Имеет двух взрослых дочерей, двух собак и «ягуар» пятнадцатилетней давности. Его поместье находится в Западной Вирджинии, близ Мидлберга. Всю свою министерскую зарплату отдает на благотворительные цели.

– В колледже был застигнут в облаве с проститутками, исключался на целый семестр, – добавил Камачо, не отрывая глаз от кисти.

– Да, и это. Грехи молодости. – Олбрайт выплеснул гущу на траву и поставил чашку на колени.

– Так что, доктор Фрейд, неужели Каллинджер уже перешел грань? Вступил в сожительство с матушкой Россией?

Олбрайт встал, положил чашку и побрел к калитке. Через полчаса Камачо услышал, как он заводит мотор и выезжает на улицу.

Олбрайт заехал в магазин «Уол-Март» близ Лорела. Потолкавшись минут десять, он позвонил из автомата у входа. Никто ему не ответил. Он выждал ровно минуту и снова набрал номер. На третий раз абонент взял трубку.

Олбрайт говорил около минуты. Его собеседник не произнес ни слова. Затем Олбрайт повесил трубку, вернулся в магазин и еще полчаса покрутился у прилавков.

Выйдя из магазина, он целый час бесцельно разъезжал. В Бертонсвилле заправился и купил банку содовой воды «Доктор Пеппер». Выпил ее, направляясь на север по шоссе № 29, тщательно стер тряпкой отпечатки пальцев с банки.

На подъезде к границе округа Колумбия он съехал на трассу № 32, сделал незаконный левый разворот на верхнем уровне развязки и спустился на то же шоссе № 29, проверился в зеркале заднего вида и направился на юг. Никто его не преследовал. Ни вертолетов, ни легких самолетов он не заметил. На шоссе № 216 он свернул направо в самый последний момент, как раз когда уже зажигался зеленый свет.

Теперь он очутился на проселочной дороге. Заглянул в зеркало. Какая-то машина свернула с 29-го на эту дорогу, но направилась на север. Раньше он ее не замечал. Теперь ему попадались только встречные автомобили.

Фултон был небольшим поселком – несколько ферм, церковь, крохотная почта и несколько магазинчиков – в двух километрах к западу от шоссе № 29. Здесь Олбрайт свернул налево, на Известковую дорогу. Узкая лента асфальта петляла, следуя изгибам речушки. Вдалеке от дороги среди широких лугов стояли красивые дома. Заборы прятались за высокими деревьями, в густой траве паслись лошади.

Машина, шедшая позади него от 29-го шоссе, свернула налево, на Бассейную дорогу, и направилась по склону невысокого холма в соседний округ.

Проехав с километр после ответвления Бассейной дороги, Олбрайт притормозил. Прямо у дороги находился каменный фонтанчик для питья, в который текла по трубе родниковая вода. Он остановился. Взял под задним сиденьем банку из-под напитка «Севен-ап», обернув руку тряпкой. Затем, перегнувшись через сиденье, открыл правую дверцу и поставил банку у подножия фонтанчика так, чтобы ее было видно с дороги. Обратно в машину, закрыл дверь, выжал сцепление. Все это заняло двадцать секунд.

Он оглянулся налево, где за широким лугом и грядой деревьев на склоне холма находился большой дом. Вроде никого.

Через триста метров Олбрайт выехал на перекресток. Там начиналась Дорога коричневого моста – еще одна полоска асфальта с желтой разделительной линией посредине, без предохранительной отсыпки. Он осмотрелся. Никакого движения. И в зеркало ничего не видно. Повернул направо. Дорога вилась через лес и выходила на открытое пространство. В двух километрах от Известковой дороги новый перекресток. Это снова шоссе № 216. Направо, к востоку, находится Фултон, в полутора километрах к западу – Хайлендский перекресток. Харлан это отлично знал, потому что потратил не одно воскресенье, разъезжая здесь по проселкам, изучая все изгибы и повороты, выискивая удобные места для почтовых ящиков.

Через дорогу высилась методистская церковь. Возле нее три-четыре машины, людей не видно.

Он поехал направо, к Фултону. Миновав поселок и выбравшись на шоссе № 29, доехал до Скаггсвилла и дальше по трассе I-95 – снова до Лореда, там развернулся у хозяйственного магазина и направился по прежнему маршруту, высматривая знакомые машины и самолеты в небе.

Ровно через полчаса, в 2.47, Олбрайт опять оказался в том месте, где Бассейная дорога ответвлялась от Известковой. В пятидесяти метрах выше на Бассейной дороге водитель фургона возился со спустившим колесом. Этот фургон он раньше не видел. Возможно, это ФБР. Но может быть кто угодно. Он проехал дальше и притормозил у фонтанчика. Банка от «Севен-ап» была на месте. Никаких машин не видно. Людей тоже. Над головой ни вертолетов, ни самолетов. Он продолжил путь мимо фонтанчика к перекрестку у Дороги коричневого моста.

Остановившись под знаком, посмотрел по сторонам. Машин нет. Обернулся через плечо, размышляя, что это был за фургон с лопнувшей шиной.

Свернул налево. Дорога вилась вдоль ручья, который впадал в реку Патаксент-Ривер. Маленькая долина густо поросла лесом. Слева виднелись разбросанные среди деревьев дома, но крутой берег с правой стороны был покрыт зарослями.

В трехстах метрах за перекрестком вправо ответвлялась покрытая гравием дорога. «Мельничная дорога», – гласил знак. Харлан поехал что ней.

Дорога была узкая, не более трех метров в ширину. Она проходила по северному берегу ручья, параллельно асфальтированной дороге, которая тянулась метрах в десяти выше по краю крутого обрыва. Это была дорога для искавших уединения влюбленных – на протяжении километра ее не было видно с асфальта вверху. Когда подростки на этом проселке не занимались любовью, местные жители сбрасывали туда мусор. Гравий был усеян зелеными мусорными мешками, банками из-под пива и кока-колы.

От этого проселка к северу отходила асфальтированная подъездная дорожка, и в этом месте на шесте был укреплен почтовый ящик. Олбрайт проехал ящик и остановился у первого большого дерева. Открыл пассажирскую дверцу, поставил под деревом банку из-под содовой и тут же юркнул обратно в машину.

Еще через двести метров Мельничная дорога влилась в Дорогу коричневого моста. Вскоре он пересек Коричневый мост – современное приземистое бетонное сооружение над рекой Патаксент, которая здесь была очень широка. Теперь дорога называлась Эднорской. Через три километра она соединилась с шоссе № 650 штата Мэриленд, и тут Олбрайт свернул налево. Через двадцать пять минут нужно вернуться к почтовому ящику. Взглянул на часы.