– Еще бы, – буркнула Шура. – Когда продаешь кухонные комбайны, без мощной ауры никуда. Заработки будут низкими. Я считаю, ты зря так убиваешься. Ну совершила ошибку. Ничего особенного. Тем более, не первую.

Тоня немедленно надулась:

– Потапов не в счет.

– Как же не в счет, когда ты до сих пор носишь его фамилию?

– Только потому, что Тоня Потапова звучит гораздо лучше, чем Тоня Попкова.

– Да, в браке есть свои плюсы, – философски заметила Шура. – Даже если он длится всего пару месяцев.

– Не передергивай. Мы с Романом были женаты полгода. Не будь он таким тютей...

– А то ты с самого начала не поняла, что он тютя!

– Я думала, что это временное явление и он поглупел от любви.

Шура достала коробку с сигарами, вытащила одну и, оскалив крепкие зубы, ловко откусила кончик, потом долго раскуривала, втягивая щеки.

– Если бы я увидела потаповскую тетку с самого начала, я бы тебя предупредила, – заметила она. – Не тетка, а дракон с хвостом. Причем огнедышащий. Это она испортила Роману характер. Вертит им, как хочет. Отчего он с ней до сих пор не разругается?

– Говорит, что рвать родственные узы – это грех.

– Врет он все. Просто не может справиться. Она ни за что не выпустит его из своих когтей. Знаешь, есть такие женщины, которым обязательно нужно кого-то порабощать. Без этого они чахнут и раньше срока отправляются на тот свет. Мужа она уморила много лет назад и сразу же переключилась на Романа. Мне кажется, ты сошлась с ним только потому, что у вас похожие судьбы. Он сирота, и ты сирота. Его воспитывали тетя с дядей, и тебя тоже.

– Наверное, ты права. Роман больше подходил на роль моего брата, чем мужа. Кстати, Андрей был против того, чтобы мы встречались.

– На его месте я тоже была бы против, – призналась Шура, пуская клубы дыма. От ее сигары воздух на кухне сделался серым и пахучим.

– Мне нужно будет заняться делами Андрея, – сказала Тоня, решительно сложив руки замочком. – У него вообще не осталось родственников. Но друзья наверняка есть. Нужно отыскать их, сообщить о его смерти. Позвонить к нему на службу. Может быть, разобрать документы, вещи... Я вообще готова сделать все, что нужно.

– Разумно, – согласилась Шура, довольная тем, что подруга больше не ревет белугой. – Ты без пяти минут его вдова. Конечно, сделай, что полагается. Я тебе помогу.

В этот момент в сумочке Тони зазвонил мобильный телефон. Она торопливо достала его. Шура отвела руку с сигарой подальше от лица и замерла в ожидании.

– Алло, – сказала Тоня. – Да, это я. – Некоторое время слушала, после чего перебила: – Простите, а с кем я разговариваю? – Прикрыла трубку ладонью и одними губами пояснила Шуре: – Это из милиции.

– Наверняка Чепукин явился! – крикнул из кабинета Сильвестр. – Скажи, что если он еще раз придет жаловаться на депутатов, я подброшу ему в духовку героин и напишу донос.

Майя заглянула в «глазок», втайне надеясь, что вернулся старший лейтенант Половцев, которому срочно понадобилась консультация ее босса. Ей страстно хотелось, чтобы Сильвестра по-настоящему привлекли к расследованию дела об убийстве. Это был бы настоящий поворот судьбы. Босс очень нравился Майе. Он был не только умным, проницательным и творческим человеком. Главную отличительную черту настоящего мужчины – благородство – невозможно было игнорировать. Когда недавно ей потребовалось срочно уехать, он ни слова не сказал, хотя во дворе жгли резину и она видела, что ему здорово не по себе. Да, болезнь сделала его язвительным и чудовищно придирчивым, но на это можно было закрыть глаза. Их постоянные стычки ничего не значили, с некоторой натяжкой их можно было даже назвать развлечением.

Свою странную работу – присматривать за Сильвестром Бессоновым – Майя получила совершенно случайно. Некоторое время назад она оказалась в отчаянном положении. Нелепо погибла жена ее старшего брата Олега, и тот медленно, но верно начал спиваться. Его сын Вадик, слабенький от природы малыш, остался практически без присмотра. Олега уволили со службы, ребенком всерьез заинтересовалась служба опеки. Майя отвезла брата с племянником за город, к бабушке Клавдии Никодимовне и оставила на ее попечение. Брат продолжал пить. Он даже не пытался найти работу и целыми днями слонялся по селу, навещая то одного приятеля, то другого. Той мелочи, которую ему давали соседи за небольшую помощь по хозяйству, едва хватало на самогон. Ответственность за семью легла на Майю. Нужно было зарабатывать деньги, однако все, связанное с филологией, оплачивалось слишком скудно. Закрыв глаза на диплом, она стала просматривать объявления в газетах и случайно наткнулась на весьма оригинальное: «Требуется человек любого пола для ухода за больным. Больной обслуживает себя сам. Ненормированный рабочий день, плохой характер подопечного и приличный оклад гарантируется». Она явилась на собеседование, вооруженная одной только надеждой, и была принята немедленно. Лишь гораздо позже Майя поняла, почему Бессонов остановил свой выбор именно на ней – от нее не пахло ни духами, ни собаками, к тому же совершенно случайно в ходе разговора она произнесла слово «гипоаллергенный». Ее испытательный срок закончился, как только она дала первый бой Чепукину, желавшему прорваться в квартиру и обсудить последние политические новости.

Однако на сей раз она не увидела в «глазок» ни мятежного пенсионера, ни старшего лейтенанта Половцева. Перед дверью стояли совершенно другие люди.

– Это соседи сверху, – выпалила Майя, примчавшись в кабинет. – Кажется, с восьмого. Супружеская пара. Знаю только, что ее зовут Ольга, и она любит одеваться во все розовое. А про ее мужа вообще ничего сказать не могу.

– Поговори с ними через дверь, – предложил Сильвестр. – Хотя... Лучше я сам. После явления этого твоего опера тут образовался настоящий проходной двор.

– Это не из-за опера, а из-за трупа, – защитила Половцева Майя.

В дверь снова позвонили, и Сильвестр еще издали крикнул со своим обычным раздражением:

– Эй, что вам нужно?

– Послушайте, – ответил сердитый мужской голос, – я Георгий Лешневский. Со мной моя жена. Мы хотим поговорить о смерти Фофанова, но только не через дверь. Откройте, это важно.

– А вы, случайно, не ели на завтрак ореховую пасту?

– Опять эти странные вопросы, – шепотом сказал Георгий жене. – Как будто он играет в шпионов. Об этих его вопросах мне рассказывали и почтальон, и уборщица. Может, он ненормальный?

– Я нормальный, – ответил Сильвестр, обладавший отменным слухом. – У меня поливалентная аллергия. А это значит, что если вы будете дышать на меня орехами или принесете с собой веточку герани, я просто- напросто задохнусь.

– Утром я готовила яичницу, – пискнула Ольга. – Даже без лука.

– Она вообще плохо готовит, – добавил ее муж.

После секундной паузы замок щелкнул, и дверь открылась, приглашая гостей войти. Они не заставили себя ждать и один за другим переступили порог. По традиции их провели на кухню – Сильвестр не любил, когда чужаки вторгались в его личное пространство. Кухня была наименьшим злом, потому что чаще всего здесь хозяйничала Майя.

Лешневский оказался высоким дряблым типом с лицом, к которому не приставал ни загар, ни хорошее настроение. Только легкий пух напоминал о том, что на его голове когда-то росли волосы. Жена едва доставала ему до плеча и действительно была одета во все розовое, включая туфли с бантами. Рука об руку они подходили к пенсионному возрасту, причем каждый считал себя настоящим подарком для другого.

– Чепукин сказал, вы сотрудничаете с милицией, – с места в карьер начал Георгий.

– Почему вы не послали его подальше? Все знают, что он великий выдумщик.

– Но ведь вы ходили к Жабину, верно? И с вами советовались, не отпирайтесь. Оперативник говорил, что использует вас в качестве этого... консультанта.

– Вы были знакомы с трупом? – не сдержала любопытства Майя, бросив опасливый взгляд на своего