Следующая ее фраза меня удивила.

– Я ведь и не говорю, что не справилась. Справилась… но не совсем. – Так что, задание в том и состояло, чтобы болтать о всяких пустяках?!

– Да! – несколько обиженно воскликнула Наташа. – И никакие это не пустяки! Не смейся, пожалуйста! Знаешь, как трудно было… Еще ты так быстро ушел. Я надеялась продолжить наш разговор следующим вечером, но потом узнала, что твоего друга собираются убить…

– Ланджа?

– Да. И я решила бросить все, чтобы предупредить его. Позже мне сказали, что с тобой мы бы все равно не встретились, но тогда я… переживала. Теперь о Менигуэне. В больницу тебя привезли в очень тяжелом состоянии – врачи даже опасались за твою жизнь.

– А что со мной, собственно говоря, было? Я ничего не помню.

– Ты разве совсем ничего не чувствовал?

– Ну, увидел, как потемнело в глазах. Словно кто-то выключил свет. И все.

– У тебя в шее нашли крохотную иголочку… Я не поверил своим ушам. – Яд?

– Да, и очень сильный. Но тебе повезло: врачи приехали вовремя. Они сделали все, что можно, правда, из комы вывести тебя не получилось. А потом я забрала тебя сюда, на свой корабль.

Я снова огляделся.

– Так мы больше не на Менигуэне? Наташа отчего-то улыбнулась:

– Мы на круговой орбите около него. И совершенно неожиданно предложила:

– Хочешь посмотреть?

– Давай!

Она грациозно поднялась с кровати и сделала шаг к двери. Та предупредительно открылась.

– Пойдем, – пригласила хозяйка.

Корабль был большой – наверное, тот же самый, тайну которого я пытался разгадать тогда, на Сайгусе, получив в свое распоряжение мощь местной информационной сети. Кстати, о сети… Я мысленно завязал узелок; разузнать, что это там такое было, чуть ли не пинками вытолкавшее меня.

– Как называется эта красавица? – спросил я, имея в виду яхту.

– Эта красавица, которая идет впереди вас, зовется Наташей, – услужливо подсказал приятный девичий голос откуда-то сверху.

Сама Наташа, услышав это, рассмеялась:

– Вот теперь попробуй доказать, что у моей Блонди нет души! Порой она меня саму удивляет.

Мы поднялись по ступенькам и вышли на смотровую палубу. Экрана, удерживавшего воздух, заметно не было, и казалось, что мы находимся прямо в космосе. А над головой висит огромная планета.

Говорят, в первый раз увидев такое зрелище, большинство людей реагируют примерно одинаково: судорожно вцепляются в ближайший предмет. Не знаю, у меня было совсем по-другому: когда меня еще мальчишкой впервые вывели на смотровую палубу, я высоко подпрыгнул – уж не помню, по каким мотивам. Наверное, понравилось.

– Менигуэн, – кивнула в сторону планеты Наташа.

Воды океанов и гряды облаков, больше похожие на ледяную корку, ярко блестели в солнечном свете. Часть обращенной к нам поверхности планеты не была освещена, уже погрузившись в ночь. Я попытался найти Калго, зная наверняка, что над ним облаков нет, но это оказалось не так-то легко. И тут мне подумалось, что я даже примерно не представляю, утро там или вечер.

– Наташа, сколько времени я провалялся без сознания?

– Почти двадцать часов.

– Марго… – вырвалось у меня. Наташа кивнула:

– Ты говоришь о Маргарет Хейли, правильно? Ее сейчас нет на Менигуэне.

Честно говоря, мне уже надоело поражаться осведомленности окружающих о моих делах, так что я лишь поинтересовался:

– А где она?

– Она улетела на Горвальдио.

Незатейливый ответ. Я едва удержался от того, чтобы обрушить на симпатичную темноволосую головку целый град вопросов. Градины получились бы весьма увесистыми…

Вместо этого я спокойно попросил:

– Ты обещала рассказать все, что можно. Продолжай.

– Мы остановились на том, что я забрала тебя сюда? – как-то рассеянно то ли спросила, то ли напомнила Наташа.

– Именно. Кстати, зачем ты это сделала?

– Я же говорила. Врачи не смогли вывести тебя из комы.

– Ну, рано или поздно они бы все равно справились.