– Я прошел через мыслимые и немыслимые испытания не для того, чтобы все забыть и вернуться на работу.

– Что ты задумал? – испуганно спросила она.

– Судьба предоставила мне шанс, – ответил я. – Я выбрался оттуда, чтобы теперь возвратить долги, дать им почувствовать хотя бы малую толику того, что пережил сам.

– О, господи! – воскликнула Женя, хватаясь за голову. – Ты собираешься мстить? Ты же просто сумасшедший в таком случае.

Я улыбнулся, но Женя еще больше испугалась от моей улыбки.

– Ты не первая, от кого я слышу подобные слова, – сказал я.

– Но все равно не желаешь прислушиваться.

– А как бы поступила ты?

– Не знаю, – спокойно произнесла она и опустила голову.

– Вот видишь, – сказал я, успокаиваясь. – Ладно, давай прекратим этот бессмысленный разговор.

– Он не бессмысленный, – возразила Женя. – Ты затеял опасную игру, Виктор. Ты хоть задумывался над тем, что от этого зависит твоя жизнь?

Я внимательно посмотрел на Женю. Ее голос дрожал от волнения.

– Это моя работа, – спокойно ответил я и добавил: – Точно такая же, как и твоя. Знаешь, я раньше не понимал Лешу Терехина, потому что полностью верил Филатову и был убежден, что с нашей профессией нужно меньше думать и больше заботиться согласованности действий. Теперь я понимаю, что он был прав: иногда не мешает думать о последствиях. Хотя…

Я замолчал, вспомнив утреннюю встречу с Терехиным.

– Договаривай, – сказала Женя.

– Сегодня утром я встречался с Терехиным, – продолжил я. – Впечатление не из лучших. И я наглядно убедился в том, к чему может привести неуверенность в нашем деле.

Я поймал себя на мысли, что говорю с Женей так, будто продолжаю работать в органах, только нахожусь сейчас в краткосрочном отпуске.

– Вот видишь, – сказала Женя. – Значит, ты и сам понимаешь, что могут случаться сбои. Строго налаженной системы просто не существует. Везде, при любой самой продуманной системе могут быть сбои, неточности, промахи.

– Не старайся перевербовать меня, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал я.

– Я и не стараюсь, – ответила Женя. – Просто мне будет очень больно и обидно, если я тебя потеряю второй раз и, судя по твоим намерениям, возможно навсегда.

– Не будем о грустном, – прервал я ее. – Пойду, приму ванну.

Я встал и вышел из кухни, а Женя осталась готовить ужин. О чем она тогда думала? В ее медово-карих глазах я увидел столько грусти, что не мог не поверить в искренность ее слов. Но возможно ли было наше счастье? Ведь между нами уже стояли три года, наполненных жуткими событиями. Между нами стояли Филатов и вся его служба, таджикская оппозиция во главе с Химматзадой. Препятствий было много – как на учебной полосе. И как на учебной полосе, чтобы прийти к финишу, следовало преодолеть все препятствия.

– Виктор! – услышал я зов Жени. – Ужин готов, скорее выходи.

– Иду! – ответил я.

Выключив воду, я вытерся, оделся и вышел к столу.

– У-у, как вкусно пахнет, – потянул я носом воздух. – Давно мне не приходилось пробовать домашнего.

Она с каким-то сожалением посмотрела на меня.

– А ты где остановился? – как бы между прочим поинтересовалась Женя.

Я перестал жевать и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Что ты так на меня смотришь? – удивилась она.

– Зачем тебе знать, где я остановился? – подозрительно спросил я.

Она улыбнулась и сказала:

– Не думаешь ли ты, что я хочу пустить по твоему следу Филатова?

– Прости за откровенность, – сказал я ей, – но сомнения остаются всегда. Даже себе нельзя полностью доверять.

– Нет, – спокойно произнесла Женя. – Просто я подумала, что ты мог бы остановиться у меня…

– До тех пор, пока они не выйдут на мой след и не начнется большая игра? – перебил я ее.

– Зачем ты так? – обиделась Женя. – Я ведь желаю тебе добра.

– Прости, – извинился я. – Не хотел тебя обидеть. Мы молча закончили ужин и отправились в зал. Женя включила телевизор, мы сидели рядом в креслах и смотрели какой-то фильм по каналу «Дважды Два». Я украдкой бросал на нее взгляды, стараясь догадаться о ее настроении. Женя спокойно следила за действием фильма, но потом вдруг повернулась и спросила: