощи пчел, и пастор принадлежал к их числу. О Вергилииnote 140, например, он знал очень мало, но все же знал. Читал пастор много, но беспорядочно, и ему попадались упоминания о том, что прорицатели верили в магические способности пчел. Памятуя об этом, он чистосердечно подтвердил слова бортника, ни на миг не подозревая о том, что стояло за его вопросом.

— Конечно, конечно, в этом нет никаких сомнений, — ответил простодушный миссионер. — В былые времена вещуны, желая заглянуть в будущее, часто искали ответа у своих пчел. Об этом много говорилось среди христиан, когда те пытались найти объяснение прорицательству, колдовству и прочим сверхъестественным способностям, которыми обладали люди, жившие в эпоху пророков. Возобладало суждение, что нечистой силе дозволялось, да и ныне дозволяется осуществлять свою волю через человека во плоти. Но пчелы были в большой чести у тогдашних предсказателей.

Пастор говорил по-английски, поэтому Питер и остальные вожди мало что поняли из его ответа, но смысл его слов о роли пчел в колдовстве до них дошел. К счастью, именно это и нужно было Бурдону, и он с удовлетворением наблюдал за тем, как индейцы передают друг другу эту новость; те, кто хоть немного знал язык, сообщали тем, кто не имел о нем представления, что бледнолицые считают пчел «знахарями».

Столь удачное подтверждение пастором счастливой идеи Бурдона очень воодушевило последнего. Ведь если Питер действительно замыслил зло, то и сам бортник, и его друзья находятся едва ли не в отчаянном положении; поэтому он готов был испробовать любое средство, которое имело хоть какие-нибудь шансы на успех.

— Да, да, — продолжал развивать свою мысль бортник. — Пчелы наделены большой мудростью. Порой мне кажется, что они знают больше, чем медведи. Но об этом лучше скажет мой брат.

— Да, меня прозвали Медвежьим Окороком, — самодовольно отозвался вождь. — Индеи всегда дают имена со значением. Одной зимой убивать так много медведей, что получать это имя.

— Хорошее имя! Убить медведя — самое почетное дело для охотника, это всем известно. Если мой брат пожелает, я спрошу моих пчел, когда он забьет следующего зверя.

Дикарь, явно очень польщенный, открыл было рот, чтобы с радостью принять предложение Бурдона, но тут спокойно вмешался Питер и, по своему обыкновению, тоном, не допускающим возражений, переключил разговор на себя. Таинственный индеец не мог допустить — и Бурдон это понимал, — чтобы пальма первенства в разговоре долгое время принадлежала такому прямодушному и порывистому человеку, как Медвежий Окорок, не обладавшему к тому же способностью поддержать интеллектуальную беседу. Поэтому Питер, выступив чуть вперед, взял на себя главную роль, а своему другу предоставил быть наблюдателем и зрителем. Что произошло при новой расстановке сил, читатель узнает из последующего рассказа.

ГЛАВА XX

«… Следуй же за мной!

К тебе приставлю эльфов светлый рой,

Чтоб жемчуг доставать тебе со дна…

Скорей ко мне! Горчичное Зерно,

Горошек, Паутинка, Мотылек»

В Шекспир. Сон в летнюю ночьnote 141

В продолжение всего разговора, запечатленного нами в предыдущей главе, Бурдон со своей свитой продолжал шагать по прерии, присматривая подходящее место для продолжения работы. Найдя его, он возобновил свои операции. Питер стоял впереди всех, пристально наблюдая за каждым движением бортника. Бурдон изловил двух пчел, посадил на соты и накрыл бокалом, а сверху шапкой. Последнее действие произвело на дикарей особенно сильное впечатление — они вообразили, что в ней и заключена главная колдовская сила, но читатель, конечно, помнит из приведенного в начале книги описания, что назначением головного убора было — создать внутри бокала темноту, побуждающую пчелу спокойно усесться на соты и вволю насосаться меду. Тому, кто это понимал, вся операция представлялась достаточно простой; иное дело люди, не привыкшие вникать в обычаи таких крошечных созданий, как пчелы. Будь на их месте в этот момент олень, бизон, медведь — словом, любой четвероногий обитатель этого края, во внимательной изумленной толпе зрителей, скорее всего, нашлись бы бывалые люди, которые со знанием дела посвятили в особенности подопытного животного даже самого знающего специалиста; но ничтожная пчела никак не входила в компетенцию дикарей.

— Как ты полагать, куда пчела лететь? — спросил по-английски Питер, когда минуту спустя бортник поднял бокал.

— Одна — сюда, другая — туда. — И бортник ткнул пальцем сначала в сторону края леса, а затем — в островок деревьев посреди прерии. Это были те самые точки, к которым устремились две из предыдущей компании пчел.

Его предсказание равно могло увенчаться успехом или кончиться неудачей. Если оно сбудется, это будет огромной удачей; ну а если нет, тоже не беда — промах вскоре забудется, заслоненный более интересными событиями. Поэтому наш герой рисковал мало, а выиграть мог чрезвычайно много. К счастью, результат полностью подтвердил его предсказание: пчела взвилась, описала несколько кругов над подставкой и

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату