— Мэри. Мэри З-Зелински.
— Как зовут вашего мужа?
— Питер.
У Мэри Зелински был прелестный носик. Просто образец прямизны и формы.
Линия носа была совершенна. Прекрасные тонкие ноздри. Словно их изваяли из тончайшего фарфора. Ему казалось, что раньше он никогда не видел такого идеального носа.
Рой улыбнулся и сказал:
— Ну, Мэри, нам нужно знать, где он.
— Кто? — спросила женщина.
— Я уверен, что вы это знаете. Нам нужен Спенсер Грант.
— Я его не знаю.
Пока она ему отвечала, он отвел взгляд от ее носа и посмотрел ей прямо в глаза. Он видел, что она не лжет ему.
— Я никогда ничего о нем не слышала, — добавила Мэри.
Рой сказал Веккио:
— Выключи газ под томатным соусом, а не то он пригорит.
— Я клянусь, что никогда о нем не слышала, — продолжала убеждать женщина.
Рой почти верил ей. Даже у Елены Прекрасной нос был хуже, чем у Мэри Зелински. Конечно, Елена Прекрасная, хотя и косвенно, повинна в смерти тысяч людей. Много народу пострадало из-за нее, и, конечно, красота не была гарантией невиновности. За века, прошедшие со времен Елены Прекрасной, люди научились скрывать зло, поэтому даже самые невинно выглядевшие существа иногда были виновны в сокрытии правды.
Рой хотел быть уверенным, поэтому он сказал:
— Если я почувствую, что вы мне лжете…
— Я не лгу, — сказала Мэри дрожащим голосом.
Он поднял руку, чтобы она замолчала, и продолжал точно с того места, где она прервала его:
— …Я могу отвести эту чудную девочку в ее комнату, раздеть ее… — Женщина крепко зажмурила глаза. Казалось, она хотела стереть встававшую перед ее глазами сцену, которую с таким изяществом рисовал перед ней. — …И там среди ее мишек и кукол я мог бы поучить ее некоторым играм, которыми занимаются взрослые люди.
От ужаса женщина широко раскрыла глаза и раздула ноздри. Да, у нее был действительно прелестный носик!
— Итак, Мэри, посмотрите мне в глаза, — сказал он. — И расскажите мне, знаете ли вы человека по имени Спенсер Грант.
Она еще шире раскрыла глаза и, не отрываясь, смотрела на него.
Они смотрели друг на друга, словно играя в «гляделки».
Он положил руку на головку ребенка, погладил шелковистые волосы и улыбнулся.
Мэри Зелински прижала крепче свою дочь.
— Клянусь Богом, что я никогда о нем не слышала. Я его не знаю. Я не понимаю, что здесь происходит.
— Я вам верю, — сказал он. — Успокойтесь, Мэри. Я вам верю, моя милая леди. Простите нас, что нам пришлось прибегнуть к такой жестокости.
Хотя говорил он извиняющимся тоном и очень тихо, его охватывала ярость. Он бушевал от ненависти к Гранту, который каким-то образом перехитрил его. Он не злился на эту женщину.
Он не злился на ее дочку или ее несчастного супруга в его синем пластиковом кресле.
Хотя Рой старался не выдавать свою ярость, женщина, видимо, все прочла в его глазах, которые всегда сохраняли выражение доброты. Она отшатнулась от него.
Веккио, стоявший у плиты после того, как привернул газ под томатным соусом и кастрюлей с кипящей водой, сказал:
— Он больше здесь не живет.
— Я думаю, что он здесь никогда и не жил, — с напряжением в голосе сказал Рой.
Спенсер вынул из стенного шкафа два чемодана, посмотрел на них, маленький отложил в сторону и разложил на постели большой. Он отобрал одежду, которой ему должно было хватить на неделю. У него не было костюма, белой рубашки или даже галстука. В шкафу висело пар шесть джинсов, столько же легких хлопчатобумажных брюк коричневого цвета. Там были рубашки цвета хаки и джинсовые рубашки. На верхней полке шкафа лежало четыре теплых свитера — два синих и два зеленых. Он взял по одному каждого цвета.
Пока Спенсер укладывал чемодан, Рокки бродил из комнаты в комнату. Он, волнуясь, наблюдал за каждым окном. Бедный парень, он все еще никак не мог избавиться от страшного сна.
Оставив своих людей стеречь семью Зелински, Рой вышел на улицу и пошел к машине.
Сумерки превратились из красных в темно-фиолетовые. Зажглись уличные фонари. В воздухе не чувствовалось ни дуновения ветерка. Какое-то мгновение было так тихо, как бывает только в деревне и в поле.
Им повезло, что соседи Зелински ничего не слышали и у них не возникло никаких подозрений.
С другой стороны, в рядом стоящих домах не было видно света. Многие семьи в этом приятном месте, где жили в основном люди среднего достатка, могли продолжать вести привычный образ жизни, если только работали оба супруга. Можно даже сказать, что в такие времена, когда экономика была на спаде, люди едва выдерживали растущие расходы, даже если в семье работали полный рабочий день муж и жена.
Сейчас как раз был час пик, и почти все дома на этой улице ждали возвращения своих владельцев. А те пробирались через транспортные пробки, заезжали за детьми в садики и школы. Кстати, это тоже стоило больших денег. Люди старались как можно быстрее добраться до дома, чтобы там отдохнуть несколько часов и снова вернуться в мясорубку современной напряженной жизни.
Иногда Рой так сочувствовал тяготам людей, что у него от огорчения выступали на глазах слезы.
Но сейчас ему не следовало расслабляться и становиться слишком чувствительным. Он должен был найти Спенсера Гранта.
В машине он завел мотор и сел на пассажирское сиденье, потом включил портативный компьютер и подключил к нему телефон.
Он вызвал Агентство и попросил, чтобы ему нашли телефон Спенсера Гранта, жившего в районе Лос-Анджелеса. Начались поиски из самого центра, расположенного в Вирджинии. Рой надеялся выяснить адрес у телефонной компании, так же как ранее адрес Беттонфилд.
Наверное, Дэвид Дэвис и Нелла Шир уже покинули офис, поэтому он не мог позвонить им и выместить на них свою злобу. Но в любом случае это была не их вина. Хотя ему бы очень хотелось обвинить во всем Дэвиса и Верца. Его, наверное, звали Игорь.
Через несколько минут ему ответили, что Спенсер Грант вообще не значится в справочнике и среди тех, чей телефон засекречен. Был проверен весь район Лос-Анджелеса.
Рой не мог этому поверить. Он полностью доверял «Маме».
Дело было совсем не в ней. Она была такой же безгрешной, как и его собственная дорогая мамочка. Это Грант был умен. Даже слишком умен.
Рой попросил «Маму» проверить счета телефонной компании,
Пока «Мама» выясняла это, Рой обратил внимание на машину, проехавшую по улице и заехавшую во дворик недалеко от дома Зелински.
Ночь вступила во владение городом. До самого конца горизонта на западе спустилась темнота. Не осталось ни пятнышка великолепного королевского алого цвета на небе.
Экран дисплея слегка вспыхнул, и Рой взглянул на компьютер у него на коленях. Как сообщила ему
