Вот кручу в руках чашку. Стенка тонкая, под ногтем звенит, на свету – просвечивает. Отнес на мороз, нагрел кипятку и вылил в кружку. Не лопнула. Не знаю, фарфор – не фарфор. Получилась технологичная посуда. Дал добро горшечнику на небольшую партию, пока не кончится мешок глины. Велел ему сделать деревянный сушильный шкаф, остальное – потом.

Порекомендовал еще несколько крупных посудин в комплект. Горшечник предложил тарелки красить или раскрашивать перед вторым обжигом, перед тем как окунать. Разрешил делать, как он сочтет нужным. Но просил хоть один комплект сделать для показа царю, а лучше несколько парадных комплектов.

Тема фарфора мне была малоинтересна, только если с коммерческой точки зрения. При речи о царе горшечник весь затрясся, говорил, что не готов к такой чести, на что я резонно ему возразил, что неделя на подготовку у него есть. Немного подумав, не отпуская мой рукав, за который гончар ухватился, пока возражал, мастер спросил, можно ли золотить фарфор. Это было уже интереснее. Потащил гончара к гальваникам со словами: «Сейчас узнаем».

Понятное дело, фарфор гальванизировать бесполезно. Но хлорное золото, в отличие от обычного, можно растворять в воде или спирте, а вот спиртовую золотую краску, да с горячей обработкой, чтоб хлор ушел, а золото осталось, можно попробовать. Показав гончару, где что брать, как разводить и наносить, пожелал творческих успехов и наконец отбыл домой.

Оставшаяся неделя, мысленно отведенная мной для старта обоза, прошла очень бурно. Меня опять начали рвать на части, вися сразу по несколько человек над душой. Отобранные морпехи стреляли лучше, перенес им мишени чуть дальше прицельной дистанции, принятой у Петра для фузилеров, то есть гладкоствольных ружей, бивших на примерно сто метров. Попасть стало действительно сложно, даже мне. Но отборным сказал, кто не уложит через три дня все пули в мишень, необязательно в центр, тот с нами не едет. Стрелять дал команду два раза в день, а у остальных морпехов стрельбы отменил, надо было запасать патроны.

Познакомил морпехов с их новой службой обеспечения, состоящей пока из четырех женщин, заодно заселив их работать в пристройку. Морпехам наказал защищать свою службу обеспечения и в жизни, и особенно в бою, так как оружия у этих служащих нет и не будет.

Если кто из морпехов женщин обидит словом или делом, буду расстреливать лично или поручу капралам. Проняло основательно, ухмылочки исчезли, никто не усомнился, что имею на это право. Поварихи жаловались на походную печь. Пришлось срочно делать печке второй, внешний кожух и засыпать между стенками песок, а потом еще и войлоком, пропитанным глиной, оборачивать. Заказали вторую печь уже сильно модернизированной, но получалась она тяжелее.

Моряки пропитались в казармах духом морпехов и требовали с меня форму. Плюнул и выдал им форму морпехов, с новым штампом, якорем на пуговицах и кокардой. Боцман мне нравился все больше, грамотный и тертый морем мужик стал заходить к нам вечерами, и мы долго разговаривали. Поскольку он не был моим подчиненным, неудобств такие отношения не вызывали.

С утра из меня выдавливали познания мои лекарки, днем они их перерабатывали и записывали. Собирали по деревне сушеные травы и заваривали свои зелья. Дом пропитался запахом трав до подвала. Надо летом первым делом строить им медпункт.

Все цеха соревновались, кто диковиннее и изощреннее подарки царю сделает. Ткачихи требовали позолотить им нить. Прикинул, что кроме нагревания, а это для нити неприемлемо, восстановить золото из хлорида прямо на нить можно было бы водородом, которого точно нет. Или есть другая метода? Надо долго экспериментировать, а сейчас не до этого. Объяснил ткачихам, что пока не могу. Тогда они стали требовать сделать новый программный ролик для станка под их рисунок ткани. Взял рисунок, обалдел от их хотелок и обещал вечером подумать.

Думали с Таей полночи. Чуть упростив рисунок, набросал эскиз расположения шпеньков, но барабан надо в два раза больше. Заказал литейщикам, сам до обеда переделывал станок, чтоб мог работать с программным барабаном любого диаметра.

Пока занимался текстильщиками, ударила мысль, что ночевать в дороге нам будет негде. Срочно нужно шить шатры, желательно из толстого сукна, которого у нас мало. Надо останавливать пошив плащ- палаток и сшить хотя бы три шатра. На худой конец два. Порадую новой срочной работой моих текстильщиц.

Даже корабелы подключились всей верфью к изготовлению подарков. Сделали метровый макет «Орла». Делали так тщательно и такой толпой, что на макете имелись даже глиняные матросики на снастях, уж не говорю про надутые паруса и позолоченную носовую фигуру. Инструментальщики изготовили по моим эскизам несколько раскрывающихся многоярусных инструментальных ящиков, с инструментом, понятное дело. Коловорот давно заменили дрелью с цапфовым патроном, и наборы сверл стали с круглым хвостовиком. Надфили и напильники, наборы стамесок и зубил, молотки цельнометаллические с гвоздодером, пилы и лобзики, топоры и топорики, кусачки, плоскогубцы, струбцины, тисочки, наборы измерительного инструмента, правда, в метрической системе. Даже рулетку скопировали, но без возвратной пружины, скручивать измерительную ленту надо было ручкой.

Такой объем инструмента делал набор неподъемным, но мастеров это не волновало, и они впихивали туда все больше и больше. В итоге предложил сделать на наборе колесики и ручку. А также изготовить несколько наборов по направлениям, с разным составом инструмента, но переносные вручную. Мастера, потренировавшись на обычных наборах, взялись за царский. Старался им не мешать, однако предупредил, что все финтифлюшки, мешающие работать с инструментом, царь не одобрит.

Оружейники с кожевенниками расстарались и сделали не оружие со сбруей, а произведение искусства с гравировкой, травлением и золочением. Велел изготовить еще повседневный комплект государю, красивый, но менее броский.

Приехал из Холмогор Афанасий, проверить, как тут его морячки, да на корабль посмотреть, да на завод. Повел его на верфь, зная, какое впечатление «Орел» производит. Водил архиепископа со свитой в казармы, показывал, как стреляют, да как у меня кухня с лекарской устроены. Водил по цехам, показывал царские подарки. Уж на что дедок был со мной строг, но тут и он проникся. Собрал народ на молебен, возносил мне всякие благословения. Потом велел без его посылки к царю не уезжать, соберет мне ее за несколько дней и пришлет.

Озвучил архиепископу мысль, что в Холмогорах есть портные, которые нам форму шьют, да обувщики. Было бы здорово, если бы они для царя образец нашей формы изготовили. Отличный подарок! Только надо и белую парадную, и черную повседневную форму подготовить. А пуговицы и кокарду для государя тут сделаем и пришьем. Афанасий идеей остался доволен, потом спросил, отчего на мне формы нет.

Почему, почему – некогда мне было подбирать да подгонять, да и необязательно мне, вроде как должность у меня гражданская. Архиепископ уехал, велел без подарков от него обоз не отправлять. Убил из-за Афанасия целый день.

Вернулся сержант. Быстренько загрузил его строевой для отобранных оболтусов, чтоб были как на параде. Результатами его изысканий не интересовался, пускай сам царю докладывает. Братья вернулись еще через день и развили бурную деятельность по подготовке обоза. Кроме подарков царю, которые не одни сани займут, вывозили все, что есть на складах, подчистую. Вереница саней будет штук сорок.

Поговорил с братьями о клейме. Они заверили, что сами так решили и всем говорили, будто это клеймо государева мастера Александра. Кроме того, порадовали меня финансовым состоянием – теперь становлюсь одним из богатых буратин Архангелогородской купеческой сотни. А то уже думал о банкротстве с этими государевыми заказами, ведь за сырье и премии платил из своего кармана.

Расстарались все. Ткачихи сделали рулон ткани, которой можно что угодно украсить, вплели несколько разноцветных нитей в основу и, подчеркивая узоры, меняли по определенной схеме кожухи с цветными нитками. Уток как систему нитей – надо будет добавить такую функцию в программный барабан. Сделать еще один ряд шпеньков на барабане и управлять выкидыванием футляров с нитями утка из разных направляющих.

Даже нелюбимый мной ювелир расстарался, часы носить на руке можно было только в окружении взвода охраны. Что-то от этого богатства меня опасюки берут, повезем товара и ценностей, наверное, на сотню тысяч рублей под охраной восемнадцати морпехов – считай тридцать шесть пуль в залпе, не так уж и много. Буду думать.

Но думать не пришлось. Архиепископ прислал еще двое саней с возницами и сотню стрельцов для