Шаталов скрежетнул зубами и тут же остыл. Ему стало неудобно.
– Я случайно увидел, как вы идете. – Он протянул свою руку, а Корнеев свою. Рукопожатие получилось коротким и неприязненным.
– Лайма действует не по собственной инициативе, – сказал Корнеев. – А по заранее оговоренному плану. Вот я сейчас позвоню ей и велю пригласить этого типа после работы в кегельбан. И она так и сделает! Это служба, понимаете?
Он достал мобильный и нажал на кнопку. Через несколько секунд Лайме снова пришлось ответить на звонок.
– Пригласи этого типа вечером в кегельбан, – заявил Корнеев непререкаемым тоном.
Он пытался сделать Лайме одолжение и успокоить ее любимого Шаталова любым способом. Она этого не знала и ужасно рассердилась. «Какой, к черту, кегельбан?!» – про себя возмутилась она и, конечно, ничего такого Вадиму говорить не стала. Взяла его под руку и повлекла в другой конец магазина. Кассирши смотрели на них во все глаза. Одна даже делала знаки руками и глазами, давая понять, что сейчас вернется ответственная по залу и охранник получит втык.
– Вот видите, – сказал между тем Корнеев. – Она как раз сейчас приглашает этого типа пойти вечером в кегельбан. Все, как я велел. Надо доверять тем, с кем дружишь. И не стоит за ней охотиться, хорошо?
«Вероятно, он решил, что я шпионю за Лаймой», – подумал Шаталов. А потом вспомнил, что действительно некоторое время назад шпионил, и покраснел. И, чтобы сохранить лицо, решил напасть и укусить первым.
– Значит, вот как вы действуете? Вот какие у вас методы решения государственных задач!
На лице его появилось брезгливое выражение.
– Лайма вчера ночью наткнулась на труп, – тихо сказал Корнеев. – Она ужасно страдает. Вы должны ей помочь.
– Я ей, конечно, помогу, – резко бросил тот. – Если увижусь с ней вечером. Что-то постоянно мешает ей приехать домой.
– Ответственность перед своим народом, – ответил его визави тоном, каким разговаривали вожди в художественных фильмах времен советской власти. Ничего не добавил, а только коротко кивнул и исчез за соседним стеллажом.
Лайма уже испарилась, и у входа остался один охранник. Его сальные глазки довольно посверкивали.
Шаталов, двинувшись широким шагом к выходу из магазина, на секунду притормозил возле него и процедил:
– Попробуй только, гнида, сунуться вечером в кегельбан!
– Чего? – недоуменно спросила гнида. Глазки с короткими ресничками часто-часто заморгали.
– Там тебе ноги-то и повыломают, – добавил Шаталов и вышел на улицу.
Оскорбленный охранник молча пытался переварить оскорбление, когда мимо него прошествовал еще один покупатель – с черными, словно отлакированными, усиками над капризной верхней губой. Он выглядел чертовски респектабельным.
На секунду притормозив возле турникета, покупатель повернул голову к охраннику и сказал:
– Значит, в кегельбан собрался, да?
Вид у него был нехороший, устрашающий.
– Почему вы так решили?.. – проблеял тот. – Я никогда туда и не ходил...
– Вот и не ходи, – подвел черту усатый. – В кегельбане тебе делать абсолютно нечего, ясно? Посиди вечером дома, телевизор посмотри.
Не успел он выйти, как из глубины магазина появился устрашающего вида крепыш с бритой головой, весь обвешанный цепями. На правом мизинце у него сидел шишковатый перстень, похожий на кастет.
– Слышь, братан, – сказал он, завидев Вадима. – Ты это...
– Не пойду! – с большим чувством пообещал тот. – Ни за что не пойду в кегельбан. Клянусь мамой. Видал я его в гробу, этот кегельбан! Даю вам честное слово, что останусь вечером дома.
– Нормально, – гыкнул бритоголовый. – Да ты, братан, тут скоро совсем того... Загнешься! Книжек ты, братан, обчитался!
Глава 6
– Вань, как у тебя дела? – спросил Корнеев, через окно кафе наблюдая за Лаймой, которая взяла в оборот щекастого парня с рекламой «Какао-бара», продетой через голову.
– Никак, – ответил Медведь. – Все еще разбираю первую папку.
– Ищи-ищи. В компьютере Абражникова по нашему делу ничего нет.
– Может, этот сыщик вообще никаких зацепок не оставлял? Ни по одному делу, а? Умный был, гад.
– Умные под столом с проломленной башкой не валяются, – отрезал Корнеев.
– Зато я в бабкиной сумке кое-что обнаружил, – обрадовал Медведь. – Решил, раз эта Барровская – родственница Сандры, я имею право покопаться в ее барахле. В интересах дела, разумеется.
– Разумеется, – подтвердил Корнеев. – И что же привлекло твое внимание?
– У нее в очечнике записочка была спрятана.
– Да ну?
– А в ней написана смешная такая фраза: «Белый хрю».
– Чего?
– Белый хрю.
– А что это означает?
– Откуда я знаю? Я ведь не могу, как ты: раз, два – и в дамки. Я как раз и позвонил, чтобы ты запустил фразочку в компьютер, может, чего выскочит?
– Подожди, приеду – запущу. Сейчас некогда, мы по горячему следу идем. Лайма тут мужиков обрабатывает, и из них информация фонтаном бьет. Ни разу не видел ничего подобного.
– Да уж, красивая блондинка любого мужика может вывернуть наизнанку, как карман, – горячо подтвердил Медведь. – Ты смотри, чтобы они там ее особенно не доставали.
– Смотрю, – согласился Корнеев.
В этот момент Лайма ворвалась в кафе и плюхнулась на стул. У нее горели глаза, как будто она только что закончила примерять вечерние туалеты.
– Ее зовут Аня Петушкова! – сообщила она, набрасываясь на кусок яблочного пирога. – Они с этим мальчишкой были знакомы, а возле книжного магазина столкнулись случайно.
– Лайма, ты просто супер. Сейчас я попробую установить адрес...
– Не нужно, парень дал мне ее адрес. Живет наша Аня совсем в другом районе. Остается только поехать туда и поговорить с ней по душам.
– Покажем удостоверения?
– Конечно. Для молодой девицы – это самое то. Может, она нам с перепугу сразу все расскажет, ты передашь информацию Леджеру – и дело в шляпе. А хочешь, я сама к ней съезжу? Судя по всему, она одна аферу проворачивала, верно? Да и вряд ли кто-нибудь решится напасть на сотрудника ФАэСБэ.
– Ну, давай, – неохотно согласился Корнеев. Он видел, что Лайма просто в восторге от того, как продвигается расследование при ее непосредственном участии. – А я вернусь в штаб-квартиру, там Медведь что-то такое обнаружил в сумке бабуси Барровской. Кстати, ты проверяла, как она?
– В сознание не пришла, – отрапортовала Лайма. – Не волнуйся, я слежу. Очень надеюсь, что бабуся выживет и расскажет нам, зачем Сандра приехала в Москву. И куда могла подеваться. И почему она скрывалась под чужой фамилией.
И Лайма отправилась к Ане Петушковой. Пришлось вызвать такси, потому что ездили они сегодня на машине Корнеева. Вернее, это была не совсем машина Корнеева. Он получил доверенность на нее от одного из своих друзей, с которым много лет назад играл в сетевые игры.
На звонок дверь открыла женщина лет тридцати – брюнетка с выдающейся вперед верхней челюстью, в очках с толстенными линзами. Она никак не могла быть Аней Петушковой. Лайма, не ожидавшая увидеть постороннего человека, растерянно спросила:
– Вы кто?
