И как раз нашел нужный ему роман, уже протянул к нему руку, когда услышал шум над головой: зазвучала музыка, напоминающая звон сотен маленьких колокольчиков.

А когда Фрик взглянул на купол из цветного стекла,

то увидел, как сотни осколков отделились от него и падают вниз.

Нет. Не стекла. Разноцветная стеклянная мозаика тридцатифутового купола осталась на месте. Цветные лоскутки выпадали из стекла, не разрушая его, проваливались сквозь него из ночи, а может, откуда-то еще, из чего-то куда более странного, чем ночь.

Лоскутки падали медленно, неподвластные закону всемирного тяготения, и по мере приближения к полу меняли цвет. Меняя цвет, сталкивались друг с другом и сливались. А слившись воедино, обрели объем и форму.

Соединившись, лоскутки превратились в Таинственного абонента, которого Фрик в последний раз видел во второй половине этого дня в розовой комнате, где он смотрел на него с послезавтрашнего номера «Лос- Анджелес таймс», и с которым прошлой ночью столкнулся на чердаке. Если там ангел-хранитель без помощи крыльев спланировал с поддерживающих крышу ферм на пол чердака, но теперь беззвучно опустился на ковер в нескольких футах от Фрика.

— Умеете же вы появляться красиво, — в голосе Фрика отчетливо слышалась дрожь.

— Молох здесь, — объявил хранитель таким тоном, что у Фрика сжалось сердце, а потом начало отчаянно молотить по ребрам. — Беги в свое глубокое и тайное убежище, Фрик. Беги прямо сейчас.

Фрик указал на купол из цветного стекла.

— А почему вы не можете забрать меня туда, откуда пришли, где я буду в безопасности?

— Я же говорил тебе, мальчик, ты должен сам делать выбор, реализовывать свободу воли, спасать себя.

— Но я…

— А кроме того, ты не можешь попасть туда, где бываю я, или воспользоваться доступными мне средствами передвижения, пока ты не умер. — Хранитель шагнул к Фрику, наклонился, его бледное лицо оказалось в дюйме от лица мальчика. — Или ты хочешь умереть страшной смертью, чтобы обрести возможность путешествовать, как я?

Колотящееся сердце Фрика выбило из горла все слова, прежде чем он успел их произнести, и пока он пытался вернуть себе дар речи, этот странный хранитель оторвал его от пола и поднял над головой.

— Молох в доме. Прячься, мальчик, ради бога, прячься.

С этими словами Таинственный абонент отшвырнул Фрика от себя, словно тряпичную куклу. Но чудесным образом мальчик не врубился в книжные полки или какую другую мебель, а на медленной скорости, вращаясь, полетел через библиотеку, над креслами и столами, мимо островков книжных полок.

И в какой-то момент, когда ноги оказались вверху, а голова — внизу, Фрик увидел, как фотография миловидной женщины, его воображаемой матери, уже выскользнув у него из кармана, неспешно летела, вращалась вместе с ним, словно спутник планеты. Как астронавт, пытающийся схватить плавающий тюбик с едой в невесомости кабины космического челнока на околоземной орбите, Фрик потянулся к фотографии рукой, но не смог ее поймать.

Внезапно он опустился на пол на обе ноги, рядом с рождественской елью, увешанной ангелами, и сразу же побежал, хотел он этого или нет. Ноги сами взяли с места в карьер.

Пробежав мимо ели, в дверном проеме Фрик остановился, оглянулся.

Хранитель исчез.

Фотография тоже пропала из виду.

«Молох в доме».

Фрик кратчайшим путем помчался из библиотеки в оранжерею.

Подойдя к одному из бронзово-стеклянных французских окон, открывающихся во внутренний дворик площадью в пол-акра, с фонтанами и бассейном, Корки Лапута воспользовался ключами охранника и попал в большую гостиную.

Насухо, насколько мог, вытерся парчовыми гардинами. Ему не хотелось оставлять следов на полу из плит известняка, по которым Трумэн нашел бы его быстрее, чем он — Трумэна.

Он включил свет.

Не боялся, что его заметят. В особняке, превосходящем размерами большой торговый центр, они были втроем. Так что случайная встреча практически исключалась.

Великолепно украшенная рождественская ель доминировала в гостиной. Корки так и подмывало найти штепсель гирлянд и вставить его в розетку, чтобы полюбоваться этой хвойной красавицей. Но хаос временами требовал не отвлекаться на мелочи и сосредотачиваться исключительно на Главном, ради чего он и прибыл сюда на дирижабле.

Пересекая огромную комнату, он тщательно вытирал сапоги об устилающий пол персидский ковер.

Две двойные, разнесенные друг от друга двери вели в северный коридор. Около одной из них на стене висел контрольный блок-панель «Крестрон».

Он прикоснулся к темному серому экрану. Панель в то же мгновение ожила, засветилась, на ней появились три колонки иконок.

Мик Сакатон рассказал Корки, как пользоваться «Крестроном». Конечно, указания Мика не позволяли ему в совершенстве овладеть механизмом управления системой, но он узнал достаточно много, чтобы ориентироваться в ней.

Он коснулся иконки детекторов движения, и на экране появился перечень из девяносто шести строк, с местами расположения каждого из детекторов. Согласно информации, полученной от Неда Хокенберри, детекторов не было только в ванных, спальнях и комнатах апартаментов Ченнинга Манхейма на третьем этаже.

Под перечнем высветилось слово «SCAN»[96], к которому он и прикоснулся. На экране появились опции, предлагающие ему отсканировать движущиеся объекты на третьем, втором или первом этажах, первом или втором подземных уровнях.

Позднее он намеревался воспользоваться этой возможностью для поисков мальчишки. Но сначала требовалось найти Этана Трумэна и убить его. Поэтому и поиски Корки начал с первого этажа, на котором проживал Трумэн.

Он, конечно, мог захватить мальчишку и вывезти его из поместья под носом руководителя службы безопасности. Однако чувствовал бы себя более уверенно, отлавливая Эльфрика, если б знал, что бывший коп — труп.

Любой этаж особняка отличался слишком большими размерами, чтобы данные, выведенные на панель «Крестрон», легко читались. Поэтому первой появилась информация о восточной части первого этажа.

На экране мигала одна неподвижная точка, указывая местоположение Корки в большой гостиной. Он не двигался, но детекторы движения были одновременно и тепловыми детекторами. Даже в костюме из теплоизоляционного материала, он излучал достаточно тепла, чтобы чуткие приборы среагировали на него.

Он сделал два шага вправо.

И на экране мигающая точка синхронно сместилась вправо.

Когда он вновь вернулся к блок-панели, сместилась на прежнее место и точка.

В сложном плане западной половины первого этажа также мигала одинокая точка: Этан Трумэн, несомненно, находился в гостиной своей квартиры.

Собственно, именно там Корки и рассчитывал его найти.

Он вернул на экран первоначальный набор иконок, распахнул ближайшие двойные двери, вышел в северный коридор. Впереди увидел вход в ротонду и еще одну рождественскую ель. Похоже, в Палаццо Роспо трепетно относились к празднику Рождества.

Корки задался вопросом, а какие пирожные едят на праздник богатые люди. Решил, что, убив Трумэна и схватив мальчишку, уделит несколько минут запасам печеных изделий на кухне. И заберет что-нибудь с собой, чтобы насладиться ими дома.