интернированных отказалась работать. Тогда их стали «стимулировать» различиями в нормах питания. Оплата труда определялась нормой выработки.

Сведения о выполнении норм крайне противоречивые. Более близки к истине сообщения о том, что только 10–15 % работавших выполняли и перевыполняли нормы. Это были белорусы и украинцы, «желавшие закрепиться за данным предприятием».

В октябре 1939 г. проходили переговоры между заместителем наркома иностранных дел В. П. Потемкиным и германским послом в Москве фон Шуленбургом об обмене населением, интернированными и военнопленными, поэтому органы НКВД постоянно различали среди интернированных три группы. К первой принадлежали лица, проживающие на территориях, отошедших к СССР, во второй — проживавшие на землях, отошедших к Германии; к третьей — на территориях, отошедших к Литве.

В распоряжении Берии от 3 октября 1939 г. говорилось о роспуске по домам всех солдат, жителей Западной Украины и Западной Белоруссии. «Некоторые категории солдат из этнической Польши надлежало сконцентрировать в Козельском и Путивльском лагерях впредь до особого распоряжения».

В середине октября 1939 г. правительство СССР решило произвести обмен с Германией военнопленными и интернированными. Были установлены пункты передачи: один в Белоруссии и два на Украине.

Германия принимала военнопленных, «если они жили в немецкой сфере влияния». Всего на территорию этнической Польши было репатриировано 42 492 человека, «изъявивших желание выехать», как сказано в советской сводке 1941 г. Ибо, когда началась отправка интернированных к месту жительства, многие отказались ехать под власть немецко-фашистских оккупантов.

19 ноября 1939 г. последовало указание Берии о сосредоточении оставленных (или не принятых Германией) офицеров в Старобельском, Осташковском и Козельском лагерях.

В Старобельске Ворошиловградской области в бывшем монастыре и ряде зданий в городе, где проживали полковники и генералы, на 14 октября 1939 г. было 4813 рядовых и 2232 офицера (когда лагерь стал офицерским, число офицеров увеличилось до 3974 человек). Помещенные в этот лагерь активно и организованно требовали от советских властей выполнение международных конвенций о военнопленных и интернированных. Однако органы НКВД «раскрыли» там тайную антисоветско-националистическую организацию.

Осташковский лагерь, расположенный на одном из островов озера Селигер (остров Столбный, бывший монастырь Нилова Пустынь), функционировал с 28 сентября 1939 г. На 10 октября 1939 г. в Ниловой Пустыни было 184 офицера, 92 помещика, 6938 рядовых из «советских воеводств» и 1913 — из этнической Польши. Затем в Осташкове собрали исключительно чинов полиции, жандармерии, корпуса пограничной охраны, осадников и т. д. На 1 декабря 1939 г. в лагере насчитывалось 5963 человека, происходивших из этнической Польши — 3848, из западных областей СССР и Литвы соответственно 1919 и 196.

Документы дают возможность проследить три различных этапа в истории расположенного в пяти километрах от города Козельска и в двухстах километрах от Смоленска Козельского лагеря. До 1 ноября 1939 г. Козельск-1 был смешанным пересылочным лагерем на 8843 человека. Примерно 6,2 тысячи человек содержались в основном лагере, 2,5 тысячи — в филиале, расположенном в Оптиной Пустыни.

После отправки солдатских эшелонов на Запад в лагерь начали привозить офицеров. 1 ноября пришел эшелон в две тысячи человек. 3 ноября — полторы тысячи. Лагерь стал чисто офицерским. В Козельске-2 на начало 1940 г. находилось 4727 человек. В связи с тем, что лагеря были перегружены, родилось очередное предложение руководства НКВД о «дальнейшей разгрузке лагерей». Для этого 20 февраля 1940 г. Берия утвердил следующие мероприятия. Во-первых, отпустить всех лиц старше 60 лет, всех больных, инвалидов, всех офицеров запаса из советских областей — в мирной жизни агрономов, врачей, учителей, инженеров и техников (всего 700–800 человек). Во-вторых, оформить дела примерно на 400 человек для рассмотрения на Особом совещании, которое провести в НКВД УССР и БССР.

Опубликованные в 1989 г. в книге польского историка Ч. Мадайчика немецкие документы свидетельствуют, что в начале 1940 г. между СССР и Германией шли переговоры о дальнейшем обмене военнопленными. В марте 1940 г. по этому вопросу состоялась встреча представителей НКВД и гестапо, проходившая в Кракове и в Закопане. С середины апреля 1940 г. переселение беженцев и немцев возобновилось.

Мы не знаем даты совещания в Кракове, поэтому не можем сопоставить последовательность событий, происходивших в лагерях интернированных. По последовательности событий, можно судить, что в марте «в верхах» СССР решался вопрос о дальнейшем существовании лагерей.

В 1940 г. офицерские лагеря были ликвидированы. Из Козельска первый эшелон вышел 3 апреля, второй — 6 апреля, из Старобельска первый — 5 апреля 1940 г.

Сейчас стало известно, что санкцию на уничтожение тысяч ни в чем не повинных людей дало в 1940 г. Политбюро ЦК ВКП(б), а непосредственно приговор был вынесен Особым совещанием НКВД СССР.

Следствие, проведенное в 1990–1992 гг. следственной группой Главной военной прокуратуры, выявило, что во рвах Катыни покоятся не только офицеры польской армии. Две трети интернированных составляли офицеры запаса: инженеры, учителя, адвокаты, врачи, преподаватели вузов, лицеисты, студенты, священники (капелланы).

Генерал Владислав Андерс писал: «Москва осуществляла план обезглавливания общества». Если учесть, что в это же время из Польши (куда входила и территория Западной Беларуси) депортировались семьи обреченных на смерть, сомнений не остается: уничтожался цвет интеллигенции. Причем в Катыни погребены лишь те офицеры, которые находились в Козельском лагере. Где завершился крестный путь их товарищей из лагерей в Старобельске и Осташкове, не было известно до недавнего времени. Сегодня установлены места их казни и погребения — лесопарковая зона в Харькове и поселок Медное в Тверской области.

Раскопки в Медном окончательно подтвердили: выводы комиссии Бурденко — ложь. «Окончательно» потому, что сомнения в достоверности представленных ею материалов возникли еще на Нюрнбергском процессе, катынское дело не было включено в приговор. И это очень показательно — советская сторона решение не опротестовала.

В заключении комиссии утверждалось, что «находящиеся в трех лагерях западнее Смоленска», были уничтожены в Катыни немцами после оккупации Смоленска, в сентябре-декабре 1941 г… Но Медное, как и сам Осташковский лагерь, не было ни дня под оккупацией. Сегодня доподлинно известно, что офицерский корпус польской армии был расстрелян НКВД в трех местах практически одновременно в апреле-мае 1940 г.

О том, как это было свидетельствуют протоколы допросов Петра Сопруненко, генерал-майора в отставке, с 1939 по 1944 гг. возглавлявшего Управление НКВД по делам военнопленных, и Дмитрия Токарева — бывшего начальника Управления НКВД по Калининской области (именно здесь размещался самый крупный Осташковский лагерь).

Показания двух высоких чинов НКВД позволяют представить, как готовилось это преступление.