– Я тоже. Как насчет ада?

– Некоторые считают, что земля и есть ад.

– Нет. Это совсем другое место. Геенна огненная и все такое. И если существуют ангелы, значит, должны существовать и черти. Демоны. Дьявол. Так гласит Библия.

– Можно быть добрым христианином и не воспринимать Библию буквально.

– А вам известны знаки дьявола?

– Какие знаки?

– Ну, знаки. Когда кто-то заключает сделку с дьяволом, тот ставит на нем свое клеймо. Как мы клеймим свой скот.

– Неужели вы верите, что можно заключить сделку с дьяволом?

– А? Нет. Я – нет. Это бред. Дерьмо собачье. Но некоторые верят. И даже многие. Я много читал об этом.

– Расскажите мне о дьявольских знаках.

– Ну, видите ли, они бывают разные. Родинка на лице в виде земляничины. Третья грудь. Число 666, спрятанное под волосами. Близнецы…

– Близнецы – знак дьявола?

– Я не хочу сказать, что во все это не верю. Но другие верят».

Радж нажал на клавишу «стоп».

– Маленькое замечание, прежде чем я дам вам послушать дальше. Я поощрял разговоры об оккультных вещах, потому что считал это чем-то вроде интеллектуальной разминки. К сожалению, я ошибался. Я поверил, что он не принимает это всерьез.

– Да, – тихо произнесла Хилари. – Для него это было чертовски серьезно.

Радж снова пустил магнитофон.

«– Вы сказали, что близнецы – знак дьявола?

– Ага. Но, конечно, не все, а, например, сиамские. Или если однояйцевые близнецы родятся с оболочкой на голове. Оба. Это очень редкое явление».

Радж вынул кассету.

– Я не уверен, что это может пригодиться. Но коль скоро у Бруно появился двойник, я подумал, что тема близнецов может представлять для вас интерес.

Джошуа перевел взгляд с Тони на Хилари.

– Но если Мэри Гантер родила близнецов, почему Кэтрин привезла домой только одного из них? Почему лгала, что родился только один ребенок? Какой в этом смысл?

Радж поставил последнюю из четырех кассет, лежавших отдельно.

– Это наш последний разговор с Фраем, имевший место три недели назад. Он наконец-то согласился подвергнуться гипнозу, но предварительно взял с меня слово касаться только одной темы – ночных кошмаров. Я внушил ему, что он спит и видит тот самый сон.

«– Что вы видите, Бруно?

– Мою мать. И себя.

– Чем вы заняты?

– Она меня тащит.

– Куда?

– Не знаю. Я совсем маленький.

– И мать заставляет вас куда-то идти?

– Да. Тащит за руку.

– Куда она вас тащит?

– К какой-то двери. Да, двери. Не давайте ей ее открывать!

– Тише. Успокойтесь. Расскажите, что это за дверь. Куда она ведет?

– В ад.

– Откуда вам это известно?

– Она в земле. Не позволяйте ей ее открывать! Нет! Я не хочу!

– Успокойтесь, Бруно. Вы успокоились?

– Д-да.

– Хорошо. Теперь спокойно, без эмоций, расскажите, что происходит дальше. Вы с матерью стоите перед дверью в земле. Что дальше?

– Она… открывает дверь!

– Дальше.

– Толкает меня туда.

– Продолжайте, Бруно.

– Захлопывает дверь. Запирает ее.

– Что там, за дверью?

– Темнота.

– Вы что-нибудь видите?

– Нет, ничего.

– Что дальше?

– Я пытаюсь выбраться.

– И что?

– Дверь слишком тяжелая. И на запоре.

– Бруно, это только сон?

– …

– Это только сон, Бруно? Или воспоминание? Ваша мать действительно запирала вас в темной комнате?

– Д-да.

– В подвал?

– Эта комната была под землей.

– Часто она это делала?

– Да.

– Раз в неделю?

– Чаще.

– Это было наказание?

– Да.

– За что?

– За то, что я… поступал… и думал… не как один.

– Один – кто?

– Один. Просто один. Один – и все.

– Хорошо, Бруно. Вы убедились, что не можете выбраться. Что делаете потом?

– Стою на верхней ступеньке и смотрю вниз, в темноту.

– Там есть ступеньки?

– Да.

– Куда они ведут?

– В ад.

– Итак, вы стоите и смотрите в темноту.

– И слушаю.

– Что вы слышите?

– Шорохи.

– Шепот?

– Может быть.

– О чем?

– Не знаю. Это не слова. Просто шорохи. Они шуршат.

– Кто «они»? Это люди?