Загадочное название фельетона необходимо расшифровать. Это позволит открыть еще одну тайну «Англетера». Порекомендуем читателям, которые захотят решить головоломку, внимательно проштудировать повесть Александра Куприна «Звезда Соломона». В ней даны примеры расшифровок всякой кабалистической чертовщины.
Мы проявили самодеятельность и прочли заголовок князевского фельетона (один из вариантов): «Вокзал, днем свинья [прибыла по] железной дороге»; но, конечно, для более верной расшифровки требуется профессионал высокой квалификации.
.. Кто-то явно перепотрошил интересующий нас милицейский архив. Сохранились жалкие остатки — и даже в них грубые обрывы, о чем свидетельствует трижды менявшаяся нумерация «дел». По бумажным крупицам, по крохоткам удалось установить следующее: награжденный в ноябре 1925 года за отличную работу именным револьвером начальник 2-го отделения ЛГМ Пантелей Федорович Распопов вдруг 22 декабря смещается со своего поста, и на его место назначают Александра Семеновича Хохлова, человека неуживчивого, диктатора по натуре. При Хохлове 2-е отделение ничего не предприняло для расследования декабрьского события, и «дело» закрыли. Но начальник губернской милиции, аферист Герасим Егоров (в 1929 году арестован и позже оказался за решеткой) вскоре удаляет «послушника» Хохлова, назначив на его место своего верного помощника по административному отделу Ленгубисполкома (АОЛГИ) некоего Шугальского. Точная дата его назначения нам неведома, но в ленинградском мартовском номере 1926 года журнала «На посту» он фигурирует в качестве начальника 2-го отделения ЛГМ. Есть над чем призадуматься…
Не будем возвращаться к участковому надзирателю Н. М. Горбову, его фальшивому протоколу, подписанному не жильцами или сотрудниками «Англетера», а понятливыми литераторами-понятыми. Обращает внимание анонимность хода освещения событий в печати после англетеровской трагедии: не названа фамилия специалиста, фиксировавшего час смерти поэта (им мог быть районный врач губернской милиции Кирилл Михайлович Афаносьевский); сообщение о судмедэкспертизе не сопровождается ссылкой на имя врача, проводившего вскрытие тела поэта; газеты скрывают ход милицейского следствия, отделываясь крайне тенденциозными или глумливыми публикациями (кроме статьи Бориса Лавренева); группа писателей, близких к сексоту ГПУ Эрлиху (Николай Тихонов в их числе), давала редакциям газет предписания о том, в каком свете следует освещать смерть Есенина.
Глава 2. Комендант «Англетера» Назаров и милиционер Горбов
А теперь представим читателям хозяина, снискавшего дурную известность дома (с большим трудом нам удалось разыскать его «личное дело»). Василий Михайлович Назаров (1896–1942) родился в Тульской губернии в бедной крестьянской семье. С трудом одолев три класса училища, пошел на завод слесарем. В первую мировую войну — младший унтер-офицер. Вихрь революции и железное пролетарское принуждение затянули его в ГПУ, где он занимался охраной вокзалов, складов, портов и карательными операциями в качестве командира взвода ленинградского 18-го полка войск ГПУ; 14 марта 1925 года он получил мандат чекистского «ока» в «Англетере» («15-е хозяйство»[3]).
О том, насколько это «око» было безграмотным, дают представление его сохранившиеся рапорта и докладные записки. Приведем один из его автографов (орфографию и пунктуацию В. М. Назарова сохраняем):
«Зав. Управлением] коммунальными] домами.
РАПАРТ
Ввиду того что с переходом общежития интернационал на гостиницу Англетер и по прописке а также отметке прибывающих и убывающих а также и подача других сведений, необходима увеличить штат гостиница на 1 — го поспартиста о чем и прошу Вашего ходатайства так как не имея поспартиста могут быть так же и масса неприятностей с губ. Милицией и другими органами.
19. Х. 1925 Зав. Гостин[ицей] Англетер В. Назаров».
«Тайна Есенина» была доверена люмпен-пролетарию, не только никогда не слышавшему о поэте, но вряд ли когда открывавшему какой-нибудь стихотворный сборничек. Не надо даже предполагать, что расчет лиц, причастных к смерти С. Есенина, оправдался: Назаров так и не осознал, какую грязную тайну он покрывал. Справедливости ради скажем: служил он большевистской власти не за страх, а за совесть (как он понимал эту «классовую категорию»), служил ревностно, по-своему честно: спасал по поручению ГПУ разрушенные революцией дворцы в Ленинграде, не брал чужой копейки (впервые сменил гимнастерку на костюм лишь с переходом на службу в «Англетер», но «гаврилку» (так он называл галстук) носить не научился), преследовал в гостинице разврат («мед пчел трудовых»), бесхозяйственность и прочую вольницу.
Заглядываем в архивные документы. Красноречивая деталь: 1 января 1926 года, спустя четыре дня после гибели Есенина, Назарову дали высокий — 13-й — тарифный разряд (40 процентов надбавки к зарплате), 15 января отправили в отпуск (заслужил), а через три месяца… вышвырнули из «Англетера», как гласит приказ, «заштатным управляющим при складе треста коммунальных домов по учету материалов».
Антонина Львовна вспоминает, как он в те дни страшно кричал по ночам, как хватался за наган под подушкой, добавим — как пил горькую… В 1929 году, после ловко подстроенной кем-то финансовой недостачи, Назаров попал под суд, сидел в «Крестах», а потом оказался на Соловках. Дата не случайная: Троцкого выдворили из СССР, и его сторонники спешили замести следы своих злодеяний и упрятывали под любыми предлогами свидетелей террористических актов. Назаров вернулся из заключения физически и морально сломленным, несколько лет вновь работал в коммунальной системе на маленьких должностях, а затем, вспомнив молодость, пошел на завод. Типичная «щепка», которую с 1917-го понесло по разудалым революционным волнам, швырнуло в жуткую пучину — и из нее он уже не смог выбраться. То было и возмездие за бездумье расстрельных лет, за сокрытие «есенинской тайны».
Незавидна была судьба и другого официального участника «англетеровской» истории, милиционера Н. М. Горбова (1885–1932?)[4], составившего акт обнаружения тела Есенина в 5-м номере гостиницы. Документ этот неоднократно публиковался.
«Акт[5] о самоубийстве Есенина. Сост[авил] участковый] надзиратель 2-го отделения Ленинградской милиции 28 декабря 1925 года. Рукой участкового] надзирателя Н.Горбова.
АКТ
28 декабря 1925 года составлен настоящий акт мною участковым] надзирателем 2-го отд. ЛГМ Н. Горбовым в присутствии управляющего Гостиницей Интернационал тов. Назарова и понятых. Согласно телефонного сообщения управляющего гостиницей гражданина] Назарова Василия] Мих[айловича] о повесившимся гражданине в номере гостиницы. Прибыв на место мною был обнаружен висевший на трубе центрального отопления мужчина, в следующем виде, шея затянута была не мертвой петлей, а только одной правой стороной шеи, лицо было обращено к трубе, и кистью правой руки захватился за трубу, труп висел под самым потолком, и ноги от пола были около 1,5 метров, около места где обнаруже[н] был повесившийся лежала опрокинутая тумба, а канделябр, стоящий на ней, лежал на полу. При снятии трупа с веревки и при осмотре его было обнаружено на правой рук[е] выше локтя с ладонной стороны порез, на левой рук[е] на кисти царапины, под левым глазом синяк, одет в серые брюки, ночную белую рубашку, черные носки и черные лакированные туфли. По предъявленным документам повесившийся оказался Есенин Сергей Александрович, пис[атель], приехавший из Москвы 24 декабря 1925 г.
Удостоверение] [ТЦ]'№ 42-8516, и доверенность на получение 640 р [ублей на имя Эрлиха].
[Управляющий] В. Назаров
[Понятые] В. Рождественский, П. Медведев,
2-го отд. ЛГМ
