президенты.
– Большинство администраторов-людей тоже с этим согласились бы.
– Но ты не собираешься этого делать, поскольку думаешь, что можешь нас как-то использовать.
Лицо мальчика заледенело. Он шевельнул пальцем. Казалось, Панцирь только чуть качнулся в сторону и ступил шаг назад. Громила пролетел мимо него и с изумлением растянулся на полу. Поднимаясь в сидячее положение, он никакой враждебности не проявлял.
– Этого хватит, Блаженный.
– Эксперимент, – сказал мальчик Панцирю.
– Если бы я решил, что ты серьезно, все вы были бы сейчас мертвы.
Юные глаза остекленели, когда в юных ушах послышалось эхо шелеста крыльев смерти.
– Ты произвел впечатление, квай, – сказал этот мальчик, Блаженный. – Серьезно, ты знаешь, кто я?
– Кто ты – нет. Слыхал, что этот мир принадлежит Трегессерам.
– Я – Блаженный Трегессер. Мой дед – Симон Трегессер.
Панцирь смотрел ничего не выражающим взглядом.
– Симон Трегессер! Симон Трегессер! – чирикнула девушка.
– Ты никогда о нем не слышал? – спросил ее брат.
– Нет.
Он действительно не слышал.
Полминуты Блаженный Трегессер пристально на него смотрел. Потом сказал:
– Тина, покажи им, где они будут жить.
Девушка поморщилась, но повела их из кабинета. Панцирь был доволен своим выступлением. Но сейчас надо выбираться отсюда. Пока эти люди не узнали, кто он.
Пока не прибыла «Джемина-7».
Блаженный ждал, пока вернется Тина. Она вошла и спросила:
– Так, что вы тут без меня состряпали?
– Ничего, Тина, – ответил Найо. – Мы тебя ждали.
– И что ты думаешь, Тина? – спросил Блаженный.
– Страшноватый тип. И по-моему, он сыграл на тебе, как на волшебной флейте.
– Хм. Найо?
– Меня он тоже напугал.
– Кейбл?
– Он говорил правду. Он мог убить нас всех.
– Тина права. Он сыграл на нас, как на флейте. Неужто только я заметил, что он был не один? Он все внимание сосредоточил на себе.
– У одной нет ума, а другая не может говорить, – заметила Тина.
– Есть у меня привычка не оценивать ничего по внешнему виду. Кейбл! Мы можем их использовать?
– Его – без сомнения. Если найдем, как им управлять. Никогда не видел таких движений. Ни миллиметра лишнего. Он мог убить тебя так быстро, что ты бы даже не успел понять, что мертв. Псионически активная чужачка – тоже ценный кадр. Если сумеем ее контролировать.
– Этот пунктик относится к ним ко всем. Это – и еще то, что они могут быть тем, чем объявились, и кто-то может прийти сюда, их разыскивая. Проверь их еще раз. И скрой все следы их появления.
– Придется поработать. Они сюда с хорошим шумом въехали.
– Возьми Тину. Если это можно выкинуть из компьютеров, она это сделает. А ты можешь поработать с людьми.
Шайк улыбнулся:
– Считай, что работа сделана.
Блаженный это знал. Знал заранее всегда, когда предлагал Кейблу задачу. Кейбл доводил работу до конца.
61
Вояджер Симона Трегессера летел, загнав индикаторы за красную черту, уже девятнадцать дней. Он на семь дней опережал график, составленный Лупо Провиком для выхода на прядь Г. Витика – С. Сатирфелия.
Экипаж Трегессера считал Симона сумасшедшим. Никто никогда не гнал корабль с такой скоростью так долго. Чудо, что еще не вылетели реакторы.
Симон не больше их был уверен в надежности реакторов. Но его гнало кошмарное предчувствие, что если он не попадет на эту прядь как можно скорее – он покойник. Почему – он понятия не имел. Но Симон привык доверять своим предчувствиям. До сих пор они его не подводили.
Они скоро выйдут на эту прядь. Симон нутром чуял, что они уже туда рвутся. Интересно, как там Лупо. С начала бегства Симон не видел Провика. И оставил попытки связаться с ним.
Может быть, Лупо не выбрался. Тогда это гроб. Как можно будет без него обойтись? Лупо всегда был его незыблемой опорой.
Колокол Симона находился на мостике, занимая его половину, когда с Паутины свалился Страж. Прямо сюда, ему на голову. За шесть световых лет откуда угодно.
– Ах ты черт, – сказал Симон очень спокойно. – Дайте Провику еще один сигнал. Попробуем его предупредить.
Он проанализировал векторы движения Стража и дал команду к повороту. Этот курс давал шанс добраться до Паутины раньше, чем вояджер разнесут в клочья.
Симон знал твердо: живым его не возьмут.
Провик не переставал удивляться.
– Симон хочет добраться на неделю раньше. Или сгореть в попытке.
Движение в режиме за красной чертой никому из семьи не нравилось. Хотя его вояджер был приспособлен к этому лучше, чем Симона, и их было достаточно, чтобы пристально следить за реакторами.
– Он уже должен быть близко.
Вояджер Симона оставался на самом пределе обнаружения.
– Принято сообщение.
Страж. Прямо у Симона перед носом. Векторы движения такие-то и такие-то. Он поворачивает так-то. Шансов обогнать смерть и попасть на Паутину – пятьдесят на пятьдесят.
– Проклятие! Настало время решать.
Напряженная тишина воцарилась на мостике. Как-то вдруг вся семья оказалась здесь, молчаливо предлагая разделить боль и гадая, сможет ли он сделать то, к чему они готовились все эти девятнадцать дней.
Лупо смотрел на панель коммуникатора. Узкий луч был направлен на вояджер Симона. Кодовая строка введена. Схемы настроены. Машины были готовы, но готов ли был
