– Я ближайший родственник. Это моя жена.

– Вот как, – врач повернулся к Бабуну, растерянно потер затылок. – Извините. Я не знал.

– Я хочу быть рядом с ней. Буду сидеть в палате на стуле.

Врач раскрыл было рот, закрыл его, взглянул на медсестер, затем пожал плечами.

– Конечно, лейтенант. Пожалуйста. Почему бы и нет?

Через полчаса Джейк Графтон просунул голову в дверь палаты. Он взглянул на Риту, двух медсестер, врача, капельницы и сердечный монитор, затем махнул рукой Бабуну, чтобы тот вышел к нему в коридор.

– Как она?

– Она в глубокой коме. Может умереть. – Таркингтон пересказал слова врача.

Джейк Графтон внимательно слушал, лицо его было непроницаемо. Когда Бабун замолчал, он произнес:

– Пойдем. Поищем, где можно присесть. – Они зашли в комнату отдыха медперсонала и сели на пластмассовые стульчики возле единственного стола, между микроволновой печью и автоматом для воздушной кукурузы. – Что там произошло?

Бабун полчаса подробно описывал перипетии полета. После того, как он перечислил все – от взлета до того момента, как Риту погрузили в машину скорой помощи, – Джейк начал задавать вопросы – много вопросов.

Они говорили уже больше часа, когда в комнату заглянул молодой солдат.

– Капитан Графтон? Адмирал Данедин на проводе.

– Скажите, что я иду к аппарату.

В коридоре он сказал Бабуну:

– Пойди посмотри, как там Рита. Я скоро приду.

Телефон находился в дежурке. Джейк поднес трубку к уху, а дежурная, женщина-офицер ВВС, вышла, прикрыв за собой дверь.

– Капитан Графтон слушает, сэр.

– Это адмирал Данедин, Джейк. Мы получили ваше донесение о катастрофе. Как Моравиа?

– Она в коме. Еще неизвестно, сможет ли она выкарабкаться. Она катапультировалась слишком низко, и парашют не успел полностью раскрыться. У нее травма черепа, порвана селезенка, масса других повреждений. Пять или шесть костей сломано.

– А Таркингтон?

– Ни единой царапины.

– Так что же произошло?

– Насколько мы пока можем судить, все дело в дистанционном управлении. У нас были затруднения с вводом управляющих команд – они проходили слишком медленно на малых скоростях, поэтому мы поставили новые ППЗУ. Предполагалось, что все эти параметры выверены и дважды испытаны на стендах, но что-то пошло не так. На большой перегрузке машина перестала слушаться Риту и сорвалась в перевернутый штопор. Ей удалось восстановить управляемость, но при новой перегрузке на выходе из пике самолет развалился. Из второго штопора она не смогла выйти. Машина развалилась на выравнивании, и Бабун катапультировался. Сейчас-то ясно, что им следовало покинуть машину, как только она сорвалась во второй раз, но… Они пытались спасти прототип. Похоже, Бабун катапультировался слишком поздно для Риты.

– Как Таркингтон воспринимает все это?

– Винит себя. Если я вам еще не говорил об этом, они поженились.

Напряженное молчание.

– Я не знал.

– Вот так.

– Это как-то отразилось на том, что произошло?

– Вряд ли. Они оставались в машине, потому что это был прототип и им хотелось спасти его. Рита считала, что ей это удастся. Последний срыв произошел на высоте полторы тысячи метров над землей, и тут уж ничего нельзя было поделать, так что Бабун привел в действие обе катапульты, когда еще оставался хоть какой-то запас высоты. Видимо, запас оказался меньше, чем он считал.

– У TRX нет второго прототипа.

– Я знаю. Нам придется работать с теми данными, что мы успели получить. Как только вернусь в Вашингтон, засяду за отчет. Но я был бы вам очень признателен, если бы вы направили сюда группу специалистов той фирмы, что делала систему дистанционного управления, скажем, завтра. И чтобы они привезли испытательные приборы. Некоторые ответы мы должны получить немедленно.

– Черные ящики уцелели?

– Один, во всяком случае. Немного помят, но все схемы и платы вроде целы. Надеюсь, они смогут его проверить.

– Почему бы не доставить его самолетом на завод?

– Я хочу присутствовать при проверке здесь. А уехать сейчас не могу.