– Нет, нет, моя дорогая, это вовсе не из-за тебя, – с уверенностью возразила Кэтрин. – Его уволили потому, что он встречался с Фогерти и Рамшоу, а они известны как смутьяны, которые ходят по шахтам и будоражат умы… по крайней мере, Фогерти.

– Нет, ма, нет. Это все из-за меня. Я знаю, это все из-за меня.

Кэтрин некоторое время стояла, молча, внимательно приглядываясь к лицу дочери и размышляя над ее словами. Может, Кэти права и их беды действительно как-то связаны с тем, что она забеременела? Может, тот человек, который надругался над ней, как-то причастен к их бедам? Но ведь это означает, что этот человек обладает властью на шахте и в округе… О Боже! Кто же это мог быть?

– А на усадьбе… хозяин и остальные… они знают, кто это сделал? – прошептала Кэтрин, прижимая пальцы к губам.

Кэти еще ниже опустила голову.

– А ты? Ты знаешь, кто он?

Подбородок Кэти дернулся.

– Да, ма, я знаю, – быстро прошептала она. – Это мистер Бернард. Только, прошу тебя, никогда не говори об этом отцу. Он натворит глупостей, если узнает, а у нас и без того достаточно бед. Ты видела, как он набросился на Бантинга, когда подумал, что тот и есть отец ребенка? Он ведь убьет мистера Бернарда.

– О да, ты права, – согласилась Кэтрин.

Она знала, что ее спокойный богобоязненный муж и правда способен убить человека, сделавшего это с их девочкой. Но Кэти может не волноваться, Родни ничего не узнает. Нельзя допустить, чтобы мужа повесили за убийство.

– Теперь ты понимаешь, ма, почему… почему я не могла вам сказать? – губы Кэти дрожали так сильно, что она с трудом выговаривала слова. – Но теперь… теперь все будет в порядке. Вы получите жилье, и отца восстановят на работе. Мистер Бантинг пообещал, что он позаботится об этом.

– О, Кэти, девочка моя!

Кэтрин протянула руки к дочери, но Кэти отошла на шаг.

– Мне пора, ма. До свидания. Скажешь отцу, что я вышла замуж за мистера Бантинга, но ни в коем случае не позволяй ему вмешиваться. Если он соберется идти к Бантингу, останови его, ладно? Дело все равно уже сделано, и я не хочу, чтобы у вас были лишние неприятности. И… и скажи ему, что я сделала это ради ребенка, чтобы тот родился в нормальных условиях. Обязательно скажи ему это.

– Но что скажут люди в поселке? Они ведь не будут с тобой разговаривать.

При этих словах Кэти расправила плечи и горделиво вскинула голову.

– Мне теперь уже все равно, ма, кто разговаривает со мной, а кто нет, – сказала она, и ее голос был голосом взрослого человека. – Самое главное – чтобы они, – она кивнула в сторону укрытия, – чтобы они были в порядке. И чтоб у вас с папой тоже все было в порядке. До свидания, ма.

Резко подавшись вперед, она поцеловала мать в щеку, а Кэтрин крепко прижала ее к себе, рыдая.

– Нет, моя дорогая, нет, – повторяла она между всхлипами. – Нет, ты не должна этого делать…

Она продолжала повторять это до тех пор, пока Кэти не оттолкнула ее и не бросилась бегом прочь, зажимая ладонью рот, чтобы не разрыдаться.

Весь день Кэтрин с трепетом ждала возвращения Родни, но он вернулся только в половине седьмого, когда последний свет уже растворялся в ранних зимних сумерках. Завидев вдали его высокую широкоплечую фигуру, спешащую к ней через поля, она заметила, что его шаг сегодня бодрее, чем обычно. Когда он приблизился, она увидела, что его лицо, выпачканное мазутом, было таким счастливым, каким она не видела его уже долгие годы. Подойдя к ней вплотную, он схватил ее за плечи и радостно встряхнул.

– Я получил работу, дорогая, – сказал он, широко улыбаясь. – Я проработал весь день. И жилье я тоже получил… Это, правда, не совсем то, что нам нужно, но на первое время сойдет. Мы сейчас не можем позволить себе выбирать.

Он был так полон радостного возбуждения, что говорил, проглатывая слова. Он не заметил скорбного выражения на лице жены. Повернувшись к укрытию, он прокричал:

– Эй, Вильям, ты слышал? Я нашел место в прокатном цехе!

Он ожидал, что старик ответит: «Ну, слава Богу!» – или что-нибудь в этом роде, но никакого ответа не последовало. Джо тоже не подавал признаков жизни; сегодня, против обыкновения, он не вышел навстречу отцу. Родни с беспокойством посмотрел на Кэтрин.

– Что-нибудь случилось, дорогая? – спросил он, приблизив к ней лицо.

Оглядевшись по сторонам, он воскликнул:

– Кэти! А где же Кэти?

– Она ушла, Род.

– Ушла? Куда она ушла? Что ты хочешь сказать?

Кэтрин сжала руки мужа и почувствовала, как пульсируют его вены под ее пальцами.

– То, что она сделала, она сделала ради нас. Помни это, – медленно проговорила она. – Ты меня слышишь? Она сделала это ради нас.

На последней фразе ее голос поднялся и стал громким, как крик. Родни быстро отстранился от нее и отошел на шаг.

– Что она сделала? Где она? – спрашивал он с обезумевшим взглядом и уже не зная, чего ожидать.

Кэтрин заставила себя посмотреть мужу в глаза.

– Наша дочь сегодня утром вышла замуж за Бантинга, – быстро проговорила она.

Она очень боялась реакции мужа. Весь день она готовила себя к тому, как сообщит ему эту новость. Она представляла себе, что ей придется повиснуть на нем и умолять не ходить к Бантингу или что он набросится на нее с криком, обвиняя в том, что она отпустила дочь. Но к его молчаливому отчаянию она не была готова. Он стоял неподвижно, сгорбив плечи и опустив голову, и ей казалось, что муж уменьшается на глазах, становится ниже ростом и слабее. Его руки безжизненно повисли вдоль тела, так, словно все силы за какую-то секунду покинули его. Потом он отвернулся в сторону и закрыл лицо руками, точно так же, как это сделал Вильям, когда она сообщила ему эту новость. И Кэтрин понимала его отчаяние, – Родни нашел работу, нашел жилье для них, но все это теперь казалось ему ненужным… Теперь, когда их дочь вышла замуж за этого ужасного человека, свет навсегда исчез из его жизни.

Если бы брак Кэти и Марка Бантинга действительно дал Малхолландам теплый кров, а отцу работу на шахте, Кэти могла бы утешать себя мыслью, что ее жертва как-никак была оправдана. Но на следующее утро пришел Джо и, глядя на нее, как на абсолютно чужого человека, сообщил, что они переезжают жить в Джарроу. Он описал их будущий дом – некое подобие коттеджа, номер три на Уолтер- стрит в районе Роу, и сказал, что их отец получил работу у Палмеров.

Надо заметить, что того, чего Кэти более всего боялась, выходя замуж за Бантинга, не произошло, – по крайней мере, пока не произошло. В первую ночь, что она провела в его доме, он не прикоснулся к ней. Она была приятно удивлена, когда вечером он отвел ее в предназначенную ей спальню и ушел, не проявив ни малейшего желания воспользоваться своими правами мужа. Но, тем не менее, этот человек внушал ей страх – он был непонятен ей, и она не знала, чего от него ожидать. Сейчас, когда Джо сообщил ей, что проблемы семьи разрешились без содействия Бантинга, что Малхолланды собираются уехать отсюда, она испытала непреодолимое желание схватить брата за руку и бежать вместе с ним к своим родным. Однако она знала, что Бантинг в таком случае заберет ее обратно, и это остановило ее. Ее бегство могло принести только лишние беды ее семье, а того, что случилось, уже не изменишь – она стала женой Бантинга и перед лицом закона обязана подчиняться ему.

Кэти не стала приглашать брата в дом – на этот счет ей уже были даны точные распоряжения. Никаких посетителей, сказал Бантинг. Вчера вечером, когда они сидели после ужина возле огня, он дал ей подробные инструкции насчет того, что она должна делать и чего не должна делать. Он запрещал ей принимать в их доме своих родных, равно как запрещал ходить к ним. То же касалось ее друзей и знакомых – никто из поселка не должен был приходить к ним. Он проинструктировал ее также насчет ведения домашнего хозяйства. Продукты он будет покупать сам, и вручать ей их каждый день для приготовления пищи. Жена должна быть экономной. Никаких отходов! Если блюдо приготовлено правильно, оно съедается до конца и после трапезы объедков не остается. А если он заметит недостаток пищи, она должна будет