от них. Я надеялся, что все еще наладится, и жизнь войдет в свое обычное русло. Кроме того, не мог же я позволить женщине распоряжаться судьбой высококлассного сотрудника спецподразделения, даже если эта женщина и была моей женой. Поэтому я старался избегать споров с Мариной на эту тему. В последнее время она и без того была слишком нервная. Это было связано с беременностью.

– Ты стал угрюмым, неродным человеком, – упрекала меня Марина.

Я старался отшучиваться, говорил, что она сгущает краски, и это свойственно женщинам в ее положении. Но она лишь недоверчиво качала головой и замыкалась в себе. Мы могли не разговаривать целыми днями, и такое случилось впервые за все те годы, что мы прожили вместе.

И вот теперь звонок полковника Филатова… Что он хотел мне предложить? Неужели снова какую- нибудь авантюру?

В половине седьмого вечера я быстро оделся и собрался уходить.

– Ты куда? – озадаченно спросила Марина. Она, наверняка чувствовала, что я волновался.

– Скоро приду, – ответил я и улыбнулся жене. – Нужно встретиться с одним старым приятелем.

На улице было темно. Холодный ветер ударял мне в лицо. В восьмом часу я был на станции Коломенское. Ждать долго не пришлось. Скоро я увидел идущего уверенным шагом мне навстречу полковника Филатова.

– Ну, здравствуй, Виктор, – полковник протянул руку для пожатия.

– Здравствуйте.

– Похоже, прогуляться нам не удастся – слишком холодно. У меня здесь машина, – он указал рукой в неопределенном направлении, – если не возражаешь, можем покататься по городу, а потом я тебя подброшу до дома.

Он внимательно изучал меня. От его пристального взгляда мне становилось не по себе. И еще меня волновала атмосфера таинственности, в которой проходило наше свидание. Если полковник хочет предложить мне интересное дело, то почему предложил встретиться здесь, почему не пригласил в служебный кабинет? Или дела мои совсем плохи, и официально встретиться не выходит?

Я ожидал увидеть служебную машину Филатова, однако он был на своей «семерке» темно-синего цвета. Мы сели в машину и медленно поехали по залитым иллюминацией улицам праздничного города.

– Как тебе в бессрочном отпуске? – поинтересовался полковник. – Не надоело еще?

По этому вопросу я понял, что разговор будет долгим и содержательным.

– Червь начинает точить тело и разрушать психику, – честно признался я.

– Это хорошо, – скорее себе, чем мне, сказал полковник Филатов.

– Что же в этом хорошего? – улыбнувшись, спросил я.

– Да нет, это я так, о дороге, – он на мгновение повернулся ко мне и лукаво улыбнулся.

Я насторожился. Было в его поведении что-то неприятное для меня.

– Значит, говоришь, плохо тебе без работы? Я промолчал, ответ был и без того ясен.

– Понимаешь, Виктор, тут такая ситуация сложилась, – он посмотрел на меня и добавил: – Совсем не в нашу пользу.

Это я как раз мог понять, постоянно ощущал на себе давление. Мне хотелось только одного – чтобы полковник выражал свои мысли более конкретно. У меня уже сложилось впечатление, что он «прощупывает» почву, и был готов к неожиданным поворотам разговора.

Машина притормозила и свернула с Пролетарского проспекта на Кавказский бульвар. Через пару кварталов был мой дом. Полковник Филатов остановил машину и выключил мотор.

– Виктор, – он повернулся ко мне вполоборота. – То, что мы чуть было не совершили в августе, висит над нами дамокловым мечом. Я лично ощущаю на себе это почти ежедневно, приходя на работу. Не буду от тебя скрывать, что идет грандиозная чистка аппарата, но это известно всякому соображаемому человеку в нашей стране. Уже теперь сорок процентов состава расформировано, начаты и ведутся дела по факту августовских событий.

– Грамотный: газеты читаю, телевизор смотрю, – перебил я начальника и сразу же испугался своей смелости.

Он недовольно посмотрел на меня.

– Простите. Нас тоже могут привлечь? – спросил я, имея в виду ребят из нашего спецподразделения.

– Вполне возможно.

– Нам вменяется невыполнение приказа? Полковник резко повернулся в мою сторону. Я сидел неподвижно и смотрел на дорогу через лобовое стекло, отчетливо чувствуя на себе его пристальный взгляд.

– Скорее наоборот, – сказал Филатов после паузы. – Но это еще полбеды. Нас могут привлечь за покушение на президента, а это, брат, совершенно иной уровень ответственности.

Я чувствовал неприятный холод в груди. Конечно, то, что сказал полковник Филатов, не было для меня новостью, я размышлял над своей участью и участью всего нашего управления. И хотя слова полковника были также всего лишь предположением, они имели основания. Такой человек, как он, не мог не знать, что происходит наверху. В его голосе звучал упрек, смысл которого я пытался уловить. Пауза затянулась, мой собеседник по-прежнему внимательно изучал меня.

– Я понимаю, вы хотите сказать, что фактически только я один являюсь виновником того, что президент чуть было не оказался по ту сторону бытия, – неожиданно для самого себя разгорячился я. – Поэтому в случае чего мне следует взять ответственность на себя. Не так ли?