Но Муатье не был «кабинетной крысой», не смотря на специфику своей работы. Его острый аналитический ум способен был просчитать ситуацию с точностью до секунды, основываясь даже на приблизительных разведданных. Операции, которыми руководил Муатье не проваливались никогда… Его опыт не знал границ, а его сила не знала равных ни в Ордене, ни, насколько знал Павел, вне его.

Лишь единицы знали, сколько лет великому Муатье, но эти единицы отмалчивались, предоставляя и возрасту руководителя Ордена обрастать легендами. Известно было только, что Муатье прожил на свете уже не один век, овладев, каким-то образом, тайной продления жизни. И горе было тому Темному, кто купился бы на внешний обманчивый облик старого француза. Павел, при сей своей молодости и отменной подготовке, не рискнул бы схватиться с Муатье ни на одном из видов оружия. Он в совершенстве владел всеми видами техники боя, и столь легко управлял своей внутренней энергией, что мог сбивать энергетическими шарами летящие пули.

Павел долгое время учился у него, и завоевал уважение старика настолько, насколько это было возможно. Но стать ему близким другом Павел не смог — живые легенды не могут позволить себе иметь друзей.

— Так зачем ты звонишь? — вновь спросил его Муатье, — Даже отсюда я чувствую, что что-то тревожит тебя. У тебя неспокойно на душе, Пол… Хотя нет, теперь у тебя другое имя. Как и все твои новые друзья, я буду называть тебя Павлом.

Павлу очень хотелось спросить, откуда Муатье известно все это — чувствует ли он своего ученика на столь большом расстоянии, или же это просто работает разведка Ордена, следящая за ним? Но вопрос этот был не к месту.

— Эжен… Я тут столкнулся с чем-то, чего не могу понять. Я сейчас в маленьком Сибирском городке под названием Мраморный, и здесь живет Темная сущность невероятной силы. Она может даже гасить Светлую ауру! Даже сейчас я чувствую, как она обрабатывает меня, лишает сил…

— Начни с самого начала, — усмехнулся Муатье, и Павел услышал, как на другом конце провода старик с легким шелестом опустился в свое кресло, — Расскажи все по порядку.

Собравшись с мыслями, Павел пересказал ему все, начиная от полученного письма от Чиркова, и заканчивая сегодняшней встречей с Темной сущностью, живущей у плотины. Муатье слушал его молча, лишь изредка задавая наводящие вопросы.

— В общем, это все, — сказал Павел, заканчивая свой рассказ и переводя дух, — МакКормик говорил, что такой могучей аурой может обладать воплощение Игни Этферро, выбравшее для этого какое-то живое существо. Я подозреваю, что это может быть тот самый Эухед, с которым МакКормик сталкивался сорок лет назад…

— Нет… — задумчиво протянул Муатье, — Не все так просто. Хотя лучше бы, конечно, если бы это был Эухед, ставший воплощением Хаоса. Тогда я бы хоть сегодня отправил к тебе на помощь десяток своих лучших ребят, и вы бы без труда отправили эту тварь туда, откуда она пришла. Но здесь все сложнее. Ты сказал, что на твой вопрос «Кто ты?» Оно ответило «Душа?»

— Да. Мне еще показалось, что Оно слишком долго обдумывало этот ответ, как будто и само сомневалось в том, как же ему именовать себя.

— М-да… Тогда все действительно сложнее, чем ты думаешь. Гораздо сложнее. Это не существо, и даже не сущность. Это действительно душа.

— Но чья?

— Не чья, а чего. Города. Я не могу быть уверенным на все сто, так что тебе придется провести некоторую дополнительную работу, покопаться в местных архивах, уточнить кое что. Но исходя из того, что ты мне рассказал, я предполагаю, что это действительно душа города. Души редко обретают разум, и то, что эта осознала себя говорит о ее невероятной силе.

Начну издалека. Я читал твой отчет о ликвидации секты Григория Михайлова в Москве. Читал и тот момент в этом отчете, который ты написал явно лично для меня.

— Вы имеете в виду то, что Григорий так и не ответил на мой вопрос, почему он не убил меня, а вместо этого отослал меня к вам.

— Да. Ты действительно думаешь, что во время вашей первой встречи он имел реальный шанс убить тебя?

— Да. На его стороне было несколько десятков Темных, которые подавляли меня. Он был сильнее…

— Но он не убил тебя, — продолжал Муатье, — А всячески пытался заставить тебя уехать из России или, хотя бы, из Москвы. Я уверен, что всю эту историю с наложением заклятья на Валентину он придумал именно ради одной лишь цели — заставить тебя убраться из страны. Тут, на первый взгляд, все ясно — ему не нужен сильный Светлый в городе, который он, по сути, сделал своим. Но дальше прямая и понятная логика Темных нарушена. Нет человека — нет проблемы, и, казалось бы, проще всего убить тебя, тем более что сделать это после того, как ты сам вошел в его ловушку, было несложно. Но почему-то Григорию не нужен мертвый Павел Ткачев. Вот тут-то и начинается самое интересное… Как ту думаешь, Павел, как происходит разделение на Светлых и Темных? Ведь Наделенные не рождаются с Тьмой в душе, равно как не рождаются они и со Светом?

— Ну… — Павел на ходу припомнил, что ему объяснял в свое время учитель Моримото и МакКормик, — Все зависит от того, в какой среде живет и воспитывается Наделенный. Если вокруг него лишь ненависть и зависть — он встанет на сторону Тьмы. Но и это не всегда так… Бывали случаи, когда человек, десяток лет проживший в своеобразном гетто, и насмотревшись там на смерть и насилие, принимал сторону Света, чтобы бороться с этим. Никто точно не знает, как происходит становление на тот или иной путь, все зависит от конкретного человека.

— Ты почти прав… Слишком много факторов, влияющих на развитие Наделенного, на то, какой путь он выберет. Но ты не знаешь еще об одном — пожалуй, о самом главном, что воздействует на нас. Души городов!

Душа есть у любого населенного пункта. У каждой территории, на которой живут люди. Люди своими действиями определяют, Светла эта душа, или наоборот Темна. Район. Поселок, город, целая страна… Но гораздо больше людей на души городов влияют Наделенные. Так же своими действиями, но в первую очередь — своей смертью.

В каждом из нас помимо запаса энергии жизни скрывается и запас так называемой энергии смерти. Энергию жизни ты расходуешь пока живешь — в бою, или при развлечениях, не важно. Энергия смерти — это совсем другое. Это та энергия, которая вольется в душу твоего города, когда ты умрешь. И они вовсе не обязательно пропорциональны друг другу. Сильнейшие воины после своей смерти, бывало, ничего не могли дать своему городу. В то же время слабые Наделенные, которые даже еще не осознали своих талантов, могут резко изменить окрас души города. В тебе, Павел, энергия смерти очень велика.

Душа Москвы еще не Темна, но склоняется к Тьме. И Григорий, прощупав тебя, понял, что твоя смерть может повернуть Москву на путь Света. Поэтому он так и хотел спровадить тебя из России, ведь энергия смерти Наделенного, умершего не на своей родине, пропадает, растворяется в общей ауре планеты, не привнося в нее никаких изменений.

— То есть, если в городе умрет много Светлых, его душа станет на путь Света? А если Темных…

— Именно так. Не каждый способен видеть души городов, и ощущать энергию смерти Наделенного. Для этого нужен немалый опыт. У меня он есть… И у Григория он был.

Души городов — это еще один инструмент равновесия Света и Тьмы. Если в каком-либо городе в результате нашей извечной войны Света и Тьмы, погибнет очень много Светлых — следовательно, у темных будет преимущество в численности и силе. Но ее сводит на нет тот факт, что энергия смерти умерших Светлых повернет город к Свету, и в нем будет рождаться все больше и больше Светлых, до тех пор, пока они не перетянут равновесие на свою сторону. Но война будет продолжаться, и теперь побеждать начнут Светлые. Темных станет меньше, но их смерть направит город на путь Тьмы, чтобы вновь сначала восстановить равновесие, а затем перетянуть его на сторону Темных.

— То есть, когда-то в Мраморном погибло очень много Темных…

— Или несколько Темных с очень большой энергией смерти.

— И они не просто склонили душу города к Тьме, они дали ей невероятную силу?

— Думаю, что так. Понимаешь, Павел, Россия в целом Светла. Вторая Мировая война унесла столько Светлых жизней, что по-другому не могло и быть. Но сейчас наступает то время, когда начинают умирать Темные, которых в России очень большое количество. И постепенно их смерти поворачивают Россию на путь Тьмы… Поэтому Светлые Наделенные в твоей стране и живут особнячком, стараясь не показываться на глаза всему миру. Они пытаются сделать Светлее хотя бы те городки или деревушки, в которых сами живут. В Мраморном же, как мне кажется, и вовсе сложился замкнутый круг. В этом городе, ставшем рассадником порока и насилия, Темные убивают Темных, с каждым днем делая душу города Темнее…

— И сильнее… — добавил Павел. — Это я понял. Как мне остановить Мраморный? Как разорвать этот замкнутый круг?

— Самый простой для тебя способ сделать это — умереть.

— Чего?! — воскликнул Павел, — Что сделать?!!

— Я же сказал тебе, что твоя энергия смерти очень велика. Твоя смерть в Мраморном может и не повернет город к Свету, но, по крайней мере, значительно ослабит его Темную составляющую. Когда-то давно, две тысячи лет назад, весь мир едва не погрузился во Тьму. Едва не превратился в подобие твоего Мраморного. И тогда, чтобы сохранить равновесие, родился Наделенный, энергии жизни которого не хватило бы и на простейшее заклинание, но, зато, обладающий невероятной энергией смерти. Он умер… Позволил людям убить себя, чтобы восстановить равновесие Света и Тьмы. Его смерть не сделала мир Светлее, но она рассеяла сгущающуюся над ним Тьму.

— Две тысячи лет назад? — переспросил Павел.

— Да. Ты знаешь имя этого Наделенного. Все его знают… Пусть и не все верят в него.

— А другого способа нет? — с надеждой спросил Павел, зная манеру Муатье жестоко подшучивать над своими подчиненными. Умирать ради спасения Мраморного ему не очень хотелось.

— Есть… Но он еще опаснее.

— Что может быть опаснее моей смерти?

— Ты должен будешь убить душу Мраморного. Она не материальна, поэтому с ней нельзя сразиться в рукопашную, так, как ты привык. Ты должен действовать по-другому — используя специальное заклинание ты должен втянуть душу города внутрь себя, в свою душу, и уже там сразиться с ней. Имей в виду, если Мраморный победит — Павел Ткачев не просто умрет, он перестанет существовать. Город поработит тебя, подчинить себе. Сделает не просто Темным — превратит тебя в Темного раба!

— Как это сделать? — решительно спросил Павел, — Как втянуть в себя душу города?

— Подожди секундочку… — пробормотал Муатье, — Сейчас я дотянусь до тебя…

Павел не успел спросить, что значит «дотянусь». Что-то горячее коснулось его лба, а затем мозг взорвался от непереносимой боли. Павел рухнул на пол телефонной будки, сжимая виски руками, словно боялся, что его голова треснет пополам… Он чувствовал, как знание входит в его мозг. Заклинание индейских шаманов-хайоку, умевших поглощать и уничтожать зло.

Боль ушла также внезапно, как и появилась. Но знание, переданное ему Муатье, осталось… Павел поднялся, и увидел перед собой встревоженное женское лицо, смотрящее на него через стекло телефонной кабинки.

— С вами все в порядке? — спросила дородная дама, смерив его оценивающим взглядом, — Вы как-то странно упали.

Можно подумать, что если бы он упал не «странно», а как все нормальные люди, то это не привлекло бы внимания…

— Все нормально, — севшим голосом ответил Павел, — Просто ногу судорогой свело.

Небольшой гипнотический посыл, и любопытная женщина тут же отошла в сторону, позволив Павлу вновь вернуться к разговору с Муатье.

— Эжен…

— Да, Павел. Ты получил знание хайоку?

— Получил… Это вы и называете «дотянуться»? Неприятное чувство.

— Неприятное, не спорю. Но ты не знаешь, что испытывает тот, кто передает знание.

Павел смутился, не зная, что и ответить. В самом деле, передача знания на таком расстоянии — это тебе не телеграмму послать. Но Муатье продолжал как ни в чем не бывало.

— Думаю, я сказал тебе все, что тебе нужно было знать. Я почти уверен в том, что ты имеешь дело с осознавшей себя душой Мраморного, но на всякий случай — проверь, не случилось ли здесь, лет двадцать — тридцать назад чего-нибудь этакого. Например, односельчане убили местного злого колдуна ил что-то в том же духе. И тогда уже смело бросайся в бой. Желаю тебе удачи… В бою с Мраморным она тебе потребуется…