С другой стороны я не могла предать Белку. Если я промолчу, то мы, может быть, именно ее похороним, а если заговорю…. Это шанс убедиться в том, что это не она.

В жутком отчаянии я подняла глаза и встретилась взглядом с Эмми. Мне показалось, что она поняла мое отчаянное положение и уже знала, что я выберу. Ее глаза выжидали и в то же время с надеждой смотрели на меня.

— Хорошо. — Хриплым и тихим голосом произнесла я, глядя в сочувствующие глаза Эмми.

— Я сообщу все интимные подробности, которые знаю на теле Белки, спрашивайте.

При этом я вся выпрямилась и гордо подняла голову. Сердце мое отчаянно колотилось, горло пересохло, но я решилась. Вихрь мыслей и чувств бушевал во мне.

Если бы не резкий звонок, я бы, наверное, не смогла дальше и лишилась бы чувств.

Я не видела его лица, но поняла, что с этой секунды мое положение между нами изменяется раз и навсегда. Будь, что будет!!!

— Времени только минута. — Переводил Фарид. — Брат просит скорей говорить, ему удалось всех удалить и он стоит пред обнаженным телом, говорите!

— Пусть опишет строение половых органов тела. — Вмешалась Эмми.

Дальше следовали вопросы, и мы получали ответы. Все сходилось к приметам Белки. Та же гладко выбритая вульва, таки же темные окончания срамных губ. Не было ни одного отличия, надо было сказать то, что не знал из них никто.

— Пусть осмотрит головку клитора. — В отчаянии шепчу я. — У него сквозной прокол. Там было раньше кольцо, за которое ее еще подростком приковывали к кровати. И пусть потянет кожу, она легко обнажает головку.

Я задыхалась от ужаса и отчаяния, стыда и своей бесстыдной осведомленности. Ответ я ждала с отчаянием висельника.

Наконец Фарид заговорил.

— Нет!!! Нет прокола, он его не находит. И головка открылась только после надреза. Он говорит, что за такую маленькую горошинку, что он видит, не только кольцо, но и иголку не проденет.

— Пусть прощупает матку! Уже чуть ли не кричу я. — Она у нее травмирована и шейка скручена на бок.

Все смотрят на меня с удивлением, но Фарид переводит.

Наконец Фарид облегченно и радостно прощается и кладет трубку.

— Это не она! — С радостью в голосе говорит он.

Я не выдерживаю и бросаюсь к нему на шею, целую и шепчу ему слова благодарности. Все облегченно и шумно говорят. Обнимают меня, а Эмми целует и шепчет мне на ушко.

— Ты молодец, я видела, как тебе было трудно. Я горжусь тобой…. Женщина!!!

Через пару дней Эмми навестила меня.

Ведь я так разволновалась, что слегла и немного температурила. Эмми принесла мне пакет со свертком и сказала, чтобы я открыла его после ее ухода.

Она загадочно улыбнулась и сказала, что ОН просил извиниться и что он может, увидится со мной попозже.

Эмми подробно расспросила меня о моем самочувствии. Я сообщила ей, что там была полностью здорова. Все зажило благополучно, но я пошутила и сказала, смотря прямо в глаза Эмми, что с моей девочкой покончено, вместо нее у меня там все, как у мамочки! Вместо прелестной девочки теперь я ношу там ватрушку.

Мы обе засмеялись и Эмми как то особенно тепло со мной распрощалась. Целуя меня, на прощанье она сказала, что в жизни бывают такие курьезы, что иной раз даже себе не можешь представить.

Поэтому пусть я не удивляюсь, когда она в следующий раз позовет меня. Ну, а что касается Беллы, так она сказала, то ее уже ищут, но так, чтобы те, кто хотел, чтобы о ней забыли, об этом не знали.

— Ну, пока, выздоравливай! Ты молодец, ты уже почти стала женщиной!

Эмми ушла, и я бросилась к свертку. В нем оказались, красивые туфли, которые мне подошли и шелковый медицинский халат с шапочкой. Когда я его надевала, то увидела на кармане бейджик. «Евгения, мл. научн. сотрудник, ассистент». В кармане халата я нашла записку от него.

«Евгения! Я прошу Вас принять мое предложение и начать помогать мне на кафедре. Вас зачисляют в мою лабораторию, и я назначаю Вас своим ассистентом. Будьте мне верным помощником, коллегой и другом. Ваш «Светила».

Я запрыгала от радости и целовала записку. Наскоро собравшись, я навестила маму, и мы проболтали с ней до самого вечера.

Я рассказала ей все и про Белку и про него, и про мой поступок. Я никогда не таилась и ничего от нее не скрывала. Мама внимательно меня слушала и переживала. Она во всем со мной согласилась, и мое признание ей очень понравилось. Напоследок я в шутку ей сказала о том, что я откровенна, а она не очень. На что мама ответила мне, что я узнаю все, что мне хочется в самое ближайшее время. С этими словами мы расстались.

Я лежала в постели и размышляла обо всем, что со мной и вокруг меня приключилось, и даже в мыслях не представляла того, что мне предстоит в ближайшее время.

Я уже пару раз побывала в институте и оформила все документы, расписалась в приказе о моем приеме на работу, к нему на кафедру. Его пока не было, он уехал помогать отцу, куда-то за границу и я могла быть какое-то время свободной.

Вечерело, я сидела в своей комнате и смотрела фильм. В дверь постучали, и горничная сказала, что меня просит зайти Эмми. Я без задних мыслей быстро собралась и спустилась, открыла дверь и вошла в кабинет.

Эмми и мама повернулись ко мне и поздоровались. При этом они как то загадочно переглядывались. Эмми сказала, что у нее есть для меня сюрприз, но какой, она скажет, когда мы пройдем с ней в одно приятное место. И мама там будет то же. Сказала Эмми и ласково погладила мамину руку и волосы. Втроем мы вышли во двор. Мама была в каталке и Эмми не дала мне ее катить. Мы направились в дальний угол участка.

Там, в глубине двора, я никогда не бывала, но знала, что эта территория самой хозяйки. Эмми и мама весело и игриво болтали, и мы подошли к одиночному и довольно солидному дому.

Дом был огорожен высокой сеткой и имел калитку. Эмми поднялась на крыльцо и открыла дверь. Она попросила меня ей помочь занести в дом маму. Вдвоем с ней мы занесли коляску, в какой-то большой коридор. Эмми вернулась, и я услышала, как она закрыла дверь на ключ. Дальше я, последовала, молча за ними.

В доме было очень тепло, даже жарко, пахло деревом и почему то сыростью. Мы вышли из коридора в довольно большую гостиную комнату, с горящим камином, мягкими кожаными креслами и небольшим столом, изящно сервированным тремя столовыми приборами.

Я пыталась понять, что все это означает. Я начала догадываться, что мы находимся в сауне, но зачем?

Эмми перенесла маму на кресло и сама стала раздеваться. Не стесняясь, она сняла верхнюю одежду, оставшись в красивом комплекте белья, и посмотрев, на меня сказала.

— Не стесняйся и помоги мне раздеть твою маму.

Я смотрела на Эмми, которая уже беззастенчиво и изящно разделась прямо передо мной вся и полностью.

Меня ослепило совершенство ее в меру упитанного и стройного тела. Я невольно залюбовалась этим телом. Мои глаза скользили по ее обнаженному телу и замечали все в ее крупной фигуре. И длинные, немного полноватые и очень стройные ноги, и плоский животик с небольшим мягким валиком и довольно выразительные бедра, пропорциональные руки с плавными обводами и потрясающе красивую грудь,