– Только попробуй меня обмануть, – пригрозил Фрай. – Изуродую так, что родная мать не узнает.

Он приставил клинок к ее щеке. Девушка вздрогнула и закрыла глаза.

– Как тебя зовут?

– Салли.

– О’кей, Салли. Я хочу задать тебе несколько вопросов, но не здесь.

Девушка открыла глаза. Из них покатились слезы. Она проглотила комок.

– Что вам нужно?

– Задать тебе несколько вопросов насчет Кэтрин.

Она наморщила лоб.

– Я не знаю никакой Кэтрин.

– Знаешь – под именем Хилари Томас.

Она еще больше наморщила лоб.

– Хозяйка коттеджа в Вествуде?

– Сегодня ты делала у нее уборку.

– Но я ее никогда не видела.

– Это мы еще проверим.

– Это правда. Мне ничего не известно.

– Может быть, ты знаешь больше, чем тебе кажется.

– Нет, правда!

– Послушай. – Он через силу выдавил из себя улыбку и постарался придать голосу добродушную интонацию. – Давай перейдем в спальню: там удобнее.

Салли затряслась, словно в приступе эпилепсии.

– Вы хотите меня изнасиловать?

– Да нет же.

– Да, да, да!

Фраю стоило огромного труда сдержаться. Он злился на эту идиотку за то, что она смеет ему перечить. Не хочет переходить в спальню. Жаль, что нельзя пырнуть ее ножом и вырвать информацию. Ему необходимо знать, где скрывается Хилари Томас. Фрай смекнул, что лучше всего обращаться с девушкой, как с куском толстой проволоки: гнуть то в одну, то в другую сторону, пока не сломается. Чередовать угрозы с лестью. Ему и в голову не пришло, что она может добровольно сообщить то, что ему нужно. По логике Фрая, ее наняла Хилари Томас, то есть Кэтрин, и, стало быть, она – участница направленного против него заговора. Не безучастный свидетель, а прислужница Кэтрин, ее шпионка – может быть, даже сама – оживший труп. Она не выдаст свою хозяйку – только если он принудит ее.

– Я не собираюсь тебя насиловать. Обещаю. Но хочу, чтобы во время допроса ты лежала: так труднее сбежать. А раз тебе все равно суждено лежать на спине, лучше делать это не на жестком полу, а на удобной кровати. Я забочусь только о твоем удобстве, Салли.

– Мне и здесь удобно, – нервно пробормотала она.

– Не будь дурой. Кроме того, если кто-нибудь взойдет на крыльцо, он может услышать шум и заподозрить неладное. В спальне куда спокойнее. Ну-ка, вставай, живо!

Девушка подчинилась и встала на ноги. Фрай приставил ей к шее нож, и они пошли в спальню.

Хилари была не большой любительницей спиртного, но сейчас ее радовала возможность выпить бокал виски в обществе Тони и Джошуа Райнхарта. Адвокат рассказал им о деньгах, снятых со счетов Фрая в Первом Тихоокеанском объединенном банке, о загадочном письме, извлеченном из сейфа, и поделился своими сомнениями относительно того, что они похоронили настоящего Бруно Фрая.

– Вы подумываете об эксгумации трупа? – поинтересовался Тони.

– Пока еще нет. Сначала я хочу провернуть еще парочку дел. Если они пойдут успешно, возможно, эксгумация и не понадобится.

Он поведал им о Рите Янси из Холлистера и докторе Николасе Радже из Сан-Франциско и передал свой разговор с Лэтэмом Роторном.

Хилари зябко пожала плечами.

– Можно подумать, что этот Готорн и сам недалеко ушел от Фрая.

Джошуа вздохнул.

– Если сажать в сумасшедший дом всех, у кого есть отклонения, скоро на земле никого не останется.

Тони наклонился поближе к нему.

– Вы поверили Готорну, что он не знает о двойнике?

– Да, – убежденно ответил Джошуа. – Как ни странно, поверил. Он, конечно, помешан на сатанизме и небезупречен в моральном отношении, может быть, даже опасен, но, по крайней мере, я верю в его искренность. Возможно, Рита Янси или доктор Радж дадут более ценную информацию. Ну, и довольно об этом. Теперь мне бы хотелось послушать вас. Что стряслось в Лос-Анджелесе? Зачем вам понадобилось мчаться в Санта-Елену?

Хилари и Тони по очереди ввели Джошуа в курс дела. Когда они закончили, он бросил на девушку пытливый взгляд и сказал:

– Вы чертовски храбрая юная леди.

– Вот уж нет, – запротестовала она. – Я до смерти напугана. В последнее время не чувствую ничего, кроме страха.

– Бояться – еще не значит быть трусом, – возразил Джошуа. – В основе храбрости всегда лежит страх. Единственная разница между смельчаком и трусом та, что трус поднимает лапки кверху, а смельчак борется и в конце концов побеждает. Будь вы трусиха, вы сбежали бы на месячишко куда-нибудь на Гавайи или в Европу и предоставили все времени. А вы рванули сюда, на родину Бруно Фрая, можно сказать, в самое пекло, где подвергаетесь не меньшей, а, может быть, гораздо большей опасности, чем в Лос- Анджелесе. Я человек скептического склада ума и не особенно склонен к пафосу, но вами я восхищаюсь.

Хилари вспыхнула и опустила глаза.

– Если бы я была смелой, я осталась бы в городе и устроила ему ловушку, с собой в качестве приманки. Здесь мне вряд ли что-либо угрожает. Фрай уверен, что я в Лос-Анджелесе. Откуда ему знать, где я?

Спальня. Салли лежала на кровати и полными слез глазами следила за бандитом. Фрай обследовал комнату, заглянул в ящики шкафов и наконец вернулся к ней.

У нее была стройная и очень хрупкая шея с алым пятнышком крови.

Девушка проследила за его взглядом и дотронулась до ранки.

– Не беспокойся, – сказал Фрай. – Это всего лишь царапина.

В спальне, расположенной в задней части бунгало, преобладали цвета земли. Три стены были выкрашены в бежевый цвет, а четвертая обтянута грубой тканью наподобие мешковины. На покрывалах и портьерах цвета кофе с молоком – абстрактные узоры. Полированная мебель красного дерева слегка мерцала в мягком свете бра.

Салли лежала на спине – ноги вместе, руки по бокам. На ней по-прежнему было белое форменное платье; она натянула юбку на колени. Длинные каштановые волосы разметались по подушке.

Бруно сел на край кровати.

– Где Кэтрин?

Девушка моргнула, чтобы смахнуть слезы, но вслед за ними тут же набежали новые. Он повторил вопрос:

– Где сейчас Кэтрин?

– Я же сказала, что не знаю никого по имени Кэтрин, – плачущим голосом произнесла она. У нее слегка подрагивала пухлая нижняя губка.

– Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду, – рассвирепел Фрай. – Нечего играть со мной в кошки-