Невероятно...
— Вероятно, — тихо сказал Лешка. — Я ее держал на груди еще со вчерашнего вечера.
— Не, Леха, тебе явно кто-то ворожит, шоб я так жил!..
Вся колонна машин и мотоциклов остановилась и замерла перед красным сигналом светофора и пересечением окружного шоссе — ландштрассе...
— Это же потрясающе! — кричал Гриша. — Мы с тобой уже сейчас можем узнать все, что произойдет сегодня вечером! Ручаюсь, что они не забудут про наш выигрыш! Нет, это что-то особенное... Гляди! Я тебе сразу по-русски прочту...
Гриша ткнул пальцем в газетную страницу, запинаясь, прочитал вслух:
— «Сегодня, десятого августа, в семь часов тридцать минут начинаются гастроли знаменитого мюнхенского цирка „Крона“ с международной программой цирковых звезд всего мира...» Айда вечером в цирк, Леха?
— Нет. Неизвестно, сколько времени мы еще в банке промудохаемся... А послезавтра нужно с утра в Бонн, в посольство ехать. Хочу просто отоспаться перед решающим броском...
— Как скажешь, — легко согласился Гриша. — Читаем дальше...
Красный сигнал светофора сменился на желтый, затем на зеленый, и вся процессия медленно двинулась через перекресток окружного шоссе.
Первой стала пересекать дорогу полицейская машина с мигалками...
...за ней инкассаторский броневик...
Потом — парочка мотоциклистов...
Гриша продолжал восторженно просматривать газету.
— Отдел происшествий, Леха!.. Сдохнуть можно...
Кого-то ограбили... сгорел дом депутата бундестага — подозревается поджог... Представляешь, Лешка? Тот чувак еще не ограблен, у депутата еще никакого пожара, а мы уже знаем, чего с ними будет!.. Во где цирк! Слушай дальше: «Сегодня вечером, возвращаясь с ипподрома с небывалым в истории рысистых бегов выигрышем, двое русских эмигрантов — А. С., 26 лет, и Г. Г., 41 года...» Это про нас, про нас, Леха!!!
НЕПРЕРЫВНО СИГНАЛЯ И МИГАЯ ВСЕМИ СВОИМИ ФАРАМИ, ПО ОБОЧИНЕ МЧАЛСЯ ОГРОМНЫЙ БЕНЗОВОЗ ФИРМЫ «АРАЛ» С ШЕСТЬЮДЕСЯТЬЮ ТОННАМИ БЕНЗИНА В ГИГАНТСКОЙ СВЕРКАЮЩЕЙ СЕРЕБРИСТОЙ БОЧКЕ...
ВОДИТЕЛЬ В УЖАСЕ ЖАЛ НА ТОРМОЗНЫЕ ПЕДАЛИ И ПАНИЧЕСКИ КРИЧАЛ В МИКРОФОН СВЯЗИ С ФИРМОЙ:
— ТОРМОЗА!.. ОТКАЗАЛИ ТОРМОЗА!!! ЗАКЛИНИЛО ПЕДАЛЬ ГАЗА!!! ПЕДАЛЬ ЗАКЛИНИЛО...
— «...на перекрестке окружного ландштрассе и дороги, ведущей от ипподрома к центру города...» — читал Гриша внутри лимузина...
— НЕ МОГУ ОСТАНОВИТЬСЯ!.. — КРИЧАЛ ВОДИТЕЛЬ ГИГАНТСКОГО БЕНЗОВОЗА... — ГОСПОДИ!.. ГОСПОДИ!.. ГОСПОДИ!!!
ЧТОБЫ НЕ ВРЕЗАТЬСЯ В СТОЯЩИЕ ПОД СВЕТОФОРОМ АВТОМОБИЛИ, ОН ПРОДОЛЖАЛ СВОЙ ГИБЕЛЬНЫЙ БЕГ ПО РЕЗЕРВНОЙ ЗОНЕ, ПО ОБОЧИНЕ...
А в лимузине Гриша продолжал весело читать:
— «...шестидесятитонный бензовоз фирмы „Арал“, с отказавшими тормозами и разрушенной системой сброса оборотов двигателя, не смог остановиться и на скорости сто десять километров в час врезался в наемный лимузин, в котором сидели русские пассажиры — Алекс Самошников и Грегор Гаврилиди»...
Гриша ошеломленно посмотрел на Лешку и, еще не веря своим глазам, успел дочитать до конца:
— «Оба погибли».
Лешка закрыл глаза, откинулся на белоснежную кожаную спинку сиденья и внятно сказал:
— Простите меня, родные мои...
— Нет!!! Нет!!! Нет!.. — пронесся над перекрестком дикий мальчишеский крик. — Не-е-е-ет!!! Не смей!
НО В ЭТО МГНОВЕНИЕ РАЗДАЛСЯ СТРАШНЫЙ, СКРЕЖЕЩУЩИЙ, ВЗРЫВНОЙ УДАР!..
НА ПОЛНОМ ХОДУ, ПОД ЗВУК СОБСТВЕННОГО ПАНИЧЕСКОГО СИГНАЛА, БЕНЗОВОЗ БЕЗЖАЛОСТНО РАЗРУБИЛ ДЛИННЫЙ БЕЛЫЙ ЛИМУЗИН, КОТОРЫЙ ТУТ ЖЕ ПРЕВРАТИЛСЯ В БЕШЕНЫЙ, РВУЩИЙСЯ ВВЕРХ ФАКЕЛ...
Последнее, что видели чудом оставшиеся в живых на этом ужасном перекрестке, — это взлетающий вверх гигантский столб смертельного огня...
...а в самом верху этого жуткого костра...
...метрах в сорока над землей, где ослабевающие языки пламени уже теряли свои страшные переменчивые очертания...
...метался, рыдал и что-то выкрикивал светловолосый и голубоглазый мальчишка лет тринадцати — тот, который еще совсем недавно весело бежал рядом с белым лимузином...
Теперь вместо рюкзачка у него за спиной были большие белые крылья с темными, обгоревшими по краям перьями.
Это был наш Ангел...
Он кругами летал над местом катастрофы, задыхался от дыма, кашлял, судорожно взмахивал опаленными крыльями, громко и безутешно плакал, грозил кулаком в бескрайнее Небо......и с ненавистью кричал куда-то вверх:
— За что?! За что, Господи?! Как ты мог?! Как ты мог, Господи?! Да будьте вы Там все прокляты!!!
А потом все заволокло густым черным дымом, сквозь который прорывались лишь надсадный вой сирен «скорой помощи» и пожарных машин и слабеющие отголоски криков рыдающего маленького Ангела:
— Как ты мог, Господи?!
... Звуки катастрофы стали затихать и преобразовываться в шум движущегося поезда...
... Уже стучали колеса по рельсам, уже лязгали вагонные сцепки, уже слышались далекие сигналы электровозов, и страшная картина западногерманского перекрестка Того Времени уступила место Сегодняшнему железно-дорожно-вагонному...
... КУПЕ АНГЕЛА И В.В.
Ангел сидел за купейным столиком, обхватив руками голову...
В.В. лежал, уставившись широко открытыми глазами в пластмассовый потолок...
Стараясь не поворачиваться к В.В., чтобы тот не заметил его слез, Ангел слегка отодвинул оконную занавеску, посмотрел в окно.
— Светает? — спросил В.В., не глядя на Ангела. Ангел проглотил комок, застрявший в горле, сказал хрипло:
— Вот-вот начнет...
Помолчали под стук колес. Потом В.В. спросил:
— Сколько вам лет, Ангел?
— Двадцать шесть. Столько же, сколько было Леше Самошникову в день его гибели.
И снова последовала пауза...
— Где его похоронили? — наконец решился спросить В.В.
— Нигде... — пожал плечами Ангел. — Нечего там было хоронить, Владим Владимыч. Вы же сами видели...
В.В. зажмурился и от нелепости своего вопроса даже затряс головой..
— Простите меня — старого, выжившего из ума дурака... Кто угодно мог бы задать такой идиотский вопрос, но только не я!.. Когда в сорок третьем, в горноальпийской диверсионной школе меня научили убивать и взрывать, я мог бы припомнить, как все это выглядит после такого столкновения и взрыва...
— Не расстраивайтесь, Владимир Владимирович. Нелепые вопросы, которые мы часто задаем при столь очевидных событиях, — простейшая форма подсознательной защитной реакции.
В.В. сел, закурил сигарету.
Ангел снова создал невидимую защиту своей половины купе от дыма и сказал, будто продолжил
