Софья заглянула в косметичку. Там лежали пара невидимок с бабочками и миниатюрные сережки в виде черепашек. Было совершенно очевидно, что они сделаны той же фирмой, что и безделушки, присланные Тане. У Софьи загорелись глаза.
– Это какой-то маньяк! – уверенно заявила она, сгребая всю бижутерию в кучку. – Наверное, он видел ваши выступления, и Оксана произвела на него впечатление. Он помешался на ней. Сделал несколько нехитрых подарков. Потом подкараулил ее на стоянке, заманил и увез в неизвестность. Может быть, даже убил. Теперь ему стало скучно, и ему захотелось новую девушку. Вот он и принялся за вас, Таня.
Танино лицо мгновенно приобрело цвет пломбира. Она начала ловить ртом воздух. Поняв, что слегка переборщила, Софья поспешила ее утешить:
– Маньяка мы с Дымовым найдем в два счета! Одно дело – когда вообще неизвестно, куда девушка делась. И совсем другое – когда известно куда. Ну, хотя бы в общих чертах. Вы спокойно работайте, а я пока тут осмотрюсь. Да, побрякушки я оставлю у себя, если вы не возражаете. Так, значит, вы точно показывали их милиции?
– Показывали, – кивнул Герман. – Но милиция не захотела приобщить их к делу.
– Тогда пусть пеняет на себя. Кстати, не посоветуете, что тут можно заказать из мяса без риска, что тебя вывернет наизнанку?
– Реактивные котлетки, – сообщил Герман.
– Реактивные? – с опаской переспросила Софья. – Имеется в виду, что, расплатившись по счету, посетители вылетают в окна? Да, кстати, оставьте мне ваш контактный телефон!
Герман достал визитную карточку и почтительно подал ей. Было видно, что Софья произвела на него глубокое впечатление. Бледная Таня пролепетала слова прощания и повисла на своем менеджере. Тот поволок ее через зал.
Оставшись в одиночестве, Софья заказала реактивные котлетки, зелень к ним, а на десерт попросила принести кофе и мороженое.
– Если можно, сохраните, пожалуйста, в тайне, как оно называется, – попросила она официантку, увидев украшавшие пломбир мармеладки, удивительно напоминавшие чьи-то глаза.
Едва она расправилась с котлетками и принялась за кофе, наступило девять часов и в зале приглушили свет. Заиграла бравурная музыка, и на сцену высыпали «Топики» в блестящих штанишках и коротких кофточках. Они начали выписывать кренделя ногами, руками, головами, и Софья так увлеклась зрелищем, что на некоторое время даже забыла, зачем сюда пришла. Потом очнулась и попыталась сосредоточиться. Надо было срочно активизировать свои серые клетки, как говаривал Эркюль Пуаро.
«Если я права и здесь действует какой-то маньяк, – подумала Софья, – то он вполне может сидеть сейчас в этом зале и пялиться на танцующих девочек. Вернее, на одну девочку – на Таню Полейко». Прихлебывая из чашки, она осмотрела зал уже более пристально.
По ее глубокому убеждению, на маньяка больше всего походил лысый тип, похожий на бухгалтера. «Да-да! Маньяк должен выглядеть именно так! – решила Софья. – Это закомплексованный, невзрачный и никчемный человечишка, которому в жизни жестоко не везет».
Правда, вместо того чтобы глазеть на танцовщиц, лысый сосредоточенно писал что-то в маленькой записной книжке. Заметив, что Софья уставилась на него, он попытался непроизвольно прикрыть свою писанину и приподнял обложку.
Таких записных книжек Софья перевидала на своем веку тыщи штук. Это была сувенирная продукция, сделанная на заказ в агентстве, подобном «Артефакту». На обложке красовался товарный знак.
Он представлял собой домик, стилизованный под детский рисунок, с неровными стенами и треугольной крышей. Сам домик был зеленым, а крыша – красной. Из-за трубы высовывался кусочек корявого желтого солнца. Под рисунком было написано «Домовик». «Интересно, чем занимается эта фирма? – мимоходом подумала Софья. – Строительством?»
Она скользнула взглядом дальше и тут же втянула голову в плечи. Через несколько столиков от нее, развалясь на стуле, сидел не кто иной, как ее первый муж, гуляка и буян Владик Кутьков. До сих пор он ее не замечал, но, как только Софья попыталась уменьшиться в размерах, Владик повернул голову и радостно воскликнул:
– О! Моя симпампушечка!
– Твоя
– Ждешь здесь своего Романа-царевича? – беззлобно поинтересовался он.
– Нет, дорогой, царевич оказался жабой. Поэтому я жду здесь совершенно незнакомого тебе мужчину и прошу не заслонять собой вид.
Не обращая внимания на разливаемую Софьей желчь, Владик плюхнулся на соседний стул и сжал ее руку своими лапищами.
– Мы тут с коллегами отмечаем удачную сделку. Присоединяйся! Не пожалеешь! Ну его, твоего мужика!
А если из приятелей моих тебе никто не понравится, так еще остаюсь я сам!
– Нет, спасибо, я не предаюсь меланхолии на пепелищах.
– О, загнула! – одобрительно засмеялся Владик. – Ты всегда была цацей и задавакой. Только я сразу этого не понял.
– Владик, – взмолилась Софья, – мне чертовски нужно остаться одной. Прошу тебя!
– Да я сейчас уйду, не дрейфь!
Владик с легкостью перекрикивал развеселую музыку. «Топики» продолжали вертеться, подпрыгивать и дрыгать ножками. Вот все четыре девочки спустились со сцены в зал, чтобы повертеть попками в непосредственной близости от публики и немножко разогреть ее. Софья с тревогой заметила, что один из братков, занимавших соседний столик, выпал из общего веселья и пристально, сжав губы, смотрит непосредственно на Таню Полейко. Софья передвинула стул так, чтобы туша Владика не мешала наблюдать за происходящим.
К этому моменту танцовщицы надели маленькие шапочки, вышитые бисером. На Тане же оказалась другая шапочка – с тряпочными ушами. Кроме того, она закуталась в пестрое боа и вращала им, точно кошка хвостиком. Сейчас она приближалась к столику с «братками», весело приплясывая и улыбаясь.
– Соня, мне без тебя плохо! – внезапно сообщил Владик, переходя в состояние немотивированной грусти. Вероятно, он выпил больше, чем казалось на первый взгляд.
– Только что тебе было хорошо, я сама видела! – возразила она, боясь оторвать взор от действа за его спиной.
Браток сверлил Таню взглядом, словно задумал продырявить ее силой своей мысли. И вот тут-то произошла одна из тех случайностей, которые делают жизнь непредсказуемой штукой. Тоненький браслет, украшавший запястье Тани Полейко, расстегнулся во время одного из особенно красивых вращений и золотой змейкой скользнул на пол. Браток на несколько мгновений опешил. А когда Таня двинулась дальше, согнулся пополам и, быстро подняв украшение, сжал его в кулаке. Потом поднес к лицу и, как показалось Софье, приложил к губам. Она своими глазами видела, что после всех этих манипуляций браток спрятал браслет в нагрудный карман рубашки и тщательно застегнул его на пуговицу. И даже ладонь подержал на этом месте, как будто бы браслет должен был согреть его сердце.
Тысячи кадров из тысячи фильмов о маньяках мгновенно пронеслись в памяти Софьи. Она помнила, что некоторые маньяки-фетишисты собирают все, что принадлежит их идолу. Не тот ли это случай? «Вот это да! – подумала Софья. – Неужели я так просто, дуриком, обнаружила опасного преступника?! Похоже, этот тип без ума от моей подопечной».
– С кого это ты не сводишь своих прекрасных глаз? – спросил Владик, неуклюже оборачиваясь. Ему удалось засечь, на кого конкретно смотрела Софья. – О! – воскликнул он. – Да ты с ума сошла!
– Неужели ты его знаешь?! – От дикой радости душа Софьи, казалось, пустилась в пляс.
– Я его знаю, а тебе лучше бы его не знать, – пробормотал Владик.
– Ну, так кто он? – Софья наклонилась вперед и перешла на шепот.
– Некто Тихон Обморкин. В определенных кругах его называют не иначе чем Тишка Обморок. Не советую с ним связываться. Опасный тип.
– Для женщины опасен только тот мужчина, который у нее уже был, – заявила Софья.
