— Даст! — открывая бутылку, уверенно сказал Заяц. — По-хорошему не даст, можно и перо к боку приставить!..
Заяц попил вина из горлышка, утерся, передал бутылку дальше...
— Я не посмотрю, что ее пахан в ментовке амбалит!.. Куда она, сучка, денется?! — Слышно было, что Заяц уже сильно захмелел. — Это еще надо доказать, что не по обоюдному согласию... Я в этом подкованный — будьте-нате!.. Отшворю во все дырки, а потом на «хор» ее поставим!.. Всем достанется... Я своих корешей не обижу!..
Пацаны недоверчиво промолчали. Никто восторга не выразил. Тоскливо допивали портвейн. Но Заяц уже ничего не замечал:
— Вот тогда Самоха и поймет, как это — за отвертку хвататься!.. Уделаю, как бог черепаху... То-то он обрадуется, когда узнает, что его сучку в очередь драли!
— Идет! — негромко выдохнул один из зайцевских пацанов.
Все повернулись к выходу из метро и увидели Лидочку Петрову...
Лидочка выходила в жидком потоке пассажиров, возвращавшихся из центра города.
Одета она была в теплую куртку-пуховичок и недлинную юбочку, открывавшую прекрасные Лидочкины ножки в коротких осенних сапожках.
Через плечо у Лидочки была перекинута спортивная сумка, из которой торчали две рукоятки теннисных ракеток.
Лидочка скользнула взглядом по компании парней за ларьком...
...вытащила из бокового кармана сумки милицейский газовый баллон с «черемухой» и переложила его в карман куртки.
Она и руку оставила в этом кармане — на всякий случай...
— Все! — произнес Заяц, не сводя с Лидочки глаза. — Я пошел!..
— Не ходи, Заяц, — сказал паренек, который шатался с Зайцем по вещевому рынку. — Побазарили... и хватит.
— А пошел ты!.. — ответил ему Заяц.
... Лидочка шла по пустынному Гражданскому проспекту...
...а метрах в двадцати от нее, за ней шел распаленный Заяц.
Изредка Лидочка останавливалась у темных витрин уже закрытых магазинов, делала вид, будто что-то рассматривает там, а сама косила глазом и в отражении темного витринного стекла наблюдала за Зайцем...
А потом снова двигалась дальше...
Заяц постепенно сокращал расстояние.
Когда до Лидочки оставалось метров десять, Заяц порылся в кармане рубашки, под курткой и свитером, и достал оттуда...
...толстый золотой некрасивый перстень.
Тот самый перстень, который когда-то Ваня Лепехин подарил фронтовому другу Натану, тот самый перстень, который Заяц забрал из квартиры Самошниковых, убив бабушку Толика-Натанчика и его отца...
Заяц потер перстень о рукав куртки, чтобы тот посильнее блестел, и надел его себе на средний палец правой руки.
Полюбовался им на своей руке, глянул на стройные Лидочкины ножки и окликнул ее:
— Эй, Петрова!
Лидочка ждала этого окрика. Остановилась, повернулась к Зайцу, сказала насмешливо:
— Вот и ладушки!.. А то я все думаю — чего это Заяц от самого метро за мной плетется? Может, чего сказать хочет?
Заяц подошел к Лидочке и, не скрывая своего восхищения, сказал:
— Ну, ты даешь, Петрова!..
На что Лидочка приветливо улыбнулась ему и тут же ответила:
— Но не всем, Зайчик.
Заяц заржал и с искусственной блатнячковой хрипотцой спросил с ухмылочкой:
— Ну а мне?
Лидочка подавила приступ отвращения, включилась в игру:
— Нужно будет посмотреть на твое поведение...
Заяц шикарным жестом достал из кармана «Винстон» и зажигалку:
— Айда за киоск, покурим.
— Бросила.
— Давно? — весело спросил Заяц.
— Да вот уж четырнадцатый год пошел, — улыбнулась Лидочка.
Заяц осмыслил шуточку, рассмеялся:
— Ну, давай я покурю в затишке. Побазарим...
— Некогда, Заяц, некогда. Домой пора.
— Чего ты все время — Заяц и Заяц?.. Я же Митя.
— Ну, Митя... — согласилась Лидочка. — Какая разница, Заяц?
— Я провожу?
— Проводи, черт с тобой.
Дошли до Лидочкиного дома, остановились у подъезда. На лестницу Лидочка Зайца не пустила.
— Отвали, Заяц. Отец выйдет — никому мало не будет.
— А ты откуда так поздно? — спросил Заяц.
— С тренировки. Не видишь, что ли?.. Слушай, Заяц... А ты про Самошниковых ничего не слыхал? Пацаны не говорили?
Вот когда Заяц испугался!..
— Чего-то базарили... Но меня в это время в городе не было. Я ничего не знаю... Я у тетки был, в Вырице...
Заяц опять достал сигареты, нервно прикурил от зажигалки...
И вот тут, при свете грязной, слабенькой лампочки, висящей под козырьком подъезда...
... Лидочка увидела на правой руке Зайца, на среднем пальце, хорошо знакомый ей толстый некрасивый золотой перстень!!!
Истошный крик буквально рвался у нее из груди, но она сдержала себя, потрясенно покачала головой и мягко взяла правую руку Зайца в свои теплые ладони...
Подняла руку Зайца с кольцом к несильному свету лампочки и, разглядывая кольцо со всех сторон, сказала медленно, распевно:
— Ну, ты и крутой, Заяц... Ах ты ж, Заяц, Заяц... Ну, крутизна! Так ты говоришь — Митя?.. Да?
— Ага, — успокаиваясь, подтвердил Заяц.
А Лидочка все разглядывала и разглядывала это кольцо на руке Зайца.
— Нравится? — тщеславно спросил Заяц..
Лидочка чуть не захлебнулась ненавистью. Перевела дух, с трудом выговорила:
— О... о... очень!..
Близость Лидочки, ее руки сводили Зайца с ума. Он воровато оглянулся вокруг и притиснул Лидочку к стенке. Задышал ей в лицо табаком и портвейном:
— Будешь со мной — все твое будет!..
— Буду, — словно эхо, шепотом откликнулась Лидочка. — А где?
— Не боись, завтра придумаем...
Заяц уже чувствовал тугие Лидочкины бедра, уже лез под куртку, мял ее грудь левой рукой, а правой хотел было залезть ей под юбку, но Лидочка так и не выпустила из своих рук его пальцев...
...средний из которых был так великолепно украшен этим толстым золотым перстнем!
— Ах, какой ты крутой, Заяц... — шептала Лидочка. — Ты не думай — где... Приходи завтра на Гжатскую в десять вечера... в гаражи. Я тебя там буду ждать... Отец все равно нашу тачку продал, и гараж пустой.
