– Все это очень хорошо, – заметил Джошуа, – но какое это имеет отношение к Кэтрин Фрай?

– Ее отец регулярно наведывался в мой бордель, – ответила Рита Янси.

– Лео Фрай?

– Он самый. Очень странный джентльмен. Сама я никогда с ним не была. Я вообще мало работала в постели, став «мадам»: все мое время забирали организационные дела, – но девушки много о нем рассказывали. Он требовал рабского повиновения, получал удовольствие, смешивая их с грязью, обзывал нехорошими словами. Это была грубая, необузданная и властная натура. Он любил извращения и не жалел денег за право делать с моими девушками все, что заблагорассудится. Так или иначе, в апреле 1940 года мой порог переступила Кэтрин Фрай, дочь Лео. Я никогда ее не видела, даже не подозревала, что у Лео есть дочь. Но он рассказал ей обо мне. И велел отправляться в Сан-Франциско, чтобы она в глубокой тайне произвела на свет младенца.

Джошуа моргнул.

– Младенца?

– Она была беременна.

– Бруно – ее родной сын?

– А как же Мэри Гантер? – поинтересовалась Хилари.

– Такой особы никогда не существовало на свете, – заявила старуха. – Ее выдумали Лео и Кэтрин.

– Так я и знал! – воскликнул Тони. – Это была слишком гладкая история!

– Никто в Санта-Елене не знал, что Кэтрин ждет ребенка, – продолжала Рита Янси. – Она носила железные обручи. Вы не поверите, что только не вытворяла бедная девушка! С тех самых пор, когда у нее случилась задержка, и задолго до того, как начать пухнуть, она стала затягиваться все туже и туже, надевая один обруч на другой. Голодала – только бы не набрать лишний вес. Это просто чудо, что она вообще выжила.

– И вы ее приняли? – произнес Тони.

– Не стану прикидываться, будто сделала это из любви к ближнему. Кэтрин ничуть не тронула моего сердца. Я взяла ее не потому, что симпатизировала или признавала за собой какие-нибудь обязательства по отношению к ее отцу. Я его терпеть не могла – за то, что он проделывал с моими девушками. Кроме того, к моменту появления Кэтрин он полтора месяца как умер. Нет, я предоставила ей убежище по той единственной причине, что она заплатила за все про все – кров, пищу, медицинское обслуживание – три тысячи долларов. Немалая сумма по тем временам!

Джошуа покачал головой:

– Не понимаю. О Кэтрин говорили, что она холодна, как рыба. Она никогда не интересовалась мужчинами, не имела любовников. Откуда же взялась беременность, кто отец ребенка?

– Лео, – ответила Рита Янси.

– Господи! – ахнула Хилари.

– Вы уверены? – спросил Джошуа.

– Абсолютно. Он начал развлекаться с ней, когда ей еще было четыре года. Сначала принуждал заниматься с ним оральным сексом, а затем, когда она расцвела, стал делать с ней все, что заблагорассудится. Абсолютно все.

Фрай надеялся, что сон освежит его и вернет ему ясность мысли. Но он, как всегда, проснулся от кошмара. Бруно вскочил с постели и подбежал к окну, за которым занималось пасмурное октябрьское утро. В голове царил хаос. Приятные и безобразные воспоминания слились в один клубок – точно извивающиеся черви.

Все дело в том, что он остался один. Совсем один. От него осталась одна половина. Вторую убила проклятая сука. С тех пор он стал невероятно нервным. Дошел до ручки. Исчерпал все свои ресурсы.

Он отошел от окна и тяжело заковылял к кровати, где лежал мертвец, опустился на колени и положил голову на грудь второму Бруно.

– Скажи хоть что-нибудь! Посоветуй, что делать дальше. Пожалуйста, помоги мне!

Но мертвый Бруно не ответил живому.

Гостиная миссис Янси.

Из столовой пришлепала большая белая кошка и прыгнула на колени к своей хозяйке.

– Откуда вы знаете, что Лео обесчестил Кэтрин? – спросил Джошуа. – Наверняка он вам об этом не рассказывал.

– Он – нет. Я узнала об этом от Кэтрин. Она была в ужасном состоянии и наполовину сошла с ума. Отец должен был доставить ее ко мне ближе к сроку – и вдруг умер. Она осталась одна и ударилась в панику. Из-за того, что она затягивалась и голодала, роды были исключительно тяжелыми. Я пригласила врача, который каждую неделю осматривал моих девушек, потому что знала, что он будет держать язык за зубами. Он был уверен, что ребенок родится мертвым. Относительно самой Кэтрин он тоже не питал надежд. Она промучилась четырнадцать часов. Я никогда еще не видела, чтобы кто-нибудь так мучился. Она почти все время бредила. А как только пришла в сознание, поспешила рассказать мне, что с ней случилось. Должно быть, хотела облегчить душу. Вот и пришлось мне стать священником и выслушать ее исповедь. Фактически Лео воспитал ее как сексуальную рабыню. Когда она подросла, он вступил с ней в половую связь. Лео предохранялся, но, должно быть, однажды допустил оплошность, и она понесла от него.

Хилари захотелось стащить со спинки дивана накидку и укутать плечи. Несмотря на частые побои, страх, физические и душевные муки, которые она вытерпела, живя с Эрлом и Эммой, ей все же посчастливилось избегнуть сексуального насилия. Хилари была уверена, что Эрл рано стал импотентом и только это спасло ее от последнего унижения. А Кэтрин Фрай прошла через это.

Должно быть, Тони угадал ее мысли. Он взял Хилари за руку и нежно пожал.

Миссис Янси погладила белую кошку, и та довольно замурлыкала.

– Все-таки я кое-чего не понимаю, – признался Джошуа. – Почему Лео не отправил ее к вам раньше – сразу, как только узнал о беременности, – чтобы вы помогли ей сделать аборт? Ведь вы наверняка могли это устроить?

– Естественно, – ответила миссис Янси. – В моей профессии приходится знаться с врачами, которые способны на такие вещи. Не могу сказать точно, почему Лео не сделал этого. Но у меня есть своя догадка на этот счет.

– Какая же?

– Возможно, он надеялся, что Кэтрин произведет на свет прелестную маленькую девочку.

– Не понял?

– Неужели так трудно догадаться? – Миссис Янси поскребла у кошки под жирным подбородком. – Если бы он стал дедушкой, через несколько лет он смог бы обесчестить малютку, как обесчестил Кэтрин. И у него было бы две женщины вместо одной. Маленький личный гарем.

Не добившись ответа от своей второй половины, Бруно встал и начал бесцельно бродить по огромному помещению чердака, взметая пыль. В тусклых лучах света плясали пылинки.

Наконец он наткнулся на пару гантелей, каждая весом в пятьдесят фунтов, тех самых, которые он поднимал по шесть дней в неделю на протяжении многих лет – от двенадцати до тридцати пяти. Главное оборудование – штанга, более тяжелые гири и брус для отжимания – хранились в цоколе, а эти он оставил здесь, чтобы поупражняться дополнительно в перерывах между другими занятиями.

Бруно поднял гантели и начал гимнастику. Могучие плечи и руки быстро вошли в привычный ритм; из пор заструился пот.

Двадцать восемь лет назад, когда он впервые почувствовал вкус к поднятию тяжестей и решил стать атлетом, мать одобрила это решение. Долгие, выматывающие тренировки сжигали только-только начавшую заявлять о себе сексуальную энергию. Позднее, когда он нарастил мышечную ткань и стал выглядеть как заправский тяжелоатлет, Кэтрин пересмотрела свое отношение. Испугавшись, что в один прекрасный день он обратит свою физическую мощь против нее самой, она спрятала гантели. Но когда Бруно разразился