– Разумеется, в это трудно поверить – но все же легче, чем предположить, будто в течение одной недели тебя атаковали два ничем не связанных между собой маньяка, одержимых одним и тем же бредом насчет вампиров. Нет уж, версию о том, что Фрай жив, проще переварить.

– Может, ты заразился от меня?

– Чем?

– Безумием.

Тони улыбнулся.

– Безумие – не простуда. Оно не распространяется по воздуху – и даже посредством поцелуев.

– Ты когда-нибудь слышал о групповом психозе?

Тони тормознул перед светофором.

– Ну да. К нему обычно прибегают психи, не способные выдумать что-нибудь оригинальное.

– Ты можешь шутить в такое время?

– В такое время – тем более.

– Как насчет массовой истерии?

– Никогда не увлекался подобными играми. И потом, нас только двое… Это еще не «массы».

Хилари улыбнулась.

– Господи, как мне повезло, что ты рядом! Было бы ужасно сражаться в одиночку.

– Ты никогда больше не будешь одна.

Хилари благодарно положила руку ему на плечо. В четверть двенадцатого они подъехали к моргу.

В приемной коронера секретарша сообщила, что главный медэксперт не стал лично производить вскрытие тела Бруно Фрая. Согласно предварительной договоренности, он провел прошлые четверг и пятницу в Сан-Франциско. Аутопсию выполнил его помощник.

Это позволило Хилари надеяться на простое решение загадки возвращения Фрая с того света. Возможно, ассистент оказался лодырем и в отсутствие босса отлынивал от работы.

Ее надежда разлетелась в прах при виде Айры Голдфилда, того самого помощника. Это оказался интересный мужчина немногим более тридцати лет от роду, с проницательными голубыми глазами и светлой курчавой шевелюрой, доброжелательный, собранный и, очевидно, преданный своей работе.

Голдфилд провел их в небольшой кабинет, где стоял слабый запах формалина и сигаретного дыма. Они сели напротив него за письменный стол, заваленный справочниками, результатами лабораторных анализов и текстами, отпечатанными на компьютере.

– Разумеется, – сказал Голдфилд, – я помню этот случай. Бруно Грэхем… нет… Гантер. Бруно Гантер Фрай. Две колотые раны, одна не опасная, а другая – послужившая причиной смерти. Я еще не видел такого брюшного пресса. – Он посмотрел на Хилари и спохватился: – Вы та самая леди, которая его заколола?

– В порядке самозащиты, – уточнил Тони.

– Ни секунды не сомневался, – заверил Голдфилд. – С профессиональной точки зрения было бы в высшей степени абсурдно предположить, будто мисс Томас могла совершить нападение на такого верзилу. Он бы раздавил ее, как букашку. Сдул, как пушинку. – Врач снова посмотрел на Хилари. – В газетах сообщалось, что Фрай напал на вас, не зная о ноже.

– Он считал меня безоружной.

Голдфилд кивнул.

– Это соответствует моим наблюдениям. Принимая во внимание разницу в габаритах, вы только и могли одолеть его, застигнув врасплох. У этого человека были железные бицепсы, трицепсы и предплечья. Должно быть, он на протяжении десяти-пятнадцати лет занимался культуризмом. Вам чертовски повезло, мисс Томас. Не застигни вы его врасплох, он переломил бы вас пополам – в буквальном смысле. Как нечего делать. – Голдфилд покачал головой, все еще вспоминая необыкновенную физическую мощь Бруно Фрая. – Так о чем вы хотели спросить?

Тони посмотрел на Хилари. Та пожала плечами:

– Наверное, теперь это уже не имеет значения.

Голдфилд перевел взгляд с нее на детектива, и на его симпатичном лице появилось выражение любопытства. Тони прочистил горло.

– Я согласен с Хилари. Теперь, когда мы встретились с вами, это кажется бессмысленным.

– Вы говорите так загадочно, что возбудили мое любопытство. Неужели я так и не узнаю, в чем дело?

– Хорошо, – ответил Тони. – Мы собирались выяснить, точно ли было совершено вскрытие.

Голдфилд не понял.

– Но вы же и так это знали.

– Мы хотели услышать это от вас лично.

– Мы видели отчет об аутопсии, – объяснил Тони, – но хотели убедиться, что работа и впрямь была выполнена.

– Но теперь, когда мы увидели вас, – поспешила добавить Хилари, – у нас нет ни малейших сомнений.

Голдфилд вскинул голову – изумленно, а не обиженно.

– Вы хотите сказать, что я мог подписать отчет, не произведя вскрытия?

– Теоретически такая возможность существовала, – оправдывался Тони. – Вам могло что-нибудь помешать…

– У нас такого не бывает, – возразил Голдфилд. – Шеф держит нас в ежовых рукавицах. Не дай бог, кто-нибудь проявит малейшую небрежность в работе, он его в порошок сотрет. – Чувствовалось, что он искренне гордится шефом.

На всякий случай Хилари спросила:

– У вас нет сомнения, что Бруно Фрай… умер?

Голдфилд воззрился на нее так, словно она попросила его встать на голову и продекламировать стихотворение.

– Ну разумеется, умер!

– Вы делали общее вскрытие? – поинтересовался Тони.

– Да. Я рассек… – Голдфилд внезапно остановился, секунду-другую поразмыслил и поправился: – Нет. Это не было общее вскрытие в полном смысле слова, то есть рассечение всех частей тела. Тогда как раз выдался очень жаркий денек, работы хоть отбавляй, а нас тут не так уж много. Но в данном случае общее вскрытие и не требовалось. Причиной летального исхода послужила рана в области живота. Нам не было нужды вскрывать грудную клетку и исследовать сердечную мышцу. Я провел тщательное обследование и вскрыл брюшную полость, чтобы установить степень повреждения и определить точную причину смерти. Если бы его закололи не в вашей квартире, защищаясь… то есть если бы обстоятельства его гибели не были столь очевидными, я бы сделал больше. Но в данном случае было абсолютно ясно, что нет причины возбуждать уголовное преследование. Кроме того, я не сомневался, что именно рана в области живота сыграла роковую роль.

– А не может быть, что он был только в глубокой коме? – с надеждой спросила Хилари.

– В коме?! Господи Иисусе, конечно, нет. – Голдфилд поднялся из-за стола и начал шагами мерить комнату. – Мы проверяли пульс, дыхание, состояние зрачков и даже излучения мозга. – Он вернулся к столу и посмотрел на посетителей сверху вниз. – Мертв, как камень. Да когда я его увидел, в нем почти не осталось крови, которая могла бы поддержать минимальную жизнедеятельность. Он успел посинеть. Нет, здесь невозможно было ошибиться.

Тони встал.

– Прошу прощения за то, что мы отняли у вас время, доктор Голдфилд.

– А я прошу прощения за то, что усомнилась в качестве вашей работы, – присоединилась к нему Хилари.

– Погодите, – попросил врач. – Вы не можете уйти, не объяснив, в чем дело.

Хилари с Тони переглянулись. Обоим не хотелось обсуждать с Голдфилдом проблему ходячих трупов.