был ли он слишком большим, чтобы поджигатель мог забрать его с собой? — Актер пожал плечами. — Признаю, что на этот счет я в полном тумане. Но ни одна из упомянутых мною возможностей не кажется мне правдоподобной.

— Звучит сомнительно, — согласился инспектор. — Может, это был обманный ход, а, мистер Лейн?

— Но зачем? — воскликнул актер. — Если это был обманный ход, то с целью отвлечь внимание от чего-то еще, что должно было произойти, — divertissement, a ruse de guerre, [39] ложная атака. Но, насколько мы знаем, больше ничего не произошло. — Он покачал головой. — Логика подсказывает мне, что поджигателю в последний момент что-то помешало осуществить свое гипотетическое намерение. Возможно, пожар начался слишком быстро, и его охватила паника… Не знаю, инспектор.

Тамм задумчиво посасывал нижнюю губу, а Лейн продолжал мерить шагами комнату.

— Нашел! — воскликнул инспектор, вскакивая на ноги. — Пожар и взрыв задумали с целью скрыть кражу еще одного яда!

— Не возбуждайтесь, инспектор, — устало произнес Лейн. — Я уже думал об этой возможности и отверг ее. С какой стати отравителю опасаться, что полиция инвентаризирует мельчайшие дозы химикалий в лаборатории? Бутылку с ядом могли украсть прошлой ночью, и никто бы этого не заметил. В пожаре и взрыве не было бы никакой надобности. Кроме того, отравитель неоднократно посещал лабораторию, судя по многочисленным следам ног в пыли. Если он обладал даром предвидения — а он должен был им обладать, ибо эти преступления во многих отношениях сверхъестественны, — то запасся бы нужным количеством яда, покуда имел неограниченный доступ в лабораторию, а не стал бы рисковать, когда комната находилась под наблюдением… Нет, инспектор, дело в чем-то другом, и это «другое» преступает границы здравого смысла. — Актер сделал паузу и медленно добавил: — Иногда мне кажется, что в этом не было вообще никакого смысла.

— Бред, — кивнул Тамм. — Вот что случается, когда расследуешь преступление, где все подозреваемые — чокнутые. Смысл! Мотив! Логика! Тьфу! — Он махнул рукой. — Мне почти хочется, чтобы комиссар забрал у меня это дело.

Они вышли в коридор, и Лейн взял шляпу и трость у Джорджа Арбакла, который подал их ему с жалкой угодливостью, напоминающей недавнее поведение его жены.

— Прежде чем я уйду, инспектор, — заговорил Лейн, когда они задержались в прихожей, — хочу предупредить вас о возможности еще одной попытки отравления.

Тамм кивнул:

— Я об этом думал.

— В конце концов, мы имеем дело с отравителем, которого дважды постигла неудача. Мы должны ожидать и предотвратить третью попытку.

— Я вызову кого-нибудь из офиса дока Шиллинга проверять еду и питье, прежде чем их будут подавать, — сказал Тамм. — Для такой работы Шиллинг обычно использует смышленого молодого врача — доктора Дабина. От него ничего не ускользнет. Поставлю его дежурить в кухне. — Он протянул руку. — До свидания, мистер Лейн.

Актер пожал руку Тамму.

— До свидания, инспектор.

Лейн подошел к двери, но вернулся. Некоторое время он и Тамм молча смотрели друг на друга.

— Думаю, инспектор, — заговорил наконец актер, — я должен сообщить вам и мистеру Бруно мои взгляды на определенные аспекты дела…

— Да? — энергично отозвался Тамм, сразу оживившись.

Но Лейн покачал головой:

— Лучше всего это сделать завтра, после оглашения завещания. Желаю удачи! — Повернувшись на каблуках, он вышел из дома.

Понедельник, 6 июня, 16.00

Если бы инспектор Тамм был психологом или не был столь озабочен, Безумные Хэттеры в тот день могли бы явиться любопытным объектом для изучения. Так как им было запрещено покидать дом, они слонялись по нему, как потерянные, подбирая и кладя на место вещи, и по возможности избегая друг друга. Джилл и Конрад весь день цапались по малейшему поводу. Марта держала детей при себе, ругая и шлепая их, вздрагивая при виде Конрада и бросая на его бледное напряженное лицо такие свирепые взгляды, что даже мальчики замечали это и задавали вопросы.

Инспектор становился все более раздражительным при мысли о полной бесперспективности всех имеющихся зацепок. Ему не давало покоя чувство, что в голове у Друри Лейна имеются какие-то конкретные идеи. Однако актер казался нерешительным и встревоженным. Инспектор не мог этого понять. Дважды во второй половине дня он порывался звонить в «Гамлет» и каждый раз в последний момент убирал руку с телефона, сознавая, что ему не о чем спрашивать и нечего сказать.

Постепенно его воображением завладел дымоход, и он забыл о Лейне. Инспектор поднялся в лабораторию и лично измерил кирпичную перегородку, убедившись, что взрослый мужчина мог перелезть через нее без усилий… Даже его могучие плечи легко пролезали в дымоход. Он выполз назад в лабораторию и велел Пинкуссону собрать все семейство.

Хэттеры приходили один за другим, почти не проявляя интереса к продолжению расследования. Быстрота событий и шок, вызванный пожаром, притупили их способность удивляться. Когда все собрались, инспектор начал задавать вопросы, цели которых никто явно не понимал. Они отвечали машинально. Перейдя к каминам, но ловко избегая упоминать о существовании прохода, он убедился, что либо преступник — замечательный актер, либо все говорят правду. Тамм надеялся запутать кого-то в паутине лжи, но, закончив опрос, не узнал почти ничего нового.

Отпустив семейство, Тамм плюхнулся в кресло и стал размышлять о своих ошибках.

— Инспектор.

Подняв взгляд, он увидел перед собой воспитателя Перри.

— Что вам нужно, мистер? — проворчал Тамм.

— Разрешение взять выходной, — быстро ответил Перри. — Понимаете, инспектор, воскресенье у меня обычно свободный день, но так как мне не позволили покинуть дом, а я нуждаюсь в свежем воздухе…

Он неловко переминался с ноги на ногу, но в его глубоких глазах мелькали гневные искры, и сердитый ответ замер на устах Тамма.

— Сожалею, Перри, — отозвался инспектор куда более любезно, чем намеревался, — но это невозможно. Пока мы не доберемся до сути дела, всем придется оставаться вблизи дома.

Искры погасли, плечи поникли, и Перри молча вышел из библиотеки в коридор, а оттуда в сад. При виде пасмурного неба он заколебался, но, заметив Барбару Хэттер, сидящую с книгой под большим зонтиком, быстро зашагал по траве…

День тянулся удручающе медленно. В отсутствии событий ощущалось нечто неестественное, внушающее чувство безнадежности и одновременно неизбежности, словно все было спланировано заранее и приближалось к неотвратимой кульминации. Но к какой именно?

Во второй половине дня пришел капитан Триветт и поднялся по лестнице нанести ежедневный визит Луизе, отдыхающей в комнате мисс Смит. Полицейский доложил о приходе адвоката Бигелоу, очевидно навещающего Джилл Хэттер. Гормли не появлялся.

В четыре часа, когда Тамм грыз ногти в библиотеке, туда быстро вошел один из его наиболее надежных людей. Инспектор сразу оживился. Пошептавшись с подчиненным, он вскочил на ноги, велел детективу стоять у подножия лестницы и поднялся на чердачный этаж.