Казалось, все внутренности прихлынули к горлу и вот-вот задушат ее. Вышедший из ресторана мужчина в клетчатом пиджаке, не обращая на нее внимания, направился к грузовику. Хлопнула дверца кабины. Всхлипывая и глотая слезы, она все еще ощущала запах его одежды и кожи.
Заработал мотор грузовика. Уехавшая со стоянки машина вернулась и, приближаясь к ней, задом съезжала с шоссе. Медленно, словно оценивая обстановку. Габаритные огни включены, за ветровым стеклом темно. Небо над головой побледнело, позолотилось у горизонта, холмы окрасились в коричневый и зеленый цвет. Как будто ничего не происходило, если не считать этих одиночных мелочей.
Она опустила глаза. Рот открыт в страшной гримасе боли. Тело...
Из машины за ней следили. Грузовик выехал со стоянки. Глядя на удаляющийся темный силуэт, она совершенно лишилась мужества. Охваченная паникой, она побежала, а в голове звучал его крик: '...Эти ублюдки из ЦРУ, теперь я до них доберусь... Я знаю как они это сделали...'.
Она распахнула дверь ресторана так, что задрожало стекло. Находившийся за стойкой толстяк в засаленной майке удивленно поднял на нее глаза, вытирая полотенцем руки. Посмотрела сидевшая за чашкой кофе женщина, рассеянно оглядел один из посетителей. До ее сознания не доходила будничность этой сцены – она
– Телефон! – выпалила она.
Толстяк махнул головой в сторону задней стены. Ее тошнило от доносившихся с кухни запахов. Удивленно поглядев на свои окровавленные руки, она неловко сунула их в карманы кофточки. Женщина, закурив, вернулась к своей газете, мужчина выстукивал пальцами по стойке в такт раздававшейся из игрального автомата музыке. Она ничего не видела вокруг себя.
– Спасибо! – Безразличный взгляд толстяка говорил, что ее паника преувеличена. Непонятно, зачем паниковать. Ничего такого, из-за чего было бы волноваться.
У щеки запотело крошечное зеркальце, пальцы неловко набирали номер. Дверца стоявшей на площадке машины открылась, из нее вышел человек – небольшого роста, опрятно одетый, несмотря на ранний час, в темных очках. На площадке вроде бы ничего необычного, мимо проносятся машины. Если бы только она не видела маленький комочек – тело Джона – рядом со стареньким ярко раскрашенным 'шевроле'. Снова затошнило.
– Полицейский участок – чем могу помочь?
– Давно ее здесь не видел, – тихо говорил толстяк, кивая в ее сторону. Дэйв, да это же Дэйв, подумала она, словно только сейчас узнала его. – Приходил сюда с одним парнем...
– Полицейский участок – чем могу помочь?
Она было открыла рот, но мужчина на улице, словно намереваясь опередить ее, неторопливой, небрежной походкой двинулся к двери ресторана.
'Столкнули меня с дороги... пытались убить меня, ублюдки! Теперь я до них доберусь... с дороги... убить...'.
Маленьким комочком тело Джона – она могла разглядеть клетчатый рисунок рубашки, бледную кожу лба – машина, идущий к двери человек. Все это вполне реально. Переломанные кости Джона, кровь на ее руках и одежде, подступающая к горлу тошнота – тоже реальны. Они его убили.
Она дико огляделась кругом.
– Полицейский участок. Эй, кто там?.. – Она швырнула на место телефонную трубку, словно между раздававшимся в ней голосом и остановившимся у двери ресторана мужчиной существовал тайный сговор. Об этом сговоре свидетельствовал и взгляд Дэйва, и повернувшиеся в направлении ого взгляда головы двух сидящих за стойкой мужчин...
Она скрылась за висевшей на медных кольцах старенькой занавеской, побежала по узкому коридору мимо туалетов к задней двери. В лицо ударило солнце так, что она споткнулась на ступеньках. Подав голову вперед, побежала, спотыкаясь на каблуках, вцепившись руками в кофточку. Пыльный, заросший сорняками пустырь. Удары сердца заглушали шум машин. Никаких мыслей, лишь ощущение бега, жары, пыли, пота, слабости в ногах, боли в груди.
Она забыла об осторожности, но все же отдавала себе отчет, что за его домом будут следить. Обогнув дом сзади, держась ближе к стенам, вышла к дальнему концу следующего здания и неспешно зашагала к машине, как будто только что вышла из подъезда...
Дрожа, в изнеможении упала на сиденье, бесконечно долго искала ключи, с трудом вставила ключ зажигания, завела мотор, влажными руками взялась за баранку и резко включила передачу. Перед глазами, как и после смерти Алана, будто в сумерках, мелькало мертвое лицо Джона. Она содрогалась всем телом при воспоминании, как прижимала к груди переломанное тело. Мысли в полном смятении. Никакого представления о том, что делать, к кому обратиться. Как он и говорил, до него добрались и убили.
Машина двигалась словно сама по себе. Баранка стала липкой от пота и от крови Джона. Нестерпимо хотелось вытереть руки. Глаза словно застилал густой туман, первые светофоры были видны, словно сквозь капли дождя на стекле. Домой. В чистую, уютную, надежную квартиру. Там можно все обдумать. Единственное желание принять душ. В двери замки, на окнах занавески. Надежно, безопасно. И далеко от площадки у ресторана.
Машины тряслись по широким улицам нового пригорода, которые, постепенно сужаясь, вели в более зеленые и тихие районы. Забыв об осторожности, она поставила машину под запыленным деревом у своего дома, захлопнула дверцу и поспешила в подъезд. Лифт, шурша, быстро поднимался наверх. Знакомый толстый ковер в пустом коридоре, хотя она едва ли обратила на него внимание. Ключи в надежном замке, щелчок прочных задвижек.
Позади захлопнулась дверь. Единственный звук – ее облегченный, полный изнеможения вздох, если не считать тихого звонка будильника, который разбудил бы ее десять минут назад, если бы не...
Стараясь забыть мелькавшее перед глазами, хотя теперь уже не так навязчиво, как в машине, лицо, она бросила кофточку на стул, липкими холодными пальцами стянула с себя окровавленную блузку. Расстегнула пояс, сбросила туфли...
Стопка как всегда аккуратно сложенных журналов на кофейном столике, на матовой стеклянной поверхности ни пылинки, ни пятнышка. Медные ножки вдавлены в толстый ворс ковра... рядом четыре старые вмятинки...
