– Где частный аэропорт? – спросила Карсон. – Где мы найдем самолет?

– Ты все увидишь.

– Я удивлена, что ты сел за руль. При свете дня.

– Боковые стекла затемнены. В джипе меня не так-то легко разглядеть. А кроме того, мы в Сан- Франциско, тут я не выгляжу необычным.

– Ты всегда ездишь медленнее разрешенной скорости? – через пару кварталов спросила Карсон.

– Начинается, – донеслось с заднего сиденья.

– Не надо суетиться, – посоветовал ей Девкалион.

– Я не суечусь. Просто не привыкла ездить с двухсотлетними пожилыми гражданами, которые натягивают штаны до подмышек и думают, что двадцать миль в час – сумасшедшая скорость.

– Я не натягиваю штаны до подмышек и просто пытаюсь выбрать нужный момент для поворота.

– С твоим длинным черным пальто можно и ошибиться. Ты не знаешь, куда ехать? У нас есть навигатор. Я могу его включить.

– В автомобиле она всегда такая? – спросил Девкалион Майкла.

– Какая?

– Недружелюбная.

– Если она за рулем, то нет, – ответил Майкл. – Если она может вдавливать в пол педаль газа, проходить повороты на двух колесах, лавировать среди других автомобилей, словно на трассе слалома, она не только дружелюбная, но бурлит весельем, как только что открытая бутылка шампанского.

– Хочешь, чтобы я ввела адрес в навигатор? – гнула свое Карсон. – Назови адрес.

Глядя то налево, то направо, то назад, то вперед, Девкалион по-прежнему ехал с малой скоростью.

– То есть тебе важно быть за рулем, контролировать свою судьбу. И на подсознательном уровне ты, возможно, равняешь скорость – во всяком случае, пребывание в движении – с безопасностью.

– Я понимаю, что ты прожил достаточно долго, чтобы знать Зигмунда Фрейда, – ответила Карсон, – но полагаю, что работа его жизни – чушь собачья, поэтому давай обойдемся без психоанализа.

– Я просто ищу перекресток. Ага… вон он, впереди, и нам потребуется набрать скорость, не меньше пятидесяти семи миль в час, но и не больше пятидесяти девяти.

Джип рванулся вперед. Они домчались до конца квартала и повернули направо так резко, что двумя колесами заехали на тротуар, а потом съехали с него… но уже не в Сан-Франциско.

Они катили по сельской дороге среди золотистых лугов. Справа зеленели лесистые склоны предгорий. А уж за ними громоздились горы, гранитными вершинами уходя в серые облака.

– Монтана, – Девкалион съехал на обочину. – Хочешь сесть за руль, Карсон?

Она, похоже, не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Интуитивное понимание квантовой структуры мира, – донеслось с заднего сиденья.

Девкалион заговорил, вероятно, думая, что его слова объяснят их чудесное перемещение:

– На самом фундаментальном уровне структуры материи Монтана так же близка к Сан-Франциско, как первая страница блокнота близка к двадцатой.

– Да, конечно, я поведу машину, – к Карсон вернулся дар речи.

Когда она выбралась из джипа, ей пришлось на мгновение привалиться к борту, потому что ноги дрожали, а колени подгибались.

Она несколько раз медленно и глубоко вдохнула. И таким чистым воздухом, наверное, не дышала никогда. Он унес с собой усталость, вызванную ночными бдениями и предрассветной схваткой с Чангом.

В двадцати ярдах к северу на лугу паслось стадо оленей, несколько десятков. Самцы весили фунтов по тысяче, а то и больше. Их головы украшали массивные рога, поднимающиеся четырехфутовыми коронами. Родившееся летом оленята, конечно же, подросли, но держались рядом с матерями.

Скаут и Арни находились от Карсон чуть ли не в тысяче миль, но при этом она чувствовала, что расстояние до них не больше, чем от каждого олененка до его матери. И речь шла не о том, что они оставались в ее сердце. Без помощи Девкалиона Карсон не могла оказаться рядом с ними в один шаг или с одним поворотом колеса «Джипа-Чероки», но ее радовало, что самое дальнее место на карте каким-то образом ничуть не дальше соседнего дома. Удивительные загадки этого мира служили доказательством того, что ее жизнь и действия имели значение, потому что тайна – мать смысла.

Водительская дверца открылась, Девкалион вышел из джипа. Обратился к Карсон поверх крыши:

– Я ввел адрес Эрики в навигатор. Она живет в пяти милях езды на запад. Рейнбоу-Фоллс еще в четырех милях от ее дома.

Он открыл левую заднюю дверцу джипа и занял заднее сиденье, тогда как Майкл открыл правую дверцу и вышел из салона.

Карсон обошла джип спереди, села за руль, захлопнула дверцу.

Майкл занял привычное место на переднем пассажирском сиденьи.

– Так-то лучше.

– Само собой, – хмыкнула Карсон.

– Знаете, это странно, я не спал всю ночь, но внезапно почувствовал себя отдохнувшим и бодрым.

– Я тоже, – Карсон тронула джип с места, выехала на асфальт. – Думаю, причина в монтанском воздухе. Он такой чистый.

– Монтанский воздух тут ни при чем, – откликнулся с заднего сиденья Девкалион. – Вы хорошо отдохнули, пока мы добирались сюда из Сан-Франциско.

– Но ведь вся дорога не заняла и двух секунд, – удивился Майк. – Да я и не спал.

Девкалион наклонился вперед, чтобы объяснить.

– На субъективном уровне наших пяти чувств стрела времени всегда движется вперед, но на квантовом уровне у стрелы времени нет определенного направления, и ее полет можно приспособить для каких-то целей. Мы не можем вернуться в прошлое, чтобы воздействовать на будущее, но мы можем путешествовать сквозь прошлое на пути в будущее.

– Нам необязательно это понимать, – вставила Карсон.

– Что же касается нашего путешествия в Монтану… – продолжил Девкалион, – …давайте представим себе, что стрела времени полетела по кругу, сначала вернулась на несколько часов в прошлое, а потом в будущее, к мигу нашего отбытия из Сан-Франциско, одновременно переместив нас почти на тысячу миль в пространстве. Вы не подозреваете о тех часах, которые заняло путешествие в прошлое и будущее, потому что мы прибыли в тот самый момент, когда и отбыли. И пусть на субъективном уровне время для вас не изменилось, это путешествие по кругу эквивалентно нескольким часам крепкого сна.

Карсон заговорила лишь после долгой паузы.

– Я бы предпочла думать, что все дело в свежем воздухе Монтаны.

– Я тоже, – согласился Майкл.

– Ты не возражаешь? – спросила Карсон Девкалиона.

– Если вам так проще.

– Да, – кивнула Карсон. – Нам так проще.

Майкл глубоко вдохнул и выдохнул.

– Такой чистый, что аж хрустит.

И тут же раздался бодрый женский голос навигатора:

– Через две и семь десятых мили вам нужно повернуть направо.

Ленч очень уж задержали. Санитар и медсестра, которые принесли подносы с едой, не извинились и не стали ничего объяснять.

Убедив главную медсестру смены, Дорис Мейкпис, что он – дядя матери Тревиса Ахерна (конечно же, солгал), Брюс Уокер получил ленч в палате мальчика.

Еда удовольствия не доставила. Суп оказался чуть теплым, хотя и принесли его в термоизолированной тарелке под крышкой. Ни Брюс, ни Тревис особого аппетита не выказали.

Каждые пятнадцать минут Брюс пытался позвонить матери Тревиса в начальную школу «Мериуитер Льюис», но всякий раз записанный голос говорил ему, что телефоны больницы временно не работают.

Вышедшие из строя телефоны, отобранный «Блэкберри», необычное поведение и отношение персонала, голоса из вентиляционных коллекторов указывали на то, что в Мемориальной больнице творится что-то