—
Спенсер стоял посредине черной комнаты, держа правую руку перед глазами. Он не сводил с нее взгляда под резким источником света. Казалось, он сомневался, что это была его собственная рука.
Он заявил с удивлением:
— Я пытался ее спасти.
— Я это знала, — сказала Элли.
— Но я никого не смог спасти.
— Это не твоя вина.
В первый раз после того страшного июля он подумал, что, может, не сразу, но постепенно он сможет допустить, что на нем не лежит страшный груз вины. Он был виновен не больше, чем любой другой человек.
Он мог страдать от темных воспоминаний, от того, что знал, какое зло могут творить люди, знал такие вещи, с которыми не захочет столкнуться ни один нормальный человек, а ему пришлось с ними столкнуться, но он не был ни в чем виноват…
Рокки залаял громко, два раза.
Спенсер был поражен и сказал:
— Он никогда не лает.
Элли быстро повернулась к двери, снимая пистолет с предохранителя, но момент упустила. Дверь резко открылась.
Добродушный мужчина, тот самый, который ворвался в домик Спенсера в Малибу, влетел в черную комнату. В правой руке у него была «беретта» с глушителем. Он улыбался и палил из пистолета, вбегая в комнату.
Элли получила пулю в правую руку и взвизгнула от боли. Рука дернулась и выпустила пистолет. Элли отшвырнуло к стене. Она откинулась на эту черноту, еле дыша от шока и от боли в руке. Она видела, что «узи» сползает у нее с плеча. Она пробовала схватить его левой рукой, но он выскользнул из ее пальцев и упал на пол в стороне от нее.
Пистолет тоже проехал по полу по направлению к мужчине с «береттой». Но Спенсер рванулся за «узи» в тот миг, когда автомат падал на пол.
Продолжая улыбаться, человек выстрелил еще раз. Пуля высекла искры из стены в миллиметре от руки Спенсера. Тот был вынужден попятиться, а пуля пронеслась рикошетом по комнате.
Казалось, что стрелок не обратил внимания на визг пули, как будто он был заговорен и его безопасности ничего не могло угрожать.
— Я предпочитаю не стрелять в вас, — сказал он. — Я также не хочу убивать Элли. У меня относительно вас совершенно другие планы. Но одно только неверное движение — и у вас не останется никакого выбора. Бросайте мне «узи».
Вместо того чтобы выполнить приказание, Спенсер подошел к Элли. Он прикоснулся к ее лицу и посмотрел на плечо.
— Как твоя рана?
Она зажимала плечо, не желая выдавать, насколько ей больно, но он мог прочитать правду в ее глазах.
— Нормально, у меня все нормально. Это ерунда, — сказала она.
Но Спенсер видел, что, солгав ему, она покосилась на скулившую собаку.
Тяжелая дверь в «мясницкую» осталась приоткрытой. Кто-то придерживал ее и не давал закрыться. Стрелок отступил в сторону, чтобы некто мог войти. Вторым человеком был Стивен Акблом.
Рой был уверен, что эта ночь будет одной из самых интересных в его жизни. Такая же выдающаяся, как та, которую он провел с Евой сразу после знакомства. Он, правда, считал, что не предает Еву, надеясь, что сегодняшняя ночь даже превзойдет прежнюю. Здесь было удивительное сочетание событий: наконец он поймал эту женщину; появилась возможность узнать, обладал ли Грант сведениями об организованной оппозиции Агентству; Рой предвкушал удовольствие, которое испытает, когда измученного Спенсера освободит от его бед; возбуждала уникальная возможность быть рядом с одним из величайших художников столетия, когда тот вновь займется делом, которое прославило его; и еще, когда все закончится, может быть, ему удастся сохранить великолепные глаза Элеоноры. Космические силы приложили все старания, задумав такую ночь.
Когда Стивен вошел в комнату, выражение лица Спенсера Гранта окупило для Роя потерю двух вертолетов и одного спутника. Лицо Спенсера потемнело от злобы, черты исказились. Это была ярость в чистом виде, поэтому в ней была видна удивительная красота.
Хотя Грант был в ярости, он отошел к женщине.
— Привет, Мики, — сказал Стивен. — Как у тебя дела? — Сын — раньше Мики, а теперь Спенсер — был не в состоянии вымолвить ни слова. — У меня в порядке, но… обстоятельства… весьма сложные, — продолжал художник.
Спенсер Грант по-прежнему молчал. Рой похолодел, увидев глаза бывшего копа.
Стивен огляделся. Он посмотрел на потолок, черные стены, пол.
— Они обвинили меня и в гибели той женщины в ту ночь. Это ты прикончил ее тогда, но я взял на себя твою вину. Сделал это ради тебя, мой малыш-мальчиш!
— Он к ней не прикасался! — сказала Элли Саммертон.
— Разве? — спросил художник.
— Мы знаем, что это так.
Стивен с огорчением вздохнул.
— Ну конечно, он этого не делал. Но он мог бы это сделать. — Акблом поднял руку и показал расстояние в полсантиметра указательным и большим пальцами. — Еще бы чуть-чуть…
— Ничего подобного, — снова сказала женщина.
Но Спенсер молчал. Он не мог ничего сказать.
— Почему вы так считаете? — опять спросил Стивен. — А мне кажется, я прав. Я думаю, если бы он был немного умнее и я уговорил бы его снять штаны и сначала влезть на нее, то потом он с удовольствием взял бы в руки скальпель. Понимаете, он в то время уже был почти готов к этому.
— Ты — не мой отец, — отсутствующим голосом произнес Спенсер.
— Мальчик мой дорогой, вот тут ты ошибаешься. Твоя мать твердо верила в нерушимость брачных клятв. Я был ее единственным мужчиной. Я уверен в этом. Перед концом, в этой комнате, она не могла скрыть от меня ни единого секрета. — Рой подумал, что Грант полетит через всю комнату с яростью быка, не обращая внимания на пули. — Какая жалкая маленькая собачонка, — продолжал Стивен. — Посмотрите, как она дрожит и повесила голову. Мики, этот красавец как раз для тебя. Он мне напоминает, как ты себя
