прокололся. Значит, знали его внешность. От кого?

Вопрос.

Впрочем, вопросы потом. Сейчас надо было подумать о том, чтобы не оказаться пленником фургона.

Небрежным жестом Роман завел руку за спину, под свободно выпущенную летнюю рубашку, и нащупал рукоять пистолета. Он был на боевом взводе, Роман как передернул затвор ночью, так и не менял его положения. Крохин – слишком опасный сосед, чтобы расслабляться хотя бы на минуту.

До столкновения с мужчинами оставалось пять шагов.

Машина уже почти догнала их.

Роман сдвинул флажок предохранителя.

Слегка потянул ствол, чтобы он не застрял в последнюю секунду.

Ну что же, давайте поиграем!

Взвизгнули тормоза.

– Эй, Клод, как дела? – закричал, высунувшись из окна фургона, лохматый, до глаз заросший щетиной парень.

Идущие навстречу Роману мужчины остановились, заулыбались.

– Да все в порядке, Жюль, – ответил тот, что шел ближе к бровке. – Как ты? Где был?

– Отвозили мотор в починку, – сообщил Жюль. – Сказали, через неделю будет как новенький.

Роман, не выпуская из ладони рукоять пистолета, прошел между фургоном и теми, кого он едва не принял за нападавших.

Клод посторонился, пропуская его, и подошел вплотную к кабине.

– Сколько возьмут? – услышал Роман.

– Сказали, расчет после всей работы, – отвечал Жюль. – А механик сказал готовить сотни три, не меньше. Но это ничего. Мне надо в море выходить, никаких денег не жалко…

Роман выдохнул, медленно вытащил руку из-за спины.

Чуть не начал стрелять в мирных рыбаков.

На ходу посмотрел на часы.

Ровно пять.

Двери «Жемчужины» были прямо перед ним.

Виктор набрал длинный код и долго ждал, когда на том конце снимут трубку.

Это была очень надежная связь. Вероятность того, что кто-нибудь сумеет вскрыть ее, равнялась одному шансу на миллиард.

Но все-таки на том конце медлили, подвергая звонок дополнительной обработке.

Наконец гудок прервался.

– Слушаю, – послышался голос, обезличенный до неузнаваемости специальной аппаратурой.

– Все идет по плану, – доложил Виктор. – Думаю, не позднее чем послезавтра я выйду на объект.

Его собеседник немного помолчал. Он привык обдумывать каждое слово, ибо тот, кто много лет стоит у власти, понимает, как никто, цену слову.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Эти сроки нас устраивают. Но не позднее чем послезавтра.

– Я ручаюсь, – сказал Виктор.

Снова короткая пауза.

– Не забудьте уничтожить всю найденную информацию, – напомнил собеседник Виктора.

– Я помню.

– Хорошо. Работайте.

Разговор прервался.

Виктор спрятал телефон в карман.

– Все в порядке? – спросила Анна.

– Да, – ответил он.

Они сидели на тенистой террасе ресторана, смотрели в играющее веселой волной море и время от времени обменивались короткими фразами.

– Все-таки надо было проследить за русским, – сказала после долгого молчания Анна.

– Не надо, – покачал головой Виктор. – Это только все испортило бы.

– Ты так уверен в нем?

Виктор повертел в руке стакан с дайкири, не отхлебнув, поставил его на стол.

– Уверен. Он лучший из всех, кого я знаю. А знаю я очень многих.

Анна протянула тонкую сильную руку, погладила его по щеке.

– Но ты слишком много поставил на него.

– Да, – улыбнулся Виктор, мягко перехватывая ее руку. – Он мой джокер.

– Джокер не всегда приносит удачу.

– Это правда, – согласился Виктор. – Но на сей раз он ее принесет.

– Посмотрим, – вздохнула Анна.

Виктор только улыбнулся в ответ.

– Разрешите, товарищ генерал? – спросил Дубинин.

Слепцов поднял голову от бумаг.

– Заходите.

Он с надеждой посмотрел на помощника.

– Ну, есть новости?

– Если вы о Морозове, то пока нет, товарищ генерал.

– Кто бы сомневался, – проворчал Слепцов.

Он отодвинул папку и с усилием распрямился. Казалось, шитые золотом погоны давят на него, как пудовые гири. И хотя он всячески бодрился, возраст вылезал наружу, как плесень из гнилого дерева.

– Этот Кирш, – сказал он, с отвращением глядя на телефон, – просто замучил меня. Подай ему Морозова, и все тут. И слышать не хочет, что тот не выходит на связь. Как будто ему неизвестно, что у агента бывают форс-мажорные обстоятельства.

Дубинин не верил своим ушам. Слепцов защищал капитана Морозова, своего ненавистного подчиненного, который, как он считал, спит и видит, как бы с треском удалить его в отставку!

Но виду не подал. Тут не угадаешь, в какую сторону ветер подует. Сегодня Слепцову угодно говорить одно, завтра другое. Сегодня у них с Морозовым общие интересы, а завтра все может кардинально измениться. У начальства, как известно, свои капризы, и лучше им не подыгрывать. Целее будешь.

– Вы по какому вопросу, подполковник? – спросил Слепцов.

– Вообще-то по этому, товарищ генерал.

– Вы же сказали, новостей нет.

– Так точно. Но есть одно соображение.

– Выкладывайте.

Слепцов заинтересованно посмотрел на Дубинина. Он знал, что его помощник пустого не скажет, и если у него появилось «соображение», то это наверняка что-то стоящее.

– Я думаю, надо дать Киршу какую-то минимальную информацию, – сказал Дубинин. – Тогда он отстанет от нас, по крайней мере, на ближайшие сутки.

– То есть? Что за минимальная информация?

– Можно сказать, что Морозов не покидал пределы Европы. Но его задание не позволяет ему делиться подробностями даже со своим начальством…

– Так он звонил вам! – взревел Слепцов.

Дубинин выпрямился, ясно глядя ему в глаза.

– Никак нет, товарищ генерал.

– Тогда откуда у вас эта уверенность про Европу?

– Просто удобная версия. Киршу будет легче, когда он узнает, что беглецы находятся неподалеку.

– Можно подумать, Европа – Московская область, – проворчал Слепцов.