сторону, спросила Змея.

— Есть у меня для Филина работенка не пыльная. Слышь, глазастый? Справишься, щедро вознагражу, — обратилась ведьма к птице.

Не успел Филин глазом моргнуть, как Ведунья выдернула из его хвоста перо.

— Ого! Для чего! — как всегда немногословно возмутился Филин, но ведьма строго шикнула:

— Шу на тебя. Для дела нужно. От одного не убудет.

Подбросив перо, она подула на него и зашептала:

Перо плавно закружило в воздухе и вдруг стало множиться. Филин удивленно хлопал глазищами, глядя, как перед ним, точно осенние листья, кружится целый рой совиных перьев. Не выдержав, он покосился на собственный хвост, чтобы убедиться, что его ненароком не общипали, как дохлую курицу. Только Филин успокоился, что его краса осталась при нем, как его больно ужалило в гузку, а потом еще и еще раз. Перья одно за другим втыкались в его хвост, как дротики в цель. Бедняга заметался по всей пещере в поисках убежища, но взбесившиеся перья находили его повсюду. К счастью, пытка длилась недолго.

— Ого! — одобрительно воскликнул Филин, глядя на свой обновленный шикарный хвост.

— Хватит на красоту пялиться. Это тебе во временное пользование, — напомнила ему Ведунья. — Лучше слушай, что тебе надобно делать. Я отправила девчонку в заброшенную кузню, где кузнец по ночам обретается.

— Угу. Для чего? — спросил Филин.

— Не твоего птичьего ума дело. Наобещала ей с три короба, будто она сумеет Агнессу разбудить. Путь до кузни не дальний, по прямой дороге девчонка до ночи назад обернется. А мне надобно, чтобы она в гиблое местечко аккурат в полночь попала. Твоя задача ее заморочить да с пути сбить.

— Угу, помогу, чем могу.

— Не чем можешь, а сделай все, как я тебе велю, — топнула ногой ведьма. — Разбросай заговоренные перья вдоль дороги, по которой девчонка поскачет. Они на нее морок наведут. Где перо упадет, там ей вместо дороги непроходимая чаща померещится. Да не забудь, последнее перо на саму кузню сбросишь. Припугни девчонку, как следует.

— Угу, припугну, — пообещал Филин.

— Вот и ладненько. Эта настырная цыганка мне уже давно как кость поперек горла. Пускай с ней кузнец разбирается. Хоть и не люблю я нежить, а порой и такая мерзость может пригодиться, — брезгливо поморщилась ведьма.

Пасмурное небо устало улеглось брюхом облаков на землю. Оно хмурилось, глядя на безрадостную картину осенней хляби. От недавнего буйства палитры бабьего лета не осталось и следа. Голые ветви деревьев казались черными от влаги, а листва, которая еще недавно так ярко и празднично украшала кроны, превратилась в подгнившую бурую циновку под ногами. В такие дни сумерки опускаются на землю особенно рано, как будто само небо хочет, чтобы темнота скрыла уныние и разор, спутников поздней осени. Тени сгущались, стирая последние скудные краски и погружая мир в унылые серые тона.

Пустив коня галопом, Марика мчалась во весь опор. Впереди совсем неподалеку раздался пронзительный крик, похожий на захлебывающийся плач ребенка или смех безумца. У девочки по спине побежали мурашки. Она невольно осадила коня и прислушалась.

Кто поджидал ее на этой пустынной дороге? Обычно разбойники не орудовали так близко от города, но кому еще могло понадобиться пугать путников? Прежде Марика не боялась встречи с грабителями. Да и что они могли взять с цыганской девчонки? Монисто из потускневших медяшек или грошовые браслеты? Разбойники не трогали цыган и, хотя между ними не было общих дел, все же относились к цыганской братии, как к своим.

Однако времена, когда Марика была маленькой оборвашкой канули в лету. Сейчас встреча с головорезами могла окончиться плачевно. Увидев богато одетую девочку, они наверняка разохотятся получить за нее выкуп. Если впереди засада, то не стоило рисковать. Вряд ли удастся проехать по широкой дороге незаметно. Прежде чем двигаться дальше, девочка решила свернуть с открытого места и осмотреться. Она направила коня на узкую тропку.

Теперь, когда листва облетела, найти укрытие было непросто. К счастью, кусты не спешили расставаться со своим одеянием. Их листва побагровела и от ночных заморозков из зеленой стала свекольно-бордовой, но ветви были все еще густо покрыты мелкими листочками. Девочка пригнулась и, слившись с конем, спряталась в кустарнике. Она выросла на воле и умела укрыться в лесу не хуже самих разбойников.

Сначала все было тихо, но потом безумный смех раздался совсем близко. Девочка вздрогнула от неожиданности. Прямо у нее над головой бесшумно пролетел филин. Марике и прежде приходилось слышать совиный крик, но никогда еще он не казался таким зловещим и похожим на человеческий. И все же при виде совы у девочки отлегло от сердца. Кто бы мог подумать, что она приняла за разбойников безобидную птицу? Правду говорят, у страха глаза велики.

Девочка попыталась стряхнуть с себя тревожные предчувствия, но в глубине сознания упрямо засела мысль: не к добру филин вышел на охоту днем. Худо, когда что-то случается не ко времени. Жизнь в таборе научила Марику обращать внимание на приметы. Кочуя с места на место, цыгане куда ближе к природе, чем те, кто живет оседло и не слишком зависит от погоды. Впрочем, необычному поведению ночной птицы могло найтись простое объяснение. Возможно, кто-то просто спугнул филина, решила Марика. В любом случае следовало поспешить. Она и так уже потеряла много времени.

Всадница легонько тронула коня пятками и, покинув укрытие, направилась в сторону дороги, но вскоре обескураженно остановилась. Там, где только что пролегал широкий тракт, стеной стоял дремучий лес. Девочка повернула назад, но, проехав несколько шагов, так и не обнаружила зарослей, за которыми пряталась от мнимых разбойников. Повсюду дорогу преграждал бурелом и непроходимая чаща.

Марика в недоумении обвела взглядом невесть откуда взявшиеся вековые деревья. Не мог же широкий тракт, по которому свободно проезжали телеги, груженные товаром, исчезнуть без следа! Видно, дело тут нечисто. Недаром она испугалась совы. Может, это и не филин вовсе, а леший в птичьем обличий. Решил покуражиться, ведь для лешего нет большей радости, чем морочить и водить за нос одиноких путников.

— Эй, лесной хозяин, не балуй. Дай мне выехать из твоих владений, — крикнула девочка, а в ответ раздался хохот филина.

Вечерело быстро. Сумерки жадно пожирали краски. Деревья теряли свои очертания, превращаясь в сплошную безликую массу. Доверяясь обманчивым просветам между деревьями, Марика поворачивала коня то в одну, то в другую сторону, но еще сильнее сбивалась с пути. Заколдованная чаща сомкнула вокруг путницы кольцо, взяв ее в плен. Скоро девочка поняла, что если с ней и впрямь затеял игру леший, то это